Последний хранитель - Геммел Дэвид (читать книги без сокращений TXT) 📗
Шэнноу взвесил, не объехать ли город стороной, чтобы сразу же направиться к стене и дальше. Но его конь нуждался в отдыхе, а сам Иерусалимец словно уже сотню лет не спал на кровати. Он потер подбородок, представил себе лохань с горячей водой, чтобы неторопливо смывать дорожную грязь, и ощущение бритвы, скользящей по щеке. Да и его одежду уже давно не мешало бы почистить, а подметки сапог протерлись почти до дыр. Он еще раз бросил взгляд на фургон, но уже не увидел ни золота волос его хозяйки, ни ее ноги, прижатой к тормозу.
10
Ошир с трудом опустил свое раздавшееся бесформенное тело в широкое кресло. Сидеть было мукой – мышцы спины теперь растягивали по-иному, чем прежде. Он встал и устроился на полу, глядя на Черную Госпожу, точно статуя застывшую за большим письменным столом. Глаза ее были закрыты, дух покинул тело. Ошир знал, куда она улетела: она была в глубине мазка его крови на кристалле в середине стола. Ошир не пошевельнулся, пока Шрина не потянулась и не открыла глаза. Она негромко выругалась.
– Не будь нетерпеливой, – сказал Ошир. Темнокожая женщина с улыбкой оглянулась на него.
– Время убегает от меня, – ответила она. – Как ты себя чувствуешь?
– Не очень хорошо, Шрина. Теперь я знаю, что испытывал Шэр-ран… и почему он ушел. Может быть, и мне следует уйти.
– Нет! Я не желаю этого слышать. Я уже почти у цели, Ошир. Я знаю, знаю! Мне осталось только установить, почему дочерние молекулы отклоняются от нормы. Этого не должно быть. Это противно природе!
Ошир усмехнулся:
– Дорогая моя, разве мы все не противны природе? Было ли соизволение Бога на то, чтобы лев ходил, как человек?
– Я недостойна обсуждать Божьи цели, Ошир, но ваша генетическая структура была изменена сотни лет назад, и вот теперь происходит регресс. Несомненно, должен существовать способ остановить его!
– Но я ведь это и имел в виду, Шрина! Может, Богу угодно, чтобы мы стали такими, какими Он сотворил нас?
– Мне не следовало открывать тебе правды, – прошептала Шрина.
Его золотисто-карие глаза впились в ее темное лицо.
– Мы оставили всех прочих наслаждаться их мифами, но лучше, чтобы я знал правду. Боже Великий, Шрина! Я лев! Мне следовало бы бродить на мягких лапах по лесам и горам. И так будет!
– Ты родился человеком, – настойчиво сказала она, – и ты вырос человеком, Ошир. Чудесным человеком. Ты не предназначался для того, чтобы рыскать по дебрям. Я знаю, это так.
– А Шэр-ран предназначался? Нет, Шрина. Ты замечательный ученый, и тебе дороги деенки. Но, по-моему, твои эмоции подчиняют себе твой интеллект. Мы всегда считали себя Избранными. Мы видели статуи в городах и верили, что некогда Человек стоял ниже нас. Возможно, правда менее приятна, но я могу жить с ней. Закон Единого не нарушится, если Ошир станет львом.
– И если не станет, он тоже не будет нарушен, – возразила Шрина. – Кто-то давным-давно начал экспериментировать с хромосомной инженерией. О причине я могу только догадываться, но у некоторых видов цепи жизни были изменены с полным успехом – до настоящего времени. Что могло быть сделано тогда, может быть сделано и теперь. И я найду способ обратить процесс вспять.
– Медведи все регрессировали полностью, – напомнил он. – Волчецы вымирают. И разве ты не давала Шэр-рану такого же обещания?
– Будь ты проклят! Да, давала. И дам его следующему, и следующему, пока это не станет правдой. Ошир отвел глаза.
– Прости меня Шрина. Не сердись.
– Господи, я не сержусь на тебя, дорогой. Я сержусь на себя. У меня в голове есть все нужные книги, все знания. Но ответ мне никак не, дается.
– Отвлекись на время. Погуляй со мной. – Не могу. У меня лишней минуты нет.
Ошир с трудом поднялся на ноги, его огромная голова наклонилась набок.
– Мы же знаем, что утомленный ум ответов не находит. Пойдем! Погуляй со мной по склону.
Он подал ей руку, втянув когти, которые непроизвольно вылезли из чехольчиков, недавно образовавшихся в кончиках его распухших пальцев. Она погладила его черную гриву и нежно поцеловала.
