Эльфийский лорд - Нортон Андрэ (чтение книг .txt) 📗
— Не знаю. Возможно. Но я даже не представляю, как это могло произойти. Я так и не узнала ничего такого, что подтвердило бы это предположение или опровергло его. — Видно было, что сама эта неопределенность причиняет ей боль. — Но как бы там ни было, пускай чужие думают о нем как о слабоумном чудаке, только и знавшем, что копаться в старинных документах. Я-то знаю, как все было на самом деле, и тебе следовало бы знать.
Пристыженный Киртиан склонил голову в безмолвном извинении.
— И мне не следовало бы прислушиваться к мнению Аэлмаркина даже в таких банальных вопросах, как выбор вина, не говоря уже о чем-то более существенном. — Он нахмурился. — Я уже почти готов отклонить его приглашение. Что-то оно последовало почти сразу же вслед за решением Совета, а Аэлмаркин упрям и настойчив. Он наверняка что-то задумал, чтобы поставить меня в неловкое положение.
Но Лидиэль покачала головой:
— Нет, так нельзя. У него куда больше политического веса, чем у тебя, и, если ты его оскорбишь, он может изрядно отравить тебе жизнь. Тебе вправду хочется разбираться с Советом из-за подстроенных им мелких пакостей?
Лучше уж принять его приглашение.
Киртиан вздохнул и смирился. Да, видимо, придется туда отправиться и разыграть из себя дурачка, на радость Аэлмаркину. Да нет, в общем-то, не хочется.
— Когда там этот фарс?
— Через три дня, — сообщила Лидиэль и успокаивающе погладила сына по руке. — Ну, выше нос! В конце концов, это займет всего полдня. Неужели тебе так трудно потерпеть полдня?
«Неужели тебе так трудно потерпеть полдня?» — с яростью спросил себя Киртиан, уставившись в песок арены, чтобы не встречаться со взглядами, исполненными то презрения, то любопытства. — Да это куда труднее, чем выиграть бой у Джеля!"
В тот самый момент, как он вышел из портала и очутился в поместье Аэлмаркина, Киртиан осознал две вещи.
Во-первых, что Лидиэль была абсолютно права: если он не продемонстрирует на этом сборище свое здравомыслие, Аэлмаркин получит возможность говорить все, что заблагорассудится, — и ему будут верить. А во-вторых — что поведение всех прочих гостей Аэлмаркина станет истинным испытанием его терпения и способности действовать.
Киртиан еще никогда в жизни не чувствовал себя настолько не в своей тарелке. Да у него куда больше общего с людьми из его поместья, чем с этими существами, с которыми они вроде как принадлежат к одному народу!
Большинство гостей были примерно однолетками Киртиана — праздные отпрыски великих лордов, которые не сочли нужным лично присутствовать на данном судебном поединке, но пожелали прислать своих представителей.
Конечно, это означало, что Киртиана окружают бездельники, только и умеющие, что болтать о членах своего круга, нынешних причудах, бесполезных увлечениях и новых модах. Киртиан же ничего не знал о представителях этого социального слоя. Что же касается устремлений, представлявшихся им столь важными, — ну, Киртиан просто не понимал, зачем тратить время на такую чушь. Но в их глазах он, несомненно, был провинциалом, безнадежно отставшим от жизни.
Никто из этих гостей совершенно не разбирался в вопросах, интересующих Киртиана, а потому его воспринимали как зануду и деревенщину. А после того как Киртиан занервничал из-за некоторых заявлений, показавшихся ему возмутительными, он наверняка окончательно упал в их глазах — теперь его должны были счесть зеленым юнцом и назойливым формалистом.
«Ну, по их меркам я и есть формалист. Меня совершенно не прельщает перспектива сидеть по полдня в обществе несчастных человеческих девушек, обреченных быть моими наложницами, чтобы они возбуждали мой пресыщенный аппетит».
Через час к Киртиану начали относиться с неприкрытым пренебрежением.
Как ни странно, от этого ему сделалось сильно не по себе. Киртиан никак не ожидал, что они сумеют вызвать у него подобные чувства. Он пытался твердить про себя, что ему наплевать на мнение этих типов, что ему просто надо проявлять вежливость и вести себя, как и подобает представителю знатного рода, но легче ему не становилось — слишком уж допекали эти презрительные ухмылки и хихиканье. Да, ему не нравились ни хозяин поместья, ни его гости — но Киртиан был один, а их много. И потому он волей-неволей чувствовал себя презренным чужаком. Киртиан сам не ожидал от себя подобной реакции. Эх, если бы он мог придумать какую-нибудь изящную отговорку и немедленно отправиться домой!
