Волчица и пряности (ЛП) - Хасэкура Исуна (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
- Ты не можешь понять, почему он лгал, верно?
Хоро выщипнула из картофелины глазок и засунула ее в рот. Лоуренс вздохнул. Похоже, он уже в полной власти Хоро.
- Когда произносится ложь, самое важное не в чем ложь, а почему она была произнесена.
- Как ты думаешь, сколько лет мне понадобилось только на то, чтобы это понять?
- Вот как? Ты только что назвал этого мальчишку Зэлена «юнцом», но, с моих лет, это все равно что горшок дразнит котелок, что тот закоптился, - с этими словами Хоро горделиво улыбнулась. Лишь в ситуациях, подобных этой, Лоуренс жалел, что Хоро выглядит как человек. Такая юная на вид, она давным-давно постигла все те законы, на понимание которых Лоуренс потратил столько усилий – для него это было унизительно.
Пока Лоуренс так размышлял, до него донесся голос Хоро.
- Если бы меня здесь не было, как бы ты поступил?
- Хм... сперва я бы решил, правду он говорит или лжет. А затем я сделал бы вид, что принимаю его предложение.
- А почему ты бы так сделал?
- Если он сказал правду, все, что мне нужно – это плыть по течению, и в конце концов я получу прибыль. Если он солгал, это значит, кто-то что-то затевает. В этом случае, если только я буду сохранять осторожность и не дам себя обмануть, я тоже могу что-то заработать.
- Мм. Ну что ж, раз я здесь и уже сказала тебе, что он лгал, то теперь?..
- Хм?
Лоуренс вдруг осознал, что в словах Хоро кроется глубокий смысл; и наконец-то он понял.
- ...А.
- Хех, тебе не нужно было с самого начала злиться, что я знаю больше тебя. Как бы то ни было, ты решил сделать вид, что принимаешь его предложение, верно?
Лоуренс взглянул на лукавую улыбку Хоро и не нашел что возразить.
- Последняя картофелинка моя.
Хоро, не слезая с кровати, протянула руку, взяла со стола картофелину и с наслаждением разломила ее надвое.
Раздраженный ее поведением, Лоуренс был не в настроении поступить так же с картофелиной, которую держал сам.
- Я волчица Хоро Мудрая. Как ты думаешь, во сколько раз я старше тебя?
Лоуренс понял, что Хоро сказала это специально, щадя его чувства; но от этого его настроение лишь сильнее испортилось. Он через силу откусил от своей картофелины. На ум Лоуренсу пришли те времена, когда он был учеником, а его родственник-торговец - учителем. Тогда он испытывал очень похожие чувства.
На следующий день было ветрено; свежий осенний ветер разогнал все облака. Служители Церкви вставали раньше, чем даже торговцы; когда Лоуренс проснулся, заутреня уже закончилась. Лоуренс был достаточно неплохо знаком с образом жизни церквей и потому не удивился. Потрясение ждало его, когда он вышел наружу, чтобы умыться у колодца: он увидел Хоро, выходящую из зала вместе с кем-то из церковников. Лоуренс знал, что Хоро не в комнате, но предполагал, что она вышла в отхожее место. Конечно, на Хоро был плащ с капюшоном, и шла она, опустив голову; но тем не менее, то, что она свободно и легко заговаривала со служителями Церкви, не могло не поражать. Беседа верующих, отказывающихся признать существование бога урожая, с самим богом урожая – это само по себе, должно быть, очень забавно; однако Лоуренсу, к несчастью, не хватало самообладания на то, чтобы получать удовольствие от такого рода развлечений.
Распрощавшись с верующими, Хоро безмолвно подошла к стоящему столбом Лоуренсу. Сведя перед грудью миниатюрные ладони, она мягко произнесла:
- Я надеюсь, мой супруг может быть чуть-чуть смелее.
Лоуренс поднял бадью с колодезной водой и опрокинул ее себе на голову, притворяясь, что не слышит хихиканья Хоро. Вода была холодная – все-таки приближалась зима.
Лоуренс принялся с силой трясти головой, чтобы избавиться от воды в волосах – точь-в-точь как Хоро хлестала хвостом накануне. Хоро, не обращая на его действия ни малейшего внимания, проговорила:
- Я осознала, что положение Церкви весьма усилилось.
- Церковь всегда была сильна.
