Игры чародея, или Жезл Ниерати - Браславский Дмитрий Юрьевич (бесплатные полные книги .TXT) 📗

— Ну да, боязнь клаустров, — небрежно махнул рукой мессариец. — Но я и сам, откровенно говоря, не горю желанием провести остаток жизни во дворце. В лесу, кстати, тоже. Вообще, когда меня насильно привязывают к одному месту…

— В этом я вас понимаю, — нарушила молчание Мист. — Совершенно невыносимо. Казалось бы, и не нужно никуда, и хорошо, и тепло, а…

Под излишне внимательным взглядом мессарийца она замолчала.

— Тогда остается последний вариант. — Гном героически попытался вернуть разговор в практическую плоскость. — Пообщаться с заказчиком.

Бэх улыбнулась. Нет, в этом разговоре определенно было нечто фантасмагоричное. Нормальному человеку — скажем, Хагни — они должны казаться толпой умалишенных, загадочным образом приглянувшейся герцогу. Ночь. Двое убийц. И о чем они спорят — здесь, едва ли не посреди улицы!

— Прекрасная идея, господин гном, — вновь вмешался Хагни. — За одним «но». Его имя известно лишь Снисходительным.

— Так давайте его и спросим. — Мэтт кивнул на пленника.

— Главарям, а не конкретным исполнителям.

— Да, — помедлила Бэх. — Его я об этом уже спрашивала…

— Ой, а узнайте, кстати, сколько человек они должны были прикончить? — вдруг попросила Мист.

— Так сколько? — хмуро проговорила жрица.

— Всех, — лаконично ответил пленник.

Девушка благодарно погладила медальон:

— Уф-ф! Наверно, все. И ничего толком не узнали!

— Странно… — пробормотал Макобер.

— Что? — вскинулась Бэх.

— И господин Моргиль, и Мэттик уже готовы, как я понял, нестись в Майонту, докапываться там до бедных Снисходительных… Но ни тот ни другой так и не задали себе одного простенького вопроса. Хагни, я ничего не перепутал, Майонта ведь маленький городок?

— Более чем, — подтвердил Моргиль.

— Меньше Трумарита?

— Существенно.

— То есть едва ли в Майонте как минимум двое Снисходительных, а в Трумарите — ни одного?

— Скорее всего, — медленно согласился Моргиль. — Да, странно. Госпожа Бэх, а, пожалуй, это-то как раз и стоит узнать.

— Узнаем, — согласилась жрица. — Разве в Трумарите у Снисходительных нет своих людей?

— Есть, но мы их не знаем, — неожиданно пространно ответил пленник.

— А в Майонте?

— Есть.

— И уж их-то ты наверняка знаешь?

— Да.

— И расскажешь нам, где их найти?

Молчание.

— Кажется, он не понял, что ты задаешь ему вопрос, — предположил Торрер.

— Где мы можем найти в Майонте тех, кто работает на Снисходительных? Кто вами руководит?

На лице пленного появилось странное выражение, какое бывает у человека, когда он пытается поднять тяжесть, которая ему не по плечу.

— Отвечай!

— Бэх! — вскрикнул Макобер, но было уже поздно. По лицу убийцы прошла судорога, губы его в последний раз шевельнулись и застыли в жуткой неестественной гримасе.

Пленник был мертв.

Глава V

Смерть могла прийти с минуты на минуту.

Зеркало уже стояло на треножнике. Несколько мгновений — и по нему побежали первые всполохи.

Лииль ждал. Рука чародея, крепко сжимавшая резной жезл из рога лерлана, едва заметно дрожала. Он успел привыкнуть к унылым пейзажам Бесплодных равнин, к тому, что ему открываются дали, одна мысль о которых раньше причиняла боль. Но так и не сумел привыкнуть к разговорам со смертью.

Не с Орробой, именовавшей себя богиней смерти, — ее приземистые серые храмы легко было отыскать почти в каждом городе. С самой смертью.

Эльф пока что не решил для себя, стоит ли верить скованному цепями и брошенному в недра царства Айригаля демону. Что-то в нем было глубоко неестественное, почти театральное. И вековечные страдания, и почерневшие от жара цепи (да любой ученик чародея знает, что магические оковы куда надежнее), и даже неизменное появление ровно в полночь.

Дурацкий розыгрыш? Представление для одного-единственного зрителя? Или Айригаль и впрямь склонен к дешевым театральным эффектам?

Уже четвертый день Лииль приближался к зеркалу в надежде отыскать ответы. Проклинал себя за любопытство, решал, что больше никогда, ни за что…

Три дня подряд демон не отвечал на вопросы Лииля. Три дня без устали твердил, что он и есть та самая смерть, прихода которой должен ожидать каждый. Три дня просил о помощи.

Лииль терпеливо ждал. Чем бы это ни оказалось — розыгрышем или неожиданно выплывшей правдой, — он не сомневался, что рано или поздно демон вынужден будет стать более разговорчивым.

Зеркало потемнело. Как обычно, демон задыхался от боли.

— Расскажи, расскажи всем, — выкрикнул он, едва появившись в зеркале. — Айригаль — ничто! Самозванец. Узурпатор.

Лииль почувствовал, как его рука становится мокрой от пота. Эккиль, всемогущий и предвечный, мысленно взмолился он, упаси меня от того, чтобы быть судией богам. Говорит ли эта тварь правду, лжет ли, что мне до того? К чему мне это знание, за что именно мне?

Молитва Прародителю придала эльфу уверенности. Твердо взглянув в пронизанные багрово-красными прожилками глаза, Лииль ласково поинтересовался:

— Самозванец, говоришь? А разве не к нему отправится моя душа, если только Эккиль не призовет меня к подножию своего трона?

«Призовет ли? — горько подумал маг. — Некогда я сумел убедить себя, что, занимаясь чародейством, пройдя Слияние, вступив в Круг, я приумножу славу своего народа. Но что толку лгать Предвечному…»

— Айригаль бессилен, — прохрипел демон. — Все это басни его жрецов. Души уходят в Колодец! И не этому фигляру решать, что станется с ними.

— В Колодец? — удивленно переспросил Лииль: раньше демон не упоминал о каких бы то ни было колодцах. — Но откуда тебе знать, что ждет нас за Гранью?

Чародей покосился на песочные часы — сколько еще у него времени: минута, две?

— Я — смерть. — Демон попытался гордо распрямиться, но цепи лязгнули, исторгнув из его пасти негодующий рев. — От начала времен я принимал отлетавшие души. Я отправлял их в Колодец. И я же зачерпывал из него новую жизнь.

— А как же Орроба? — иронично произнес чародей.

Есть! Картинка в зеркале скачком изменилась. Никаких Бесплодных равнин. Никакого демона.

Только сгусток боли. Нематериальный, не облеченный в плоть и кровь. Удерживаемый неведомо чем в невидимой клетке. И оттого еще более сильный, пронзительный, вечный…

Пальцы мага разжались. В зеркале привычно метался демон.

— Айригаль победил, — чувствовалось, что силы демона на исходе, — и занял мое место. Теперь Орроба может забрать любую душу.

Лиилю показалось, что старый, привычный, устойчивый мир вокруг него дал трещину, которая не зарастет уже никогда. Если демон не лгал, то ни Айригаль, ни Орроба не были нужны этому миру. Он мог обойтись и без них. Но тогда…

— А Ашшарат? — поднял голову чародей. — Ее ты тоже обвинишь в самозванстве?

— Пусть тешится, покуда я не вернулся. — В голосе демона сквозило презрение. — Зачерпывает души из Колодца по собственному разумению… Раньше… они покидали его, подчиняясь Предначертанному. Пусть Айригаль окружает Колодец стенами своей цитадели. Он… знает, что мое заточение не вечно.

Эльф увидел, как налетевший порыв ветра бросил в лицо демону горсть серой пыли. Тот гулко и надсадно закашлялся, изображение заплясало, подернулось рябью, и в последний момент, прежде чем увидеть в зеркале собственное отражение, чародей услышал:

— Прощай. Расскажи…

В лаборатории наступила тишина.

Вот, значит, как. Дурацкий, конечно, маскарад. Но ведь и сам он, приходя к какому-нибудь графу, не забывает драпироваться в мантию повнушительней.

Как же он умудрился дотянуться до этого демона? Или тот до него? Эксперименты эльф вел не первое десятилетие, но чтобы коснуться мыслью бога… Впрочем, и тут не бог — Демон. Вернее, бог, но бывший. Падший. Свергнутый.

Думать об этом не хотелось. Не думать было невозможно.