Разбойничья злая луна - Лукин Евгений Юрьевич (читаем книги онлайн бесплатно .txt) 📗
– Тебя не поймешь… – нехотя призналась она. – Моря не боишься…
Ар-Шарлахи невесело усмехнулся.
– Как можно бояться того, чего нет? Смерть это, бессмертие или просто много воды – какая нам разница, если туда все равно не добраться!.. Не думаешь же ты, что я и впрямь найду выход к морю?
– На что же ты тогда надеешься?
Теперь уже затосковал Ар-Шарлахи. С надеждами дело обстояло из рук вон плохо.
– Жду, когда колесо отвалится, – буркнул он, с запоздалым сожалением вспоминая набегающий прямо по курсу красно-черный обломок. Не скомандуй он тогда рулевым – глядишь, и впрямь запороли бы колесико…
– У всех кораблей сразу?
– Послушай, – сказал он сквозь зубы. – Что бы ты там ни затевала, твоим сообщником я все равно не стану. Считай меня трусом, шутом, пьяницей, но пойми ты: я ненавижу бунт! Я ненавижу кровь!.. Все, о чем я мечтаю, – это чтобы меня оставили в покое!
Недоуменно сдвинув брови, Алият пристально смотрела на Ар-Шарлахи.
– Нет, все-таки ты дурак… – с сожалением решила она наконец. – Ну кто же теперь оставит тебя в покое?
К вечеру под колесами зашипели белые барханы Чубарры. Ветер стих. Быстро схлынули серые сумерки, и наступила ночь – беспокойная ночь полнолуния, толкающая людей на отчаянные дела и опрометчивые поступки. Именно в такие ночи удаются самые дерзкие грабежи и дворцовые перевороты. Разбойничья злая луна становится идеальным диском, и особенно четко обозначается на нем голубоватый контур верблюдицы – матери четырех верблюдов, на которых предки спустились когда-то с горных отрогов Харвы. Души погонщиков, обитающие теперь на луне, слетают в эту ночь на землю, чтобы смутить покой своих потомков, лишить их сна, нашептать безрассудные замыслы… И предкам не объяснишь, что времена изменились и что слово «разбой» для выученика премудрого Гоена означает вовсе не подвиг, а нечто совсем иное.
А следующей ночью луна пойдет на ущерб, и тревога понемногу уляжется, душа прояснится…
Караванный был настолько мудр, что не рискнул ползти в ночном безветрии черепашьим шагом – приказал сделать остановку до утра, надеясь завтра воспользоваться господствующим здесь восточным ветром и двинуться в путь под всеми парусами.
Облитый жидким серебром караван припал к светлому от луны песку подобно четырем огромным скорпионам. Ар-Шарлахи не спалось. Он сидел, ссутулившись, как бы разрезанный пополам полосой холодного света, бьющего в пол из широкой амбразуры, и с тоской думал о том, что будет завтра. Сколько еще времени ему удастся морочить голову досточтимому Хаилзе, делая вид, что и впрямь не может отыскать проход в скалах, который был где-то здесь?..
В противоположном углу зашуршали, зашевелились смутные белые складки – Алият тоже маялась бессонницей. Наконец села, звякнув цепью.
– Оказывается, горы такие высокие… – расстроенно сказала она. – Как они там вообще жили?..
– Кто?
– Предки… и верблюды…
– Да не жили они там, – сказал Ар-Шарлахи. – В горах долго не проживешь: снег, лед…
– Но они же спустились с гор!
– Правильно. Спустились. А в горах не жили. Они пришли из-за гор, с той стороны, понимаешь?
Некоторое время Алият с озадаченным видом переваривала услышанное. Мысль о том, что у гор может быть еще какая-то другая сторона, судя по всему, никогда не приходила ей в голову.
– А откуда ты все это знаешь? – подозрительно спросила она.
Ар-Шарлахи усмехнулся.
– Я долго учился в Харве, – пояснил он. – Большей частью, правда, пьянствовал, но и учился тоже… В промежутках между загулами…
– Расскажи, – внезапно потребовала Алият.
– О чем? О загулах?
– Нет. О горах. Что там, с той стороны?
