Последний довод королей - Аберкромби Джо (книга жизни .TXT) 📗
Прихрамывая и чувствуя боль при каждом шаге, Глокта добрался до неприметного дома на совершенно неприметной улице. На его лице блуждало некое подобие улыбки.
«Сейчас я свободен, избавлен от удушающего общества великих и добродетельных. Не надо лгать и ловчить, не надо следить за тем, чтобы кто-нибудь не воткнул нож в спину. Возможно, я даже найду место, которое Харлен Морроу еще не успел испоганить. Это было бы приятно…»
Дверь резко распахнулась, едва он успел постучать, и перед Глоктой предстало усмехающееся лицо какого-то мужчины в форме гвардейского офицера. Это было настолько неожиданно, что Глокта сначала не узнал его. А потом его охватило беспокойство.
– О, капитан Луфар. Вот так сюрприз.
«Причем крайне неприятный».
Луфар сильно изменился. Был такой гладенький мальчишка, а теперь в его облике проступили острые углы, словно его обветрило непогодой. Прежде он поглядывал на всех свысока, теперь же слегка наклонял голову, будто извиняясь. Он отрастил бороду, безуспешно стараясь прикрыть ужасный шрам, рассекавший его губу и переходящий на подбородок.
«Однако нельзя сказать, что шрам его сильно испортил».
– Инквизитор Глокта… э-э…
– Наставник.
– В самом деле? – Секунду Луфар смотрел на него, моргая. – Ну, тогда…
Непринужденная улыбка снова появилась на его лице, и Глокта с удивлением почувствовал, что капитан пожимает его руку с дружеской сердечностью.
– Мои поздравления. Я был бы рад поболтать, но служба зовет. Я давно не был в городе, понимаете ли. Ездил на Север и все такое.
– Конечно.
Глокта мрачно наблюдал за тем, как Луфар беспечно шагает по улице. Он лишь раз украдкой бросил взгляд через плечо, поворачивая за угол.
«Остается один вопрос: почему первым делом он явился сюда».
Глокта проковылял в распахнутую дверь и тихо прикрыл ее за собой.
«Хотя, что удивительного, если молодой мужчина покидает дом молодой женщины рано утром? Эту загадку можно разгадать и без инквизиции его величества. Ведь я и сам когда-то уходил вот так спозаранку. И тоже притворялся, что меня не интересует, провожают ли меня взглядом».
Он прошел по коридору в гостиную.
«Или это был какой-то другой человек?»
Арди Вест стояла к нему спиной, и он слышал, как она наливает вино в бокал.
– Ты что-то забыл? – спросила она через плечо голосом ласковым и игривым.
«Такую интонацию я редко слышу в голосе женщин. Ужас, отвращение и легкий налет жалости знакомы мне куда больше».
Послышалось звяканье, она поставила бутылку.
– Или ты решил, что не выживешь без еще одной…
Она повернулась, на губах играла улыбка. Но улыбка мгновенно угасла, когда Арди увидела, кто стоит перед ней.
Глокта усмехнулся.
– Не волнуйтесь. На меня все так реагируют. Я сам ужасаюсь каждое утро, взглянув на себя в зеркало.
«Если мне удается распрямиться и встать перед этим чертовым зеркалом».
– Дело в другом, и вы это понимаете. Я просто не думала, что вы придете.
– Да, нынче утром нас всех ожидали сюрпризы. Вы никогда не угадаете, с кем я столкнулся у вас в прихожей.
Она замерла на мгновение, затем небрежно откинула голову и, причмокивая, отпила вино из бокала.
– Вы мне подскажете?
– Хорошо, подскажу.
Глокта сморщился, опускаясь в кресло и вытягивая больную ногу.
– Молодой офицер королевской гвардии с весьма заманчивым будущим.
«Хотя хочется надеяться, что все обернется иначе».
Арди пристально смотрела на него поверх края бокала.
– В королевской гвардии так много офицеров, что я едва могу отличить одного от другого.
– Неужели? Но этот, я припоминаю, в прошлом году победил на турнире.
– Я едва могу вспомнить, кто сражался в финале. Каждый год там происходит одно и то же.
– Это верно. Когда-то я принимал участие в состязании, но с тех пор оно утратило привлекательность. Однако мне кажется, этого парня вы должны помнить. Похоже, после нашей последней встречи с ним кто-то попортил ему лицо. И очень заметно, я бы сказал.
«Но все же и вполовину не так сильно, как мне бы хотелось».
– Вы сердитесь на меня, – произнесла Арди без малейшего упрека в голосе.
