Вороново Крыло - Марченко Андрей Михайлович "Lawrence" (полная версия книги TXT) 📗
– Мы – твоя смерть! Он ударил снизу, одним ударом разделав его от паха до горла. Солдат был мертв еще до того, как рухнул на землю. Это было неожиданностью даже для меня. Счет пошел на доли секунды и я ногой выставил дверь в дом, где они обитали. Там было двое. Один бросился на меня на меня, я ушел от удара и из-за моей спины его встретил Шеель. Последний опрокинул ногой стол и выхватил саблю. Я остановил Шееля жестом и начал обходить его слева Противник ударил декстером, я парировал, потом ударил сам… Честное слово —я просто хотел вывернуть саблю из его руки, но я слишком долго в этом не практиковался – сабля соскользнула и врезалась ему в руку чуть ниже ладони. Я бил сильно и не сумел остановиться Кисть еще сжимающая саблю упала на пол и карминовая струя ударила из раны, окропив мне мундир. Раненый упал на колени, пытаясь зажать рану. Потом поднял голову ко мне и бросил:
– Что смотришь? Помоги… Я отбросил саблю в сторону и присел рядом с ним…
Пленный меньше всего походил на пленного. Он выглядел как хозяин положения – спокоен, уверен в себе.
– Так вы и есть та прорвашаяся хоругвь, сказал он, глядя в окно. В тот момент в деревню как раз входила конница. Он не спрашивал, он просто говорил очевидное.
– Ты из какой бригады? – Спросил я. Мне-то все равно, просто для завязки разговора.
– Семнадцатый корпус полевой жандармерии. Полегчало? Я отрицательно покачал головой:
– Не сталкивался… Много вас в этом районе?
– Это уже допрос?
– Когда начнется допрос, ты заметишь, – я краем глаза посмотрел на Шееля. Он сидел за столом, глядя в окно, и его лицо не выражало ничего, кроме скуки. Казалось, что его интересует только происходящее на улице, но он откликнулся на мой взгляд и посмотрел мне в глаза. Пленный тоже уловил мой взгляд:
– Ваш магик?
– По совместительству… Я тоже занимался допросами. Пленный прищурился, рассматривая меня чуть внимательней:
– А ты не похож на заплечных дел мастера…
– А ты на жандарма.
– С этим – он глазами показал на свою культю, – я похож на жандарма еще меньше. Мне почему-то стало неудобно. Раньше я убивал и калечил людей и не чувствовал угрызений совести, но тогда червяк вины пробрался в мою душу:
– Прости, что так получилось. Меньше всего я думал, что он улыбнется, но пленный именно так и сделал:
– Пустяки. Это еще не конец жизни – ведь ты мне мог распанахать живот, как и моим напарникам. Война закончится с недели на неделю и теперь меня демобилизируют раньше остальных. А прийти с войны первым – это все равно, что взять главный приз… Вы ведь не убиваете пленных? Я промолчал.
– Не убиваете… – решил он. – Вы ведь профессионалы…
– Ладно, служивый, расслабься… Расскажи, что в мире происходит. Мы от событий отстали. – спросил Шеель.
– Да вы чего? Ведь вы самое что ни на есть последнее событие. – попытался схохмить пленный. Мы не засмеялись. Пленный пожал плечами и начал рассказ. История получилась пренеприятная. Как оказалось, котел, в который попали мы, оказался не единственным. Наше поражение было отнюдь не первым, и, увы, не последним. Под Ковно наш император попытался дать генеральное сражение. Наши войска имели огромное преимущество в живой силе вообще и в кавалерии в частности. Но сражение было проиграно почти вчистую. Кавалерии противник противопоставил перевес в лучниках, прикрыв фронт и фланги пикенерами и ландскнехтами. И пока кавалерия увязла в массе пехоты, ее расстреляли из луков. И без того нестройная имперская армия в один день рухнула будто карточный дом. Император был низложен – хунта сразу же повела речь о переговорах. О мире любой ценой – пока еще можно было избежать безоговорочной капитуляции… Я посмотрел ему в глаза – он не отвел взгляд. Скорей всего он не лгал. Может, в другом положении, я бы оставил все как есть, но сейчас за моей спиной было почти три сотни людей. Шеель мог вытянуть из его мозга даже то, чего сам пленный не знал – обрывки фраз, карты, которые он мог видеть мельком. Однажды я забыл одну вещь и генерал приказал отдать меня магикам – процедура была пренеприятная. Они залезли ко мне в мозги – они старались как могли, но, говорят, я два дня был как растение. Пленный, кажется, угадал мои мысли и потупил взгляд:
– Прости, ничего личного, ничего лишнего. Работа есть работа… Пленный покривился и кивнул.
