Другая сторона игры (СИ) - Ллиамах Василий Сергеевич (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗
Решили провести провокацию? Неважно, я достаточно сильно хочу спать. Засну и под эту сирену. Я вновь прикрыл глаза. Пять секунд спустя, над окрестностями разнесся сдвоенный волчий вой. Как же душевно поют. Меня аж типает. Ну-ну, посмотрим, кому первому надоест.
Первому надоело мне. Они достали меня настолько, что я уже было в порыве хотел спрыгнуть и надавать им по серым наглым мордам. Спасло только то, что я был привязан. Не их спасло, а меня. Порыв прошел так же быстро как и начался. Но раздражение никуда не исчезло, и требовало срочного выхода, или же грозило меня разорвать. Чем бы в них кинуть? Топор с лопатой остались внизу. На дерево я с ними не полез, и так себя еле затащил. Я перевел взгляд на свои сапоги. Нет, не буду обувью кидаться, разорвут, а мне потом босым ходить. Эх, жаль, я не на сосне сижу, так бы в них шишками покидался. Никакого урона я бы не нанес, но душу бы отвел.
Так, кажется волки на меня не смотрят. Я с головой нырнул в объятия сна.
- Ааавуууууу.
И тут же вынырнул. Сволочи! Как они узнают, что я глаза закрыл? Им же не видно. Мое лицо развернуто, так сказать, к потолку из зеленых листьев. Неужели я храпеть начинаю?
Так мы и развлекались до самого вечера. Я, пытаясь урвать хоть пару минут сна, а волки, не давая мне этого сделать. Где-то в обед мне пришло очередное обнадеживающие сообщение.
"Вы не ели больше двадцати часов"
На вас наложен негативный эффект "голод", чтобы избавиться от него - поеште
Штраф - здоровье больше не восстанавливается
Да, мне в принципе и не надо, лишь бы оно не тратилось.
К вечеру, я стал лучше понимать зомби. Какая это пытка, когда в голове у тебя бьется всего одно слово. И не важно, это слово "мозги" или "спать".
Несмотря на постоянный гвалт, никто из моих на шум не заглянул. Волки их совершенно не интересовали, за исключением того случая, если только эти волки не бегут их харчить. А так, пусть хоть в караоке поют. И это, наверное, к лучшему. То что никто из моих, ничего не может противопоставить волкам, я уже убедился. Так что пусть лучше будут подальше.
Последний час, я уже не пытался заснуть. Ждал прихода отца, и тупо пялился в ту сторону леса, откуда он должен был выйти. Никогда я еще не радовался так его приходу. Лежа на ветке с затекшими конечностями, я прыгал на ветке и мотылял всеми частями тела, рискуя свалиться, и под занавес попасть волчарам в пасть. Я орал какую-то ересь, как сумасшедший проповедник-фанатик, сам не понимающий, что он кричит. Отец даже, вроде, меня услышал. Остановился на минуту, пригляделся, пожал плечами и пошел дальше. Серые, в этот момент, молча встали, и двумя разочарованными тенями, растворились в лесу. Растворились в буквальном смысле, только что были, и уже нет. Может быть притаились за соседним кустом, и ждут пока я беспечно слезу с дерева. Для верности, я подождал минут пять, и начал себя отвязывать. Я хотел подождать четверть часа, но не выдержал. Близкое исполнение моих желаний вскружило голову. Отвязавшись, я не удержался на дереве ватными руками, и упал на землю, больно ударившись по пути об ветку. На что тут же не преминули отреагировать.
"Вы получили травму "сломанное ребро""
Ваша ловкость уменьшена на 20%
Ваша скорость уменьшена на 10%
Вот, клеванный шпрот! Больно. И сковывает движения. Полоска жизни просела на четверть. Плевать. Сейчас главное дотащиться до дома. Охая, ахая и причитая, я оделся. Не показываться же перед родными в трусах. Засунув топор за пояс, и опираясь на лопату как на посох, я похромал домой.
