Под небом голубым - Аренев Владимир (мир книг txt) 📗
Человек улыбнулся, и улыбка эта походила на поцелуй кобры:
— Итак, как же мне вас звать, уважаемый? Дьяволом? Или чертом?
— Я не дьявол и не черт, — раздельно и холодно вымолвил визитер. — Я — Дер-Рокта. И с предствителями ваших реальностей не имею ничего общего.
А теперь — к делу. Я здесь, чтобы предложить вам возвращение в ваш мир, в ваш город почти в то же самое время, когда вы были выужены сюда. Для этого вам необходимо выполнить одно задание.
— Какое же?
Пауза.
Дер-Рокта потер тонкими пальцами гладкий, словно скорлупа, лоб:
— Да ладно, ведь сами знаете. Вам нужно уничтожить город. Только и всего. А теперь — отказывайтесь.
7. — Стул, — сказал человек.
— Что? — не понял гость.
— Раз уж вы сподобились сделать стул себе, то и я не собираюсь стоять. Сотворите мне стул.
В течение минуты Дер-Рокта, прищурясь, изучал лицо «клиента». Потом кивнул:
— Садитесь. Стул уже позади вас.
— А теперь объясните, почему именно я, — потребовал человек, опускаясь на жесткое деревянное сидение. Царапнули по каменному полу полозья. Стул, похоже, извлекли из какой-нибудь небогатой средней школы среднего же захолустья. — Что во мне такого особенного?
Дер-Рокта небрежно пожал плечами:
— Абсолютно ничего. Просто вы Строитель. Этого достаточно.
— Я не Строитель, — возразил человек.
Гость насмешливо изогнул бровь-гусеницу:
— А кто же тогда? Не пленник ведь…
— …не пленник. Я… просто заблудился.
— Оставьте — лицемерие вам не к лицу, — Дер-Рокта хмыкнул: — Глядите-ка, родился каламбур!
Он обрадовался этому, словно мальчишка, впервые увидевший живого Деда Мороза. Человек почувстовал отвращение, но постарался не выдать своих эмоций. Отвернулся и стал рассматривать женские головы, стоящие на обрезках труб. Головы следили за происходящим и, кажется, тоже испытывали отвращение к нежданному визитеру. Тому, впрочем, было все равно.
— Я дал вам объяснение, — сказал Дер-Рокта. — Вас оно не удовлетворяет — это не моя проблема, Строитель. Вопрос не в том, почему, вопрос в том, сделаете вы или не сделаете то, что требуется. Да или нет. А кем вы себя считаете, — это, по сути, ваше личное дело.
— Хорошо, — кивнул человек. — Хорошо. Давайте предположим, что я, сам того не подозревая, являюсь вашим пресловутым «Строителем». Ну и дальше? Почему именно Строитель?
Дер-Рокта переплел пальцы в замок и осторожно уложил их на колено.
— Неужели не понимаете? Лишь построивший обладает правом и способностью разрушить, — гость развел руками: — Как видите, все очень просто.
— Так ли, — усомнился человек. Этот словесный футбол начал его утомлять, но приходилось играть дальше; отказываться нельзя.
«/В конце концов, ты же хочешь вернуться. В чем вообще твоя проблема? В том, что тебе предлагают нечто, к чему ты стремился, и при этом взамен требуется выполнить небольшую работенку, — по сути, то, чего ты тоже желал. Какие вопросы? — соглашайся/».
— Допустим, я дам свое согласие. Как?
— «Как»? — переспросил Дер-Рокта.
— Как мне его уничтожить?
Гость заинтересованно посмотрел на человека:
— А вы не знаете?
— Нет.
Длинные пальцы ощупали гладкий лоб.
— Представьте, я тоже. Но кому, как не вам… Вы должны знать, — с нажимом произнес Дер-Рокта. — И вы наверняка знаете. Просто не призна„тесь в этом самому себе.
— С чего вы взяли?
— Кому, как не Строителю, знать слабые точки города?
— Я не Строитель…
— Вот что, — гость поднялся со стула и рассеянно оглядел комнатку, словно впервые заметил то место, в котором очутился, — вот что. Я дам вам времени до завтра. Подумайте. Осознайте. Завтра я приду, и мы продолжим. Всего хорошего.