– Шеель, приступай, – сказал я и вышел из комнаты.
Когда он закончил, я сидел на завалинке. Шеель подошел и сел рядом.
– Плохо дело.
– Да ну? Насколько?
– Мы в котле. Котел на сто миль… Я присвистнул.
– Это еще не все. То, что он городил о мире, это правда.
– Что с их войсками?
– Тоже, в общем, ничего нового. В этом районе только их корпус, а юго-западней —пехотная бригада. Да, вот еще, сменить их должны завтра утром, так что время у нас еще есть. Я отрицательно покачал головой:
– Времени у нас нет… Что-то еще?
– Да вроде все… Мы сидели молча, я смотрел вверх, где в безумной вышине почти неподвижно висела одинокая птица. Мне хотелось рвануть туда, вверх…
– Зуб болит, – проворчал Шеель, – что со мной будет… Как и у всех шифровальщиков, у него имелась вшивка лояльности: капсула с ядом. При опасности или по приказу командира он должен был уничтожить шифры и сломать себе зуб с отравой. Именно по этой причине шифровальщики не занимали командных должностей. Блокноты Шеель сжег в ночь перед прорывом, но капсулу оставили на его усмотрение. Солдаты мне нужны были все. Но что-то довлело над ним – дней пять назад у него во время обеда отломался кусок зуба. Того самого, с ампулой. Шеель постоянно ощупывал его языком, а когда ложился спать, чтобы не раздавить зуб, вкладывал в рот кожаную капу.
– Попроси своего фельдфебеля, чтобы он тебе его выбил.
– Нельзя… Вдруг еще кому-то глотку сложится перегрызать… Ну что, командир выступаем?.. Но я не спешил – бои в котле и сегодняшний бег выжег все силы. Здесь было сравнительно спокойно и тишина умиротворяла. Хотелось немного отдохнуть от седла, поспать, поесть наконец…
– Есть хочется… – пробормотал я.
– Что ты говоришь? – спросил Шеель.
– Есть, говорю, хочется. Шеель покопался за пазухой и подал мне маленький комочек коричневого цвета.
– Держи…
– Что это?
– Жвачка. Имперская служба снабжения постаралась – жвачка со вкусом хлеба и говядины. Я покачал головой:
– Нет, спасибо. Поднявшись на ноги добавил:
– Выступаем…
Я знал – нас искали. Ведь в самом деле не может же целая хоругвь раствориться в воздухе. Нас спасало только одно – в наступающих и отступающих частях творилась неразбериха. Мы петляли лесами и полями, пытаясь сбить со следа возможных преследователей. Если мы сталкивались с кем-то, я уводил хоругвь в сторону, забираясь в глубь. Я понимал – люди не железные. Им надо спать, пить, есть. Коней опять же нужно кормить. Чтобы дать людям хоть какой-то отдых, я увел хоругвь в совершенную глушь, куда, может, быть не долетели все проклятия войны, где не шли линейные части, куда не достали патрули. И действительно – мы нашли небольшую деревушку. Она не значилась на картах, и быть может, именно это ее и спасло. Мы заняли ее под вечер. Я еще раз попросил солдат без нужды не задевать штатских, Шеель распорядился насчет патрулей и постов, и солдаты разошлись по квартирам. Ночь прошла спокойно. Верный устоям прежнего командира, я дал солдатам досмотреть сны. Проснувшись рано, я обошел посты и отправился на реку. Вода была слишком холодная, чтобы купаться и я только умылся. Меня не было в деревне не так уж и много, но вернувшись в деревню, я уже не застал былой тишины. Почти вся хоругвь собралась на центральной площади. Здесь же собралась, наверное, вся деревня. Солдаты пропустили меня – в центре я увидел Шееля, который спорил с солтысом.
– Что за шум… – начал я.
– Сейчас будет тебе и драка… – мрачно ответил Шеель, сжимая рукоять сабли. Тут запричитал солтыс:
