Космический шулер - Лаумер Джон Кейт (Кит) (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
—Великий боже! — прошептал Лафайет, чувствуя, как сердце на мгновение перестало биться. — Неужели же…
Он нагнулся и стал лихорадочно шарить по траве, почти сразу наткнувшись на неподвижного зверька, пушистого и мягкого. Дрожащими руками O'Лири поднес свою находку к глазам.
—…Рыжий парик!
—Лэйф, что случилось? — раздался у него над ухом голос Свайнхильды. — Откуда у тебя?..
—Отсюда. Здесь… лежало.
—Ряса священника. И… моя подушечка! Свайнхильда завизжала от радости и, схватив подушку, прижала ее к груди.
—Лэйф, ты опять подсматривал! Сознавайся! Решил надо мной подшутить и морочил голову всякими желаниями!
—Не хватает еще одного предмета, — пробормотал Лафайет, вновь наклоняясь и шаря по земле. — Нашел!
В лунном свете блеснули фальшивый нос с усиками и вставная челюсть.
—И мои штанишки, те самые! — в полном восхищении вскричала Свайнхильда, прижимая воздушное одеяние к груди другой рукой. — Ах ты, плут!
И не выпуская подушки и штанишек, она обхватила Лафайета за шею и горячо поцеловала в губы.
—О, господи, — сказал Лафайет, высвобождаясь из ее объятий. — Ко мне вернулись старые способности! Я не знаю почему, но… — Он закрыл глаза. — За миртовым деревом, — пробормотал он. — Роллс-ройс. С дизельным двигателем. — Выжидающе застыв, O'Лири открыл один глаз, подошел к дереву и осторожно заглянул за ствол. — Странно. Попробуем еще раз. — Позади скамейки. Маузер. Калибр семьсот шестьдесят пять. В черной кожаной кобуре. Заряженный. С запасной обоймой. — Он бросился к скамейке, переворошил все листья, но безуспешно. — Ничего не понимаю. Опять заколодило!
—Хватит, Лэйф, пошутил и будет. Пора сматывать удочки. Повезло тебе: парень наверняка оделся как священник, чтобы встретиться со своей куколкой. Еще и лучше, чем солдатская форма.
—Могло ли это быть простым совпадением? — бормотал Лафайет, отбирая у Свайнхильда подушку и засовывая ее за пояс рясы. Надев парик, он начал прилаживать фальшивый нос. Девушка захихикала.
—Как я выгляжу?
—Как обычный монах: того и гляди надуешь кого— нибудь.
—Ладно, сойдет.
—Конечно, сойдет. Послушай, Лэйф, плюнь ты на герцога. Из тебя получится совсем неплохой монах. Мы подыщем себе домик, повесим занавесочки на окна..
—Не говори глупостей, Свайнхильда, — укоризненно произнес Лафайет. — Родольфо — моя единственная надежда. Без его помощи мне никогда отсюда не выбраться.
Свайнхильда схватила его за руку.
—Лэйф, не ходи во дворец. Если поймают, ты и пикнуть не успеешь, как останешься без головы. Давай жить спокойно, как все. Заведем корову…
—Спокойно? Ты думаешь, мне доставляет удовольствие получать по голове, сидеть в тюрьме или прятаться в кустах?
—Я-, я буду прятаться вместе с тобой, Лэйф.
—Спасибо, Свайнхильда, ты девушка хорошая, и я очень благодарен тебе за помощь, но не могу. Меня жена ждет.
—Ну и что? Она — там, а я — здесь.
—Нет, Свайнхильда. — Он потрепал ее по руке. — Смело иди вперед и не упусти своего счастья. Я уверен, тебя ждет большой успех. А мне надо закончить одно дело, и рассчитывать я могу только на себя. Прощай.
—М-может, в-возьмешь с собой? — она протянула ему бутылку вина и остатки колбасы. — Вдруг тебя опять запрячут в кутузку?
—Не надо. Надеюсь, в скором времени я отобедаю в более фешенебельной обстановке…
По аллее, скрытой кустарником, зацокали копыта.
Осторожно пробравшись между деревьями, Лафайет выглянул из-за ствола и увидел приближающийся верховой отряд кирасиров в лимонного цвета кожаных куртках и шлемах с плюмажами, за которыми великолепная пара вороных влекла золоченую карету красного дерева.