Дер-Рокта кивнул человеку и вышел через дверь — отнюдь не растаял в клубах дыма, как этого подсознательно ожидал хозяин. Шаги некоторое время порождали гулкое эхо, потом отдалились настолько, что уже ничего не было слышно.
Человек покосился на свечу («Нет, не исчезла») и отправился за съестными запасами. Когда он повернулся к стульям, тот, на котором сидел гость, пропал. Школьный же трудяга сиротливо стоял у стены, словно недоумевая: забытые боги, как я здесь оказался?!
Оплывала свеча.
8. Припасы на «черный день» человек хранил в обломках труб, на которых стояли мертвые женские головы. Таким образом они, запасы, не занимали много места; к тому же по старой привычке человек опасался возможного появления мышей или, скажем, тараканов, хотя и знал, что таковые вряд ли появятся здесь в обозримом будущем. Но самое парадоксальное заключалось в том, что пользовался он этими запасами всего десять-пятнадцать раз, а приносил плоды почти после каждого посещения сада. Правда, с недавних пор
— когда трубы оказались забиты под завязку — человек решил отказаться от дальнейшего превращения комнатки в продовольственный склад. Хотя плоды и не гнили, но смесь их запахов (а здесь, наверное, было собрано несколько десятков разновидностей «даров сада») представляла собой нечто невообразимое и мало привлекательное. Такое, наверное, получилось бы, смешайся запахи лимона, копченой рыбы и конфет — по отдельности аппетитно, а вместе…
Он извлек из трубы несколько сморщенных, как голова мумифицированного ребенка, желтоватых плодов, надкусил один и стал задумчиво жевать, разглядывая свечку и деревянный стул.
Свечка догорала. Стул недоумевал.
9. Внезапно начали дрожать руки. Сперва человек даже не понял, что происходит — просто оказалось, что он не может в очередной раз откусить плод: тот ткнулся в подбородок, потом в правую щеку. Человек растерянно взглянул на собственные руки и только сейчас заметил, как те трясутся. Отложил недоеденный плод и обхватил руками плечи — думал, так получится унять дрожь. Но стало еще хуже: затряслось все тело.
«Наверное, перенервничал. Нужно бы успокоиться».
Опустился на стул, но сидеть было неудобно, и человек начал мерять комнатку шагами. Пламя свечи зачарованно следило за его движениями и поворачивало вслед ясную головку с панковской прической.
«Кто же он такой? Откуда взялся? И… — стулья. Да, вот оно, главное — стулья!
/Ну, на самом-то деле ты знаешь ответ. Он — Дер-Рокта. Тот, кто способен вернуть тебя домой. Так же, как эти стулья: выдернуть откуда-то и переместить куда-то. Заманчивая перспективка, а?/ Весьма.
Но контракты с такими… созданиями обычно не несут в себе ничего хорошего. И заканчиваются плачевно для противной стороны. В данном случае
— для меня.
/Тогда оставайся и умри здесь, стань…/ Нет!!! Нет.
/Значит — соглашайся/».
Внезапно комнатка, доселе казавшаяся ему единственным более-менее уютным уголком в этом городе, стала чужой и угрожающей. Человек подхватил все еще прохладную куртку и быстрым шагом вышел наружу, чтобы пройти канализационными коридорами и выбраться в бассейне фонтана.
Здесь он присел на прохладный белый бортик и посмотрел на ночь; ночь сегодня была пустой, как разграбленная могила.
Дрожь понемногу унималась.
Человек провел вялыми пальцами по лбу, вытер вязкий пот и поднял глаза к небу. Ни звезды. И луны нет. Город освещали только тела кучек-многоглазок, да и то слабо. Обитатели закрыли свои многочисленные очи и пульсировали сейчас медленнее и плавнее; и кажется, совсем не перемещались из дома в дом. Кроме одного — этот Обитатель хоть не менял своего положения и старался пульсировать спокойнее, — глаз не закрывал, только прищуривал.
«Следишь? Следи».
Куртка почти высохла, поэтому человек надел ее на себя и застегнул на все пуговицы — холодало. Странная, искуственная ночь, лишенная звезд и луны, напоминала давнюю, сейчас уже почти забытую жизнь; в той жизни у него часто бывали подобные ночи: с черным пластмассовым небом и неоновым светом.
«Одно плохо — я не знаю своей роли. А значит…» Он врал. Он знал. Но думать об этом не хотелось, и человек стал вспоминать тот день, когда впервые очутился здесь, у фонтана.