– Я бы сказал, что я разочарован. А чего вы ожидали? Я думал, вы умнее.
– Ум не означает благоразумное поведение. Мой отец так говорил. – Привычно откинув голову и резко опрокинув бокал, она допила вино. – Не волнуйтесь. Я способна позаботиться о себе.
– Похоже, не можете. Вы делаете все вызывающе открыто. Вы отдаете себе отчет, что произойдет, если об этой истории станет известно? Вас будут избегать.
– А какая разница? – Арди усмехнулась ему в лицо. – Возможно, вы удивитесь, но мне и сейчас не шлют приглашений во дворец. И явно не по причине застенчивости. Никто не разговаривает со мной.
«Кроме меня. Но мое общество вряд ли обрадует молодую женщину».
– Всем плевать, чем я занята. Если они что-то узнают обо мне, то не удивятся – именно этого они и ожидали от такого дерьма. Проклятые простолюдины ведут себя как животные, разве вы не знаете? Разве не вы говорили мне, что я могу поиметь любого, кого захочу?
– Но я также сказал, что чем меньше секса, тем лучше.
– Полагаю, вы говорили это всем, чьего расположения добивались?
Глокта скривился.
«Не совсем. Я льстил, я умолял, я угрожал и хитрил. Твоя красота ранит меня, ранит в самое сердце. Я сломлен, я умру без тебя. Неужели у тебя нет сострадания? Ты не любишь меня?.. Я делал все, чуть ли не показывал мои инструменты – но когда добивался желаемого, отворачивался и радостно принимался за следующую жертву, даже не оглянувшись на предыдущую».
– Ха! – усмехнулась Арди, словно прочитала его мысли. – Занд дан Глокта, читающий лекции о целомудрии? О, не надо! Скольким женщинам вы искалечили жизнь, прежде чем гурки искалечили вас? У вас была слава!
От напряжения на шее Глокты задрожал мускул, и он несколько раз пошевелил плечом, пока мышцы расслабились.
«Она права. Возможно, одно тихое слово, сказанное известно кому, сработает лучше. Тихое слово или очень громкая ночь с практиком Инеем».
– Ваша постель – это ваше личное дело, как сказали бы в Стирии. Но что знаменитый капитан Луфар делает среди гражданских лиц? Разве он не должен громить северян? Кто спасет Инглию, пока он прохлаждается?
– Он не был в Инглии.
– Нет?
«Неужели папаша отыскал для него тихое и теплое местечко?»
– Он был в Старой империи или что-то в этом роде. За морем, на западе и еще дальше.
Она вздохнула, словно достаточно наслушалась об этом и устала от разговоров.
– Старая империя? А для чего он туда потащился?
– Почему бы вам не узнать у него самого? Какое-то путешествие. Он много говорил об одном северянине. Его зовут Девятипалый или что-то в этом роде.
Глокта вскинул голову.
– Девятипалый?
– Кажется, да. Он и еще какой-то лысый старик.
Лицо Глокты задергалось от волнения.
– Байяз?
Арди пожала плечами и сделал большой глоток. В ее движениях уже была заметна неловкость, выдававшая опьянение.
«Байяз. Перед выборами нам не хватало только одного – чтобы этот старый мошенник сунул в наши дела свою лысую башку».
– И он сейчас в городе?
– Откуда мне знать? – ворчливо ответила Арди. – Никто мне не докладывал.
Так много общего
Ферро расхаживала по комнате и сердито разглядывала ее. Наполненный сладкими ароматами воздух, подрагивающие занавески на огромных окнах, балкон за ними – все вызывало у нее раздраженную насмешку. Она с иронией рассматривала темные картины, изображавшие толстых бледных королей, отполированную мебель в просторном холле. Она ненавидела это место с его мягкими кроватями и вялыми, полуживыми людишками. Ферро предпочла бы всему этому пыль и зной бесплодной земли в Канте. Жизнь там была жесткой, напряженной и короткой. Но она была честной.
И Союз, и город Адуя в частности, и крепость Агрионт в особенности доверху набиты ложью и лицемерием. Ферро чувствовала это кожей, как въевшееся масляное пятно. И Байяз оказался в самом центре лжи. Обманом он уговорил ее следовать за ним за тридевять земель – без всякой пользы, ведь они не нашли никакого древнего оружия, способного одолеть гурков. Теперь он улыбался, даже хохотал и тайно перешептывался с какими-то стариками. Старики приходили, взмокшие от пота на уличной жаре, и их бросало в пот еще сильнее.
