Призраки кургана - Чекалов Денис Александрович (книги серии онлайн txt) 📗
Эттины необычайно сильны в бою, но их главное преимущество состоит в ином. Двухголовые великаны полностью иммунны к магии. Отсюда возникла пословица — «Воину не идти против Левиафана, а колдуну — против эттина».
— Ты знаешь, что эттины особо ненавидят амазонок? — спросила девушка, вынимая багряный меч.
— За что? — спросил я.
— За это, — ответила она.
Снежана одинаково хорошо владеет обеими руками, — это позволяет ей перебрасывать клинок из одной в другую, сбивая противника с толка. Я не раз видел, как этот трюк спасал девушке жизнь, отнимая ее у врага. Взяв бастард в левую, амазонка сняла с пояса шамаханскую плеть. Эттины приближались к нам не спеша — каждый их шаг равен полутора человеческим, поэтому они могут позволить себе не торопиться.
Девушка взмахнула хлыстом, и его кожаное щупальце выстрелило вверх, обматываясь вокруг шеи первого эттина. Амазонка резко дернула за рукоять, дерево скрипнуло, и великан стал заваливаться на дорогу, словно подрубленный дуб.
Снежана резко ударила его мечом в живот. Эттины не носят доспехов, но их мускулы заменяют любую броню.
Как-то я рассказал одному гному, что о брюшной пресс двухголового великана можно сломать палицу. Тот не поверил, и долго еще посмеивался — до тех пор, пока мы не встретили двух эттинов, и обломки его дубины не посыпались ему на голову.
Багряный меч способен отрубить голову дракона, но в тело гиганта он вошел только на пару пальцев. Такая рана не могла убить великана — даже раздразнить была не в силах.
Но Снежана вонзила клинок в его брюхо так, что лезвие там застряло. Затем она отпрыгнула в сторону, и, падая, монстр сам пронзил себя насквозь.
Лезвие прошло сквозь его живот, рассекая сердце — которое, как известно, у эттинов расположено в центре желудка. Если бы меч натолкнулся на кость, он бы остановился — разрубить скелет великана невозможно. Однако удар девушки был нацелен с безжалостной точностью.
Клинок разрезал внутренности гиганта, и замер только тогда, когда уперся в хребет. Тело эттина дернулось, но вес его был слишком огромен — меч вышел из спины чудовища, вырывая тугую цепь позвоночника сквозь кожу и мускулы.
Великан распростерся на дороге, практически выпотрошенный. Этот прием — особое искусство амазонок, которым не владеют другие воины.
Рассказывают, что некоторые рыцарские ордены специально посылали своих лазутчиков на Дон, чтобы разведать секрет этого искусства, однако те всякий раз возвращались ни с чем. Или не возвращались.
Я ударил второго великана боевым топором. У эттина есть только одно место, в которое стоит целиться, если вы собираетесь убить его, а не умереть сами, — это шея.
Она находится так высоко, что достать до нее можно только секирой или пикой. При этом надо быть очень осторожным, — эттины медленно ходят, но быстро поворачиваются. Если ваше лезвие застрянет во втором, мертвом горле чудовища, — исход битвы уже решен, и не в вашу пользу.
Полумесяц топора прошел четко от плеча до подбородка гиганта, отсекая ему голову. Чудовище сделало еще четыре шага после того, как лишилось мозга. Он уже не видел, куда идет, и все же вполне мог раздавить меня, если бы я не отскочил в сторону.
Потом он натолкнулся на дерево, обхватил его руками, словно собирался вырвать, освобождая себе дорогу. Огромное тело ослабло, но он так и не упал, запутавшись руками в тугих зеленых ветвях.
Третий эттин нагнулся, чтобы схватить Снежану. Его заскорузлая ладонь просвистела в воздухе, в нескольких вздохах от амазонки. Девушка перекатилась по земле, уходя от удара, но тут же другой великан сделал шаг в сторону, и накрыл ее ударом двух сцепленных кулаков.
У гигантов тоже есть свои приемы.
Амазонка дернулась, но второй пинок заставил ее распластаться по земле. Мне хотелось броситься на помощь девушке, однако я понимал, что это бессмысленно. Между нами стоял третий эттин, и я не мог добраться до Снежаны, не пройдя мимо него.