– Видишь ли… – сказал Ар-Шарлахи. – С горами – как с морем. Никто ничего в точности не знает, но спорят – чуть ли не до драки. У одного моего знакомого, досточтимого Гейки, в домашней коллекции хранился свиток, якобы, собственноручно исписанный Арегугом – тем самым, которого еще при жизни прозвали безбожным… Все это, конечно, чепуха, никакой Арегуг к этому свитку даже и не прикасался, но все равно документ интереснейший…
Лицо Ар-Шарлахи над приспущенной почти до кончика носа повязкой оживилось, морщины на лбу разгладились.
– Так вот, – продолжал он, – если верить свитку, за горами точно такой же мир, только пустынь в нем почти нет – там, в основном, степи. Предки наши жили в предгорьях, очень похожих на Харву, строили города, торговали. Кораблей у них не водилось, зато были верблюды… И вот лет двести с лишним назад на них напали…
– Кто?
– Враги, естественно. Правда, нападение было как бы вынужденным. Пришельцы сами уходили из-под удара, их тоже согнали со своей земли… Понимаешь, там, за горами, все племена пришли в движение, один народ вытеснял другой, и наши предки в итоге оказались прижаты к предгорьям…
– А почему?..
– В смысле: что явилось первым толчком?.. – Ар-Шарлахи несколько замялся. – Тут я даже не знаю, насколько можно верить этому свитку… Уж больно сведения там… даже не сомнительные, а… сказочные, что ли… Там написано, что будто бы из моря…
– Из моря?
– Да. Надо полагать, что за горами тоже где-то есть море… Так вот, из моря вышли некие «разрисованные» и принялись уничтожать людей. И началась такая вот сумятица…
– Что это значит – «разрисованные»?
– Понятия не имею. Вообще там дальше идут сплошные небылицы. Якобы, эти выходцы из царства мертвых (думаю, что слово «море» употреблено именно в этом смысле) умели летать на огромных деревянных птицах, бросали огонь чуть ли не на несколько миль… Ну, и так далее. Сказка, она и есть сказка. Главное – что? Главное, что наши предки, спасаясь от нашествия, ушли в горы, довольно долго плутали по ущельям и перевалам и наконец, погубив по дороге всех верблюдов, вышли на эту сторону, в предгорья Харвы.
– И их не преследовали?
– Н-наверное, нет. Наверное, враги никогда до этого не видели гор (вроде тебя) и просто не решились углубиться…
Алият задумалась.
– А вдруг это все вранье? – вызывающе спросила она.
– Да наверняка, – согласился Ар-Шарлахи. – Хотя… Всякое может быть…
Они еще немного поговорили, а потом их стало клонить в сон. Первой прилегла Алият, выбрав по обыкновению самый темный угол, а потом, глядя на нее, принялся устраиваться на ночлег и Ар-Шарлахи.
Однако поспать им так и не удалось. Истошный человеческий вопль ворвался в не успевшее соткаться толком сновидение и подбросил обоих с пола. А потом словно дрожь прошла по деревянным ребрам «Самума». Внизу забегали, загомонили, забренчали цепями. Приглушенный нарастающий рев прокатился от носа к корме.
– Что происходит? – упавшим голосом спросил Ар-Шарлахи.
Алият сидела неподвижно. Впервые темные глаза ее были широко раскрыты. Разбойница, казалось, обезумела от страха. Или от внезапной надежды.
– Держи! Держи!.. – простонали где-то совсем рядом. – Спрыгнет сейчас!..
Послышались звуки борьбы, несколько глухих ударов, потом стремительно приближающийся топот – и дверцу распахнули рывком. Ар-Шарлахи вскочил, ударившись маковкой о низкий потолок, короткая цепь натянулась, браслет больно впился в запястье.
Преследуемый по пятам кипящим лунным светом, в отсек ворвался погонщик «Самума», молоденький и голорылый. Тот самый, что заглянул вчера в рубку узнать, кто это скомандовал изменить курс. Он кинулся к узнику, дрожа всем телом, вцепился мертвой хваткой в рукав плаща и завизжал, как подбитый песчаный заяц:
– Шарлах! Шарлах! Шарлах!..
Далее в дверцу, заслонив на миг лунное кипение, рыча, ввалился рослый плечистый матрос. Прежде чем Ар-Шарлахи успел выпростать рукав и таким образом освободить хотя бы одну руку, блеснуло железо, ужаснул хрустящий удар, в лицо и на повязку брызнуло горячей кровью – и тонкий отчаянный крик погонщика прервался.
…Матрос стоял, медленно опуская тесак, и, казалось, сам не понимал, что произошло.