- Не так, как сейчас. Когда я родилась, там, на севере, все было совсем по-другому. Тогда церковники просто трещали, что бог один, что мир создан двенадцатью ангелами и что люди в нем лишь гости. Природа – это не что-то, что можно создать! Я тогда даже думала: когда это они научились шутить.
Такие слова вполне мог бы произнести естественник, желающий уязвить Церковь; но сейчас они исходили из уст прожившего сотни лет бога урожая, волчицы Хоро Мудрой, отчего Лоуренс нашел их еще более интересными. Лоуренс вытер насухо свою одежду и не забыл кинуть монетку в чашу для пожертвований. Церковники обязательно проверят чашу, и если она будет пуста, начнут говорить разные неприятные вещи, отчего жадный постоялец будет чувствовать себя не в своей тарелке. Постоянно странствующий, Лоуренс предпочел бы не слышать адресованных ему зловещих пророчеств. Однако в чашу он опустил самую мелкую монетку, какая у него нашлась – грубую, почерневшую и сильно стертую медную монету.
- Думаю, просто время сейчас другое, со временем многое меняется.
Скорее всего, Хоро думала о своей родине. На лице ее, полускрытом под капюшоном, было написано чувство одиночества. Лоуренс мягко похлопал Хоро по голове и сказал:
- А ты тоже изменилась?
- ...
Хоро безмолвно покачала головой; сейчас она выглядела совсем ребенком.
- Но раз ты не изменилась, значит, и твоя родина тоже наверняка осталась прежней.
Лоуренс, хоть и был молод, успел уже повидать немало трудностей. В своих странствиях он побывал в разных землях и странах, встречался с разными людьми и набрался опыта. Поэтому он считал, что вправе говорить Хоро такие вещи.
Бродячий торговец, даже если он покинул дом в гневе, все равно любит свою родину. Только с жителями его родной деревни или города ему будет легко, только в них он будет полностью уверен. Именно поэтому, когда бродячий торговец возвращается на родину, где не был много лет, тамошние жители воспринимают это как само собой разумеющееся.
Хоро кивнула и, чуть высунувшись из-под капюшона, сказала:
- Чтобы ты меня утешал – просто позор для моего звания «Мудрой».
Ухмыльнувшись, Хоро развернулась и пошла в их с Лоуренсом комнату. Лицо ее выглядело так, словно она безмолвно благодарила Лоуренса.
Если бы Хоро всегда вела себя как невероятно мудрый и много поживший человек, Лоуренс еще мог бы как-то к этому приспособиться. Иногда, однако, Хоро вела себя совсем по-детски, всякий раз погружая Лоуренса в полную растерянность. Будь двадцатипятилетний Лоуренс обычным средним человеком, он давно бы уже женился и завел детей, и они всей семьей ходили бы в церковь. У Лоуренса же, хоть он и оставил позади себя большой кусок своей жизни, было одинокое сердце, и поступки Хоро необузданно вламывались в это сердце.
- Эй, иди быстрее! О чем задумался? – окрикнула его успевшая уже немного отойти Хоро.
Лоуренс даже и подумать не мог, что с Хоро он знаком всего два дня.
Лоуренс решил в итоге сообщить Зэлену, что принимает его предложение.
Конечно же, Зэлен не мог поверить устному обещанию Лоуренса и сообщить ему все свои сведения; Лоуренс, в свою очередь, не мог позволить себе уплатить залог. Поэтому в первую очередь Лоуренсу необходимо было продать свои меха. Поэтому они с Зэленом решили встретиться в стоящем на реке городе Паттио и там в присутствии нотариуса заключить договор.
- Очень хорошо, я тогда отправляюсь немедленно. Когда доберешься до Паттио и там устроишь свои дела, зайди в трактир под названием «Йорренд»; там ты сможешь со мной связаться.
- «Йорренд»? Понял.
Затем Зэлен распрощался (при этом на его лице вновь появилась та самая симпатичная улыбка), закинул на плечо мешок с сушеными фруктами и зашагал прочь.
Для начинающего бродячего торговца самое важное (помимо зарабатывания денег, разумеется) – бывать в различных землях, знакомиться с тамошними жителями, их делами и обычаями и в то же время стараться, чтобы там запомнили его самого. Самым подходящим в таких случаях товаром являлись сушеные фрукты или мясо: их можно было легко купить у местных торговцев, их можно было легко носить с собой, и они вполне могли служить поводом для завязывания бесед в церквах и на постоялых дворах. Глядя вслед Зэлену, Лоуренс не мог не вспомнить, какую жизнь вел он сам, прежде чем обзавелся повозкой.