Проходя мимо ямы, я не удержался и заглянул внутрь. Там был полнейший кавардак. Половина кольев поваленны, края ямы в некоторых местах обсыпались. Туша волка лежала там, нанизанная на колья. Один вошел зверю в шею, другой в грудь, тем самым, нанеся серьезные повреждения. А иначе, под моим деревом, сидело бы трое зверей. Яму надо бы привести в порядок, а тушу выпотрошить. Но это завтра. Сейчас мной управляют два первобытных инстинкта. Пожрать и поспать.
На ужин я опоздал. Когда я вошел, отец, напевая себе под нос, выскребывал остатки со дна котелка. Вот бы он так работал, как ест.
- Что случилось? - заподозрила сразу неладное мать.
- Хочу есть и спать. А потом спать. - невнятно ответил я.
- А тут что? - кивнула она на мой бок, который я придерживал рукой.
- Ребро сломал. - как можно беспечней ответил я, и пожал плечами, но тут же зашипел от боли.
- Та-а-ак. - протянула мать. - Садись сюда, и пока ничего не ешь. И не вздумай засыпать.
Я покорился, спорить сил не было. Маман запорхала по кухне, легкая как бабочка, и стремительная как стрекоза. Своим затуманенным взором я не всегда поспевал за ее движениями. Надергав травы из разных пучков, что сушились на подоконнике, она закинула ее в кружку и залила кипятком. Оставив очередной отстой настаиваться на столе, она ушла. Через две минуты вернулась, неся с собой небольшой прозрачный бутылек с нежной розовой жидкостью внутри.
- Я же сказала, не спать. - не сильно щелкнула она меня по лбу.
- А я и не, - безапелляционно ответил ей я, с трудом разлепляя глаза.
На кухне мы были вдвоем. Сестра с отцом куда-то исчезли. Мать сунула мне в руки кружку со своим травяным чаем. Я уже было хотел заорать, но понял, что она уже не гарячая.
- Пей. - последовал приказ.
Горестно вздохнув, я задержал дыхание, и опрокинул в себя треклятоя зелье.
- Ы-ы-ы, гадость.
- Теперь снимай рубашку. - не отставала от меня она.
В прозрачной бутылочке оказалось не жидкость, это была мазь. Заставив меня оголить торс, мама густо намазала, уже опухшие ребра. Мазь приятно холодила измученное тело. Но это только поначалу. Уже через минуту она казалась теплой. А еще через одну, я кричал благим матом, что мне горячо.
- Терпи. - только и сказала мать.
В ребрах что-то хрустнуло, и жар вместе с болью стали отступать. Тело начало расслабляться, все мышцы будто бы поплыли как кисель. А я и не заметил, что был так напряжен.
- Ешь и иди спать. - родительница снова мне сунула что-то в руки.
Я открыл глаза (и когда я успел их закрыть?), в руке был здоровенный бутерброд. С мясом, помидоркой и огурцом, перчиком и петрушкой. Я поглотил его в три укуса, практически не жуя. Поднялся и пошел в свою комнату. Мысли, раздеться, даже не возникло. Я сразу упал на кровать. Заснул я еще в полете.
Кто-то тормошил меня за плечо, и строгим голосом что-то выговаривал. Я сражался как мог, старательно игнорируя этот голос. Но он, как леска вытягивает попавшуюся жадную рыбку, тащил меня из глубин сна. Я укрылся с головой покровом одеяла. Не помогло, одеяло было тут же сорвано с меня и отобранно. Вытащив из под себя подушку, я накрыл ею голову и обхватил руками. Бесполезно. Через пять секунд борьбы, подушка улетела в угол комнаты.
- Сын, вставай! Пора завтракать и идти на дорогу. - голос принадлежал крайне раздраженной женщине. - Что с тобой случилось? Ты же раньше всегда сам вставал вовремя.
- Я теперь соня. У меня даже достижение есть. - невнятно пробурчал я.
- Вставай, а то опоздаешь. Пройдет какой-нибудь путник, а тебя нет.
Она серьезно думает, что я по этому поводу беспокоюсь?
- Я сегодня не пойду на дорогу. Там до вечера никого не будет.
- Почему это? - мать так просто не проведешь.
- Дорожное управление бастует. - сочинял я на ходу. - Перекрыли дорогу. Говорят, никого не пропустим, пока не добьемся улучшения условий труда.
- Какое дорожное управление? У нас дороги заключенные делают.
- Заключенные тоже люди.