Но вместо этого он продолжал упорно глядеть вниз, на огороженную арену, и слушать шепотки и сдавленные смешки, чувствуя, как горит шея. Как хорошо, что Джель отправился с ним, изображая телохранителя! Все-таки каменное лицо Джеля помогало Киртиану сохранять спокойствие.
«Я сейчас на их территории. И лучший исход, на который я могу надеяться, — это выбраться отсюда, не совершив слишком крупных ошибок. Мама просто не предвидела, до чего тут все будет скользко и двусмысленно». Киртиан очень остро ощущал, что присутствующие куда искушеннее его во всем, что касается интриг и политики Он чувствовал себя до ужаса юным, ограниченным и наивным. Эти эльфы впитали искусство махинаций с молоком матери и чувствовали себя как рыба в воде там, где Киртиан даже не знал, как ступить.
Киртиан нарочно уселся в первом ряду, чтобы не встречаться больше взглядами ни с кем из местных эльфов, но продолжал слышать их голоса: они нарочно беседовали достаточно громко, чтобы Киртиан их слышал.
— Так что это, собственно, за тип? — спросил какой-то заносчивый юнец, сидевший слева от Киртиана.
— Мой кузен Киртиан, — небрежно отозвался Аэлмаркин. — Сын покойного лорда Дартениана, моего дяди.
— Лорд Дартениан… — пробормотал кто-то у него за спиной. — Что-то знакомое. Это имя, часом, не связано с какой-нибудь давней историей?
— Приставь к нему эпитет «полоумный», — томно протянул еще кто-то. Этот голос звучал до того самодовольно, что Киртиану стоило больших трудов сдержаться, так ему хотелось встать и взять наглеца за глотку. — Полоумный Дартениан, охотник за горшками и бесполезными старыми рукописями, выкапывавший на белый свет такие вещи, которые лучше бы не трогать. Он пропал, когда в очередной раз отправился на поиски неизвестно чего, и уже несколько десятилетий считается мертвым.
— Ну, право же, Ферахин, что плохого в хобби? — отозвался Аэлмаркин, и в голосе его звучала такая нарочитая терпимость, что Киртиан до боли сжал подлокотники кресла, чтоб только усидеть на месте. — Коллекционирование насекомых — тоже довольно глупая штука. А я собственными глазами видел, как ты посылал своих рабов носиться по полям и лесам с сачком и бутылкой. А чего стоят все эти ящички с дохлыми жуками! Пользы в них ничуть не больше, чем в нудных манускриптах.
— Ладно, Аэлмаркин, уболтал. Хобби — вещь хорошая, — сказал Ферахин. — Но разве благородный эльф станет собственноручно рыться в старом хламе, если он в своем уме? Я-то никогда не стану лично лазать по дебрям.
Спрашивается, рабы у нас на что? А он к тому же еще и поперся куда-то в одиночку! Нет, ты как знаешь, а, на мой взгляд, это самое настоящее сумасшествие.
Киртиан скрипнул зубами. Он знал, что вся эта болтовня предназначена для него. Он понимал, что его пытаются спровоцировать. А потом они скажут старшим, что просто беседовали между собой, только и всего. Если он просто сумеет сдержаться, уже будет хорошо. Если же они решат, что он слишком туп, чтобы что-либо понять, — или слишком труслив, чтобы ответить на оскорбление, — с этого тоже вреда не будет.
И все-таки Киртиану еще никогда не было так трудно, как сейчас, когда нужно было сидеть, слушать, как эти наглецы оскорбляют память его отца, и молчать.
— В одиночку! — воскликнул первый участник беседы. — Интересно, зачем он вообще держит рабов, если не отправил их на эту свою охоту вместо себя? Аэлмаркин, ну согласись, — он же явно был ненормальным!
Зашуршала ткань: это Аэлмаркин небрежно пожал плечами.
— Он всегда был очень скрытен во всем, что касалось этих его изысканий, и таился тоже всегда, а не только в последний раз. Он искал местонахождение Великих Врат, сквозь которые мы пришли сюда из Эвелона, и всякие вещи, выброшенные за ненадобностью, — те, которые перестали работать после прохождения через Врата. Зачем ему это было нужно, я понятия не имею.