У меня оставался только один путь — убить его прежде, чем его товарищ успеет расправиться с амазонкой, или унесет ее прочь.
Я стоял так, что не мог ударить великана секирой. Он стоял, повернувшись ко мне мертвой головой, и она надежно защищала его шею. При других обстоятельствах, я постарался бы отступить и занять более выгодную позицию.
Но сейчас у меня не было времени на маневры. Я слегка сжал ратовище топора. Его широкое лезвие набрякло, словно капля, собирающаяся на краю стола, и превратилась в утреннюю звезду — тяжелую шипастую булаву, на длинной цепи.
Я с размаха ударил ей эттина. Великан отшатнулся, но именно этого я и ждал. Наконечник моргенштерна просвистел мимо его виска, полетел дальше, но цепь заставила его вернуться, наворачиваясь вокруг обоих шей гиганта.
Он захрипел, пытаясь освободиться, и я увидел, как от напряжения у него лопнули оба глаза. Выпустив из рук ратовище, я бросился мимо него, к Снежане.
Оставшийся великан нагибался, намереваясь поднять девушку. Я догадывался, что ему приказано привести нас живыми, — однако по оскаленной морде зверя, по черной пене, что хлестала из его рта и волосатого носа, я понял, — эттин взбесился и больше не подчиняется чародею.
Он намерен убить Снежану, даже если потом будет жестоко наказан своим хозяином.
Я создал под ним ледяную дорожку. Да, эти существа не боятся магии, но обычные законы природы действуют на них так же, как и на всех остальных. Он поскользнулся и грянулся спиной о древесный ствол.
Девушка встала, из ее рта густо сочилась кровь. Другой эттин шагнул к нам. Его грубые пальцы пытались размотать цепь, сдавливавшую его горло. Он не мог нас видеть, но это мало что значило. Великаны обычно находят свои жертвы по запаху.
Рукоять моргенштерна покачивалась под ним, словно часовой маятник. Я ухватился за нее и резко дернул, ломая ему шею. Я знал, что этот прием срабатывает очень редко — но другого у меня не было.
Где-то над моей головой раздался густой хруст, и я с замиранием сердца спросил себя, какая из двух шей эттина сломалась — живая или мертвая. Когда он упал на дорогу, неестественно вывернув лицо набок, я понял ответ.
Мне не пришлось разматывать цепь утренней звезды. Я просто вновь превратил лезвие в боевой топор. Оставшийся эттин, тот, что пытался убить Снежану, уперся рукой о землю, чтобы подняться.
Его голова лежала на плоском камне. Я подошел к нему и отсек ее. На мгновение я ощутил себя палачом, который казнит приговоренного к смерти. Странно, но никаких угрызений совести у меня не было. Вторая, мертвая голова эттина свесилась набок, и комок кольчатых червей вывалился из раскрытого рта.
Горкан смотрел на мага и амазонку. Он сидел в ветвях высокой сильфидской сосны, с нежно-голубыми иголками, внутри которых переливался янтарный сок. Ему нравилось отрывать одну за другой, разламывать, и глядеть на то, как прозрачная жидкость стекает по его пальцам.
Эти люди начинали его интересовать. Они сумели одолеть эттинов, — непростая задача даже для тех, кто был готов к встрече с двухголовыми великанами.
Маг и амазонка не могли ждать нападения, — и все же убили четверых гигантов. Сами при этом остались в живых, хотя Горкан был уверен, хотя бы один из них погибнет. Или оба.
Он специально выбрал для себя место здесь, в кроне, — сильфидские сосны растут не так, как обыкновенные, и в их ветвях можно укрыться. Шаман опасался, что эттины выйдут из-под контроля и попытаются убить людей. Тогда надо будет остановить их.
Так и произошло, однако ему не понадобилось вмешиваться — маг и амазонка справились сами. Это было плохо, так как означало, что перед ним более опасный противник, чем казалось сперва. Но это было и хорошо, так как ему стало интересно.
Конечно, они стали искать его. Долго осматривали лес, у волшебника оказалась с собой дозорная труба, из тех, что привозят из Константинополя. Они обшарили все кусты, искали следы, но сумели найти только то место, где он вызвал эттинов с помощью магического кольца.
