Дети непогоды - Марушкин Павел Олегович (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
— Ну-у, это вряд ли… Ладно, уговорил. Забью немножко.
— Лучше выкури полную трубку. И подольше удерживай дым в себе. Эх, хорошая штука жизнь!
Палка свистнула в воздухе, проткнула стену гаража, разметав ветки и прутья, и косо воткнулась в землю недалеко от опушки. Перегнида сплюнула. Всё утро она пыталась соорудить летающее помело из имевшихся в наличии запчастей, и, как назло, ничего не выходило. Утро — вообще не лучшее время для ведьм; но из-за проклятых угонщиков все её суточные ритмы были нарушены, и теперь приходилось работать при ясном солнечном свете. Чёрные лохмотья Перегниды резко контрастировали с весёленьким лесным пейзажем. На покрытой изумрудным мхом полянке перед избушкой красовались неопрятные выгоревшие проплешины и воронки — вещественные следы нервных срывов ведьмы. Сейчас она, правда, немного остыла и дело как будто налаживалось. «Тангаж и рысканье в пределах нормы, — удовлетворённо подумала ведьма, в очередной раз запуская изделие. — Теперь осталась самая малость — хвостовые стабилизаторы. Нарежу-ка я для этого дела ореховых прутьев». Умывавшийся на крылечке кот встретил хозяйку радостным мурлыканьем. На плече она тащила новое помело. Кот встал, задрав хвост трубой и выгнув спину. «Цаконец-то у неё получилось, — подумал он. — Стоит, пожалуй, завести разговор о блюдечке сметаны; вдруг она в хорошем настроении. Конечно, моя хозяйка в хорошем настроении — это что-то новенькое, но вдруг?»
Перегнида воткнула помело у крыльца и с размаху уселась на жалобно скрипнувшую ступеньку. Щёлкнула кнопка, и костяная нога ведьмы шлёпнулась рядом.
— Залазь, — коротко приказала она. Шерсть на загривке кота встала дыбом.
— Хозяйка, — жалобно промяукал он; от волнения кошачий акцент проявлялся сильнее, чем обычно. — Хозяюшка, может, мы как-нибудь по-другому?!
— Залазь, кому говорю. — Перегнида нахмурилась.
— Но… Но там же места мало! Там все твои магические принадлежности и всё такое…
— Места тебе хватит, — ухмыльнулась ведьма. Внезапно она резко наклонилась и сцапала кота за загривок.
— А если его окажется мало, — продолжала она, втискивая мученически закатившего глаза зверька в протез, — то я попросту превращу тебя во что-нибудь более компактное. Например, в жабу.
Кот помалкивал. Он знал, что хозяйка вполне в состоянии исполнить свою угрозу.
— И не вздумай мне там нассать! — рявкнула ведьма, защёлкивая фиксатор. — Шкуру спущу!
Тремя минутами позже из пёстрого лесного ковра в небо вырвалось нечто, похожее на тёмную комету. Маленький покосившийся домик ведьмы остался далеко внизу; на дверях его слабо опалесцировало остаточное свечение мощного расчленяющего заклятия. Конечно, никто в здравом уме не полезет в жилище ведьмы; но наученная горьким опытом Перегнида предпочитала не рисковать.
Примерно в это же время к Четвёртым водяным воротам подплывала лодка. Стражники неодобрительно наблюдали, как двое её пассажиров, оба по виду — типичные куки, вовсю веселясь, машут вёслами. Четвёртые водяные ворота состояли из двух кирпичных башен, утвердившихся по обеим сторонам узкого канала, наполненного зелёной, резко пахнущей водой. Должность привратных стражей считалась довольно почётной и небезвыгодной, так как именно им было доверено право производить сбор пошлины с въезжающих в город. Стражники, однако, предпочли бы более утомительный, но и гораздо более доходный пост где-нибудь на сухопутных воротах, в порту или, в крайнем случае, на Вторых или Девятых водяных. Четвёртые же среди городской стражи имели стойкую репутацию места малодоходного. И то сказать: выходили они в сторону от крупных торговых путей, и пользовались ими, как правило, такие вот голоштанные дикари или совсем уж обедневшие горожане, которым предпочтительнее было сделать крюк, чем заплатить лишнюю монетку.
— Бай зе риверс оф Бэбилон, — во всё горло распевал Куки, — зеа ви сет даун, е, е, ви вепт, энд ви ри-мембед За-айон… Запомни, сынок, это самая бэбидонская из всех бэбилонских песенок, хоть и поётся на дурацком пиджине!
— Может, нам стоило освободить мешки? Ты же сам говорил, в Вавилоне не принято ходить, как мы, — слабо хихикая, сказал Хлюпик.
Куки, ухмыляясь во весь рот, отрицательно покачал У него перед носом пальцем.
— Не-ет, старина! Пусть лучше эта замечательная травка будет в одёжке, чем мы. Потому что эта травка — особенная, и ей одёжка гораздо нужнее, чем нам. Ты понимаешь, о чём я?
Хлюпик, тихо киснущий от смеха, кивнул. Сил говорить не оставалось. От постоянного хохота уже болели горло и грудь.
Травка и в самом деле была замечательная, хотя поначалу он, привыкший к табаку, и морщился брезгливо.
Но зато потом! После третьей по счёту трубки!
— При… преофигительная травка! — выговорил он, наконец.
Куки, мечтательно улыбаясь, окинул взглядом пейзаж.
— Знаешь, когда уезжаешь отсюда, смотришь — духи предков! Ну помойка помойкой. А когда возвращаешься, радостно на душе: вот ты и дома… Хотя всё равно помойка, конечно.
— Да, круто… — Хлюпик с интересом осматривался.
Направо и налево, сколько хватает глаз, прямо из вод вырастал Вавилон. Башни, стены, дома, арки сменяли друг друга, переплетаясь, складываясь в разноцветную мозаику дуг и прямых углов. Теперь он понемногу осознавал, почему Вавилон называли «маленькой вселенной». Он и впрямь был безграничен — врастая и вырастая из самого себя, город бросал вызов бесконечности Великого Леса, создавая собственную, компактно-упорядоченную бесконечность.
Лодка вошла в одетые серым камнем узкие берега канала. Красные башни нависли над головой. Некогда их соединяла на высоте нескольких этажей кирпичная арка, сейчас обвалившаяся посередине. Канал перегораживала толстая железная цепь. Куки направил лодку к берегу. Там был спуск к воде — прорубленная в камне узкая лесенка со стёршимися от времени ступенями и небольшая площадка чуть выше уровня воды. На пло-щадке стояли несколько таможенников — все дородного вида высокие мужчины с сытыми лоснящимися лицами, в светлых форменных кителях и при фуражках. Хлюпику их вид показался невероятно забавным — умат-кумар ещё не выветрился из головы. Он захихикал, подталкивая Куки локтем в бок и тыча в стражников пальцем. Куки тихонько шикнул на него. Он знал, что при общении с таможней любое неосторожное слово грозит лишней монеткой, перекочевавшей в их мошну.
— Ну, презренные куки, зачем едем? Чего везём? — спросил начальник смены, вызвав у Хлюпика новый приступ весёлости.
— Это мой полоумный двоюродный брат, ваша неподкупность, — быстро сказал Куки. — Вот, еду в город показать его колдунам — может, помогут чем.
— Только ненормальных куки нам здесь и не хватает, — проворчал таможенник, доставая пухлую тетрадь. — Как вас там звать?
Куки выдал длинную и абсолютно бессмысленную фразу.
— Чего-чего? — начальник сморщился, как будто его заставили разжевать лимон. — Что ты там лопочешь?
Куки бодро повторил.
— А брата моего зовут… — с готовностью продолжил он.
Таможенник замахал на него обеими руками.
— Ещё чего не хватало — записывать такую несусветную чушь! Ведь едут и едут, словно не сидится им в своём Лесу! Спасу никакого нет! С вас четыре монеты за проезд и ещё две за то, что имена такие длинные.
— Но ваша неподкупность, — запричитал Куки, — мы просто бедные лесные жители, у нас совсем нет таких больших денег…
— Шесть монет, и ни монеткой меньше! Ну ладно, четыре, да и то только потому, что торговаться с вами у меня нет никакого желания. И скажите спасибо, что мы не досматриваем ваши грязные пожитки.
— Очень, очень дорого, господин начальник привратной стражи, — ныл Куки, копаясь в складках своей набедренной повязки.
Один из служащих, брезгливо поморщившись, принял горсть потемневших медных монеток и вяло махнул рукой. Барабан, на который была намотана цепь, завращался, тяжёлые, покрытые тиной звенья ушли под воду, и лодка с двумя приятелями скользнула под своды древнего города Вавилона.