– Хорошо, только недолго.
Они прошли через шпалеры статуй в вестибюле и вышли на яркий солнечный свет, заливавший расположенные террасами сады. Ошир остановился у длинной мраморной скамьи и вытянулся на ней во всю длину. Шрина села рядом и положила его голову себе на колени.
– Расскажи мне еще раз о Падении.
– Каком?
– Про катастрофу, которая уничтожила Атлантиду, про ту, с Ковчегом.
– С которым Ковчегом? В Межвременье существовало более пятисот легенд о Всемирных Потопах. Индейцы хопи, арабы, ассирийцы, турки, скандинавы, ирландцы – все сохраняли расовую память о том дне, когда мир опрокинулся. И у всех были свои Ковчеги. У одних из дерева гофер, у других из тростника. Некоторые были гигантскими судами, другие – огромными плотами.
– Но в Межвременье люди этим легендам не верили, ведь так?
– Да, – признала она. – Отчасти из высокомерия. Они знали, что Земля изменилась, что наклон оси прежде был иным, но верили, будто это был результат очень постепенного процесса. А ведь все свидетельства были налицо! Следы прибоя на высочайших вершинах, раковины морских моллюсков в песках пустынь, огромные скопления костей животных в горных пещерах, где они, видимо, пытались укрыться от потопа.
– Но почему мир опрокинулся, Шрина? В тот первый раз?
Она улыбнулась ему.
– Твоя любознательность ненасытна. И ты знаешь, секреты второго падения я тебе не открою. Ты слишком бесхитростен, чтобы прибегать к уловкам, Ошир.
– Расскажи мне про Первое Падение. Расскажи!
– Я не знаю всего. Колоссальная сейсмическая активность. На сушу накатывались огромные цунами – тысячефунтовые стены бешеной воды. В легендах, которые я читала, есть некоторые указания на то, что движение солнца и луны по небосводу стало обратным и солнце вставало на западе. Это явление могло объясняться только тем, что Земля внезапно перевернулась. Один из моих учителей полагал, что причиной было столкновение с гигантским метеоритом, другой утверждал, что роковую роль сыграло увеличение веса льда на полюсах. Возможно, это был результат и того и другого. Во многих легендах утверждается, что атланты нашли источник мощнейшей энергии, чем нарушили равновесие мира. Кто знает правду? Как бы то ни было, ревущие океанские валы уничтожили добрую часть мира, а континент, который занимала Атлантида, погрузился в пучину почти весь.
– И никто из атлантов не спасся?
– Некоторые, жившие на дальнем севере, уцелели. Еще одна группа обитала на большом острове в цепи, которая когда-то была горной. Острова эти назывались Канарскими. И они жили там спокойно до четырнадцатого века той эры, а потом их нашли мореходы, которые назывались испанцами. Испанцы истребили их всех, уничтожив их язык и культуру навсегда.
– Люди Межвременья были на редкость безжалостными, – заметил Ошир. – Почти все твои рассказы о них связаны со смертью и разрушениями.
– Ты не способен даже вообразить, насколько безжалостными они были! – подтвердила Шрина.
– А второе Падение было хуже первого?
– Тысячекратно хуже. К тому моменту население Земли неизмеримо увеличилось, и восемьдесят его процентов жили на высоте, даже в лучшем случае не достигавшей ста футов над уровнем моря. А некоторые так жили даже ниже его уровня, полагаясь на дамбы и плотины. Когда Земля опрокинулась, они погибли все до единого.
– И все-таки Человек выжил, как и деенки.
– Мы закалены, Ошир, и невероятно находчивы. И Бог не желал, чтобы мы погибли все без исключения.
– Но Человек все еще зол и безжалостен? Он все еще убивает себе подобных по ту сторону Стены.
– Да. Но не все люди злы. Все еще есть такие, кто противостоит магической силе земли.
– Когда они проломят стену, они придут с миром?
– Не знаю, Ошир. А теперь мне пора вернуться к работе.
Ошир смотрел, как она идет к своей лаборатории. Кожа у нее была эбонитовой черноты и блестела, будто смазанная маслом, а смотреть на грациозное покачивание ее бедер было наслаждением. Он вдруг осознал, что теперь воспринимает ее красоту в чисто эстетическом плане – еще один признак надвигающейся Перемены. Он встал со скамьи и вразвалку побрел через сады, пока не вышел на главную улицу. Там сновали люди, занятые своими делами. Увидев его, они низко кланялись, как приличествует кланяться человеку, который скоро станет богом. Богом?
