Корни радуги - Старк Джеральд (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Аквилонка говорила вроде бы игриво, но взгляд ее изумрудных глаз оставался холодным, оценивающим и пристальным. Окажись на месте влюбленного гандера кто-нибудь более здравомыслящий, непременно понял бы, что госпожа Ханаран затеяла некую игру, в которой простаку с лютней отведена незавидная роль жертвы. Но ослепленный страстью Дагоберт не замечал подвоха – он вообще не замечал ничего, кроме роскошного тела Вивии, столь близкого и пока что недоступного, ее чарующего голоса и серебристого смеха.
Дагоберт послушно придвинулся ближе, и видавшая виды лютня отозвалась на прикосновение его пальцев чистым струнным перебором.
Песня в самом деле удалась на славу – никогда прежде Дагоберту не удавалось сложить ничего подобного. Впрочем, женщин, подобных Вивии Ханаран, на его пути доселе тоже не встречалось.
Золотоволосой аквилонке явно понравилось услышанное. Она забыла о своем винограде, в глубине зеленых зрачков мелькнуло странное выражение: грусть, смешанная с растерянностью. Вивия боролась с уже принятым ею решением – но первоначальный замысел одержал верх.
– Я ошиблась, – произнесла госпожа Ханаран, садясь на постели. – И впредь буду осмотрительнее, иначе мое сердце окажется безвозвратно разбитым. Откуда же мне было знать, что простой наемник способен превзойти придворных менестрелей? Ты заслужил свою награду, Дагоберт… правда, ты не сказал ничего о золоте, но все равно…
Гандер, опешивший от столь высокой оценки его талантов, не успел ничего ответить. Женщина подалась вперед, узкие кисти скользнули по плечам Дагоберта, лицо Вивии с приоткрытыми, манящими губами вдруг оказалось так близко от его лица… Многострадальная лютня упала, глухо тренькнув – от повреждений инструмент спас только толстый ковер – ибо обе руки ее владельца вдруг оказались заняты куда более привлекательным на ощупь предметом, нежели бесстрастное дерево.
Поцелуй длился… и длился… и длился. Пальцы Дагоберта запутались в многочисленных складках просторного одеяния Вивии, но все же он сумел прикоснуться к дразнящим воображение изгибам и округлостям ее тела. От густых шелковистых волос женщины пахло дурманящим, кружащим голову ароматом каких-то цветов. Ее губы были нежными и требовательными, а ладони – такими ласковыми… Но стоило гандеру перейти к более решительным действиям, как он ощутил сопротивление. Тонкие руки, только что лежавшие на его плечах, уперлись ему в грудь. С изумлением и обидой певец понял, что его отталкивают – мягко, но непреклонно.
Госпожа Ханаран высвободилась, переводя дыхание, ставшее быстрым и прерывистым, но не пытаясь устранить беспорядок в одежде. Дагоберт таращился на нее снизу вверх, искренне недоумевая – все вроде шло так замечательно, он уже почти добился благосклонности Вивии, так в чем же дело?
– Нет-нет, воин, – аквилонка упрямо замотала головой, уложенные в узел светлые волосы рассыпались. – Я обещала вознаградить тебя за песню, и только. Не стану отрицать, ты мне нравишься… Очень нравишься, даже слишком. Но я аквилонская дворянка и замужняя женщина. Узы брака и чести не так-то легко отбросить, понимаешь? Одной песни недостаточно, чтобы…
Внезапно Дагоберт понял, что ощущает человек, под которым рушится мост и разверзается пропасть глубиной эдак в четверть лиги. Ну конечно, а чего он еще ожидал? Что благородная супруга Гельге Кофийца с готовностью уляжется под какого-то наемника? Вивия поиграла с ним, как кошка с мышью, соизволила одарить парочкой страстных поцелуев, разрешила дотронуться до себя – и указала на дверь. Появилась на миг и сгинула пакостная мыслишка о том, что добиться желаемого можно и силой. Госпожа сама упомянула, что стены в доме толстые, на дворе глубоко заполночь, ее крики вряд ли кто услышит… Да, но что будет потом? И вообще, у него не хватит сил поднять руку на прекрасную женщину, которую он обожает… Наверное, Конан был трижды прав, твердя, что стоит держаться подальше от Вивии Ханаран.
И тут гандер ощутил иное чувство – снедавшие его только что обида и удивление пропали, уступив место яростной решимости, той самой, которая с речного обрыва толкает в глубокий омут.
– Я понял, госпожа, – поднявшись с мягких подушек, он поклонился коротко и подхватил заодно позабытую на полу лютню. – Я был глуп, полагая, что сердце красавицы можно завоевать одной лишь хорошей песней. Герои древних саг во имя любви шли на смерть и возвращались с края света – неужели же они любили сильнее, чем люблю я? Чем желаннее сокровище, тем выше цена… что я должен сделать?
Белые зубки Вивии прикусили пухлую нижнюю губку. Аквилонка размышляла, накручивая золотые локоны на палец и не торопясь прогонять своего воздыхателя, а Дагоберт чувствовал лишь, как изумрудный огонь прекрасных глаз лишает его остатков разума, наполняя взамен безрассудной храбростью. Наконец прозвучал серебристый голос:
– Ты сказал красиво… Твое чувство столь сильно?
Дагоберт молча и яростно закивал в ответ.
– Я не в силах отказать тебе во взаимности, это было бы слишком жестоко, – протянула госпожа Ханаран. – Но любовь для меня – слишком громкое и веское слово, чтобы бросаться им, как разменной монетой. К тому же есть препятствие, и серьезное. Мой муж…
Повисла долгая пауза. Аквилонка словно размышляла, стоит ли продолжать. Дагоберт не перебивал, уже начиная догадываться, что услышит дальше.
– Он богат и знатен, – наконец вновь заговорила Вивия, – он спас мой род от нищенского прозябания… но он чудовище. Окрестные виноградари ненавидят и боятся его, как злого духа, но вынуждены исправно гнуть спину, пополняя его мошну. Я не люблю его, но вынуждена притворяться верной женой и страстной любовницей, когда ему придет фантазия навестить мою опочивальню. Что же до его чувства ко мне… нет, это не любовь, но гораздо хуже: я такая же его собственность, как этот дом или золото в сундуках, красивая игрушка, которой можно кичиться перед компаньонами… и еще патент на графский титул. Ах да, ты не знал… Мой отец – граф Рамил диа Лаурин, аквилонский дворянин. К сожалению, далеко не все дворяне богаты…
– Я понял, – враз севшим голосом сказал Дагоберт. – Но если Гельге такое чудовище…
– …то почему никто не добрался до него раньше? Буду с тобой честна: пытались, и не раз. Но все, кто пытался, мертвы, – от этих слов на гандера повеяло могильным холодом, он вздрогнул. – О нет, я тут ни при чем! Много раз на его жизнь покушались те, чьи семьи он разорил, чьи наделы отобрал обманом или силой, чьих детей сделал батраками. Но всякий раз по невероятному стечению обстоятельств Гельге удавалось спастись, а тургауды вершили расправу над мстителем. Думаешь, зачем этой усадьбе крепостные стены, для чего клетки со злющими псами и бдительная стража в саду? Впрочем, дело даже и не в охране. Говорят, мой муж нашел Корни Радуги. Похоже, это и впрямь так. Во всяком случае, есть некая Сила, которой он овладел и которая хранит его, направляет, предупреждает и придает ему просто невероятную удачу. Пытаться прикончить Гельге, пока он под защитой этой Силы, бесполезно, но вот если нанести удар по самим Корням Радуги… тогда, может быть…
