Море и рыбаки - Пратчетт Терри Дэвид Джон (книги бесплатно без TXT) 📗
На рассвете бабаня Громс-Хмурри и маманя Огг по щиколотку в тумане возвращались домой. Ночь в целом удалась. Маманя сказала:
— Нехорошо ты с ними обошлась.
— Да я ничего такого не сделала.
— Ну вот чего не сделала, то и нехорошо. Все равно как выдернуть из-под человека стул, когда он уже садится…
— Кто не смотрит, куда садится, тому и сидеть незачем, — огрызнулась бабаня.
В листве выбил короткую дробь один из тех очень недолгих ливней, какие возникают, когда несколько отдельных капель не хотят идти в ногу со всеми.
— Ну ладно, — не стала спорить маманя. — Но обошлась ты с ними круто.
— Верно, — согласилась бабаня.
— А поразмыслить, так и гнусно.
— Мгм.
Маманю пробрала дрожь. Мысли, промелькнувшие у нее в голове в те несколько первых мгновений, когда Пьюси завопил…
— Я тут ни при чем, — продолжала бабаня. — Я никому не внушала ничего такого, чего вы уже не внушили бы себе сами.
— Прости, Эсме.
— Да ладно.
— Вот только… Летиция не хотела тебя с грязью мешать, Эсме. Она, конечно, злыдня, и ума не большого, и любит покомандовать, но…
— Ты ведь меня с детства помнишь, так? — перебила бабаня. — Мы ведь с тобой прошли огонь, воду и медные трубы?
— Само собой, но…
— Но ты никогда не опускалась до всяких там «я говорю вам это как друг», верно?
Маманя помотала головой. Довод был веский. Ни один дружелюбно настроенный человек так не скажет.
— А кстати, какие такие радости сулит ведьмовство? — спросила бабаня. — Слово-то какое дурацкое!
— Без понятия, — отозвалась маманя. — Я, если честно, подалась в ведьмы ради ухажеров.
— Думаешь, я не знаю?
— А твой какой был интерес, Эсме? Бабаня остановилась и поглядела сперва на морозное небо, а потом вниз, на землю.
— Не знаю, — наконец призналась она. — Наверное, такой же.
То-то и оно, подумала маманя. Возле бабаниной лачуги они спугнули оленя. У черной двери красовалась аккуратно сложенная поленница, а на парадных ступеньках лежали два мешка. В одном была большая головка сыра.
— Похоже, тут побывали Гоппхутор с Цыппингом, — заметила маманя.
— Хм. — Бабаня поглядела на испещренный старательными каракулями листок, прикрепленный ко второму мешку: «Любезная Хозяйка Громсъ-Хмурри, буду весьма признателен, если Вы дозволите мне назвать этот самоновейший призовой Сортъ „Эсме Громсъ-Хмурри“. Ваш уповающий на доброе Здравие Перси Гоппхуторъ». Так-так. Интересно, кто это его надоумил?
— И не представляю, — сказала маманя.
— Я так и думала.
Бабаня с подозрением принюхалась, развязала мешок и вытащила оттуда Эсме Громс-Хмурри.
Округлую, слегка приплюснутую с одного конца и заостренную с другого… Луковица!
Маманя Огг сглотнула.
— Я же велела ему не…
— Что-что?
— Так… ничего…
Бабаня Громс-Хмурри вертела луковицу в пальцах, а мир в лице мамани Огг ждал, пока вершилась его судьба. Но вот бабаня как будто пришла к решению, которое ее вполне устраивало.
— Очень нужный овощ — лук, — промолвила она наконец. — Крепкий. Злой.
— Для организма полезный, — подхватила маманя.
— Хорошо хранится. Придает вкус.
— Пикантный и распаляющий, — брякнула маманя, от громадного облегчения теряя нить рассуждении и запутываясь в эпитетах. — С сыром — пальчики оближешь…
— Не стоит заходить так далеко, — остудила ее пыл бабаня, бережно убирая луковицу в мешок. Тон был почти дружелюбный. — Не зайдешь попить чайку, Гита?
— Э… мне вообще-то пора…
— Ну ладно.
Бабаня стала затворять черный ход, но вдруг вновь приоткрыла дверь. Маманя увидела в щелку внимательный синий глаз.
— А все-таки я была права, — заметила бабаня. Это не был вопрос.
Маманя кивнула.
— Ага.
— Славненько!