В открытом окне кареты мелькнула изящная рука в перчатке, бледно-голубой рукав бархатного платья, склоненная голова, лицо в профиль…
—Дафна!!! — закричал Лафайет на весь парк. Кучер взмахнул кнутом, и лошади перешли на галоп. Не обращая внимания на боль, Лафайет продрался сквозь колючий кустарник и спустя мгновение бежал рядом с подножкой кареты. Пассажирка уставилась на него широко открытыми от изумления глазами.
—Дафна! — вскричал O'Лири, тяжело дыша и хватаясь за дверцу. — Дафна! Остановись! Подожди!
Ближайший к нему всадник эскорта проревел какую— то команду, и внезапно Лафайета. окружили со всех сторон. Он увернулся от сабельного удара, споткнулся о камень и растянулся на земле, стукнувшись подбородком. С трудом подняв голову, он увидел исчезающую вдали карету и свирепое лицо с угрожающе закрученными усами.
—Бросьте негодяя в темницу! — взревел капитан эскорта. — Закуйте его в цепи! Положите его на голые доски! Но не убивайте. Пусть леди Андрагорра увидит, как он корчится в предсмертных судорогах!
—Дафна, — пробормотал Лафайет, чувствуя, что сердце его навек разбито. — Даже не оглянулась…
Пятая
Новая камера Лафайета была еще хуже старой. Он стоял в колодках на сыром цементном полу, площадью с ломберный столик. За решеткой работал человек с непомерно длинными руками, одетый с ног до головы во все черное. Весело насвистывая, он помешивал угли в небольшой раскаленной жаровне, над которой висели стальные зажимы, клещи, крюки и набор щипцов самых разнообразных размеров. Справа от жаровни стояла поставленная на попа кровать, а слева — гроб, утыканный длинными ржавыми гвоздями.
—Выслушай меня, — в девятый раз повторил Лафайет. — Это. недоразумение. Прошу тебя, разреши мне переговорить с герцогом или хотя бы написать ему письмо.
Человек в черном посмотрел на O'Лири и широко улыбнулся.
—Эх, друг! Побереги нервы! Тебе это все в новинку, а знаешь, сколько вас прошло через мои руки? Расслабься, успокойся и подумай о чем-нибудь приятном. Например, о цветах. Цветы — это хорошо. Представь себе, как они склоняют маленькие головки, забрызганные росой, распускаясь под лучами солнца, и ты почти ничего не почувствуешь.
—Тебе виднее, — сказал Лафайет, искоса посмотрев на раскаленную жаровню. — Но я — простой турист, и ни в чем не виновен. Позволь мне хоть на минутку увидеться с герцогом, и обещаю, что замолвлю о тебе словечко…
—Ай-ай-ай. Побереги силы, друг. Сам виноват. Зачем ты пошел на дело, не сняв монашеской рясы? Разве не знаешь, что стража с ног сбилась, разыскивая этого соблазнителя, который под носом герцога обделывал свои грязные делишки? Ты совсем с ума сошел, набросившись на Ее светлость перед воротами замка. Заметь, я тебя ни в чем не виню. Она — лакомый кусочек.
—И это все, что мне— гм-м… инкриминируют?
—А тебе мало? Ее светлостью интересуется сам герцог. И вряд ли ему понравится, что к ней приставал какой-то бродяга.
—И мне не отрубят голову на заре?
—Голову? Что ты, друг. Тебе назначена обычная процедура: каленое железо. А голову должны были отрубить парню, который превратился в летучую мышь и улетел в трубу.
—Жаль, я так не умею, — пробормотал Лафайет и зажмурился.
—Я нахожусь на Артезии, — страстно прошептал он. — Прекрасная ночь, светят звезды, и мне надо пройти всего двадцать миль по пустыне…
—Заклинания? — с упреком в голосе спросил палач. — Доиграешься, друг, что тебя обвинят в колдовстве.
—Бесполезно, — простонал O'Лири. — Опять ничего не получается. Я застрял здесь… застрял навеки.. если не удастся договориться с герцогом. Послушай, — сказал он с отчаянием в голосе, — может, ты сам сходишь к Родольфо? Если окажется, что я говорю правду, тебя наверняка повысят в должности.
—Но я не хочу другой должности, друг. В нашей профессии лучше меня не сыщешь. Я очень доволен работой.
—Тебе нравится быть палачом? Человек в черном поморщился.
—Нам, добистам, не к лицу называться таким некрасивым именем, — сказал он расстроенным тоном. — Мы — добывающие истину специалисты — не чета палачам, которые только позорят наше доброе имя. Попади ты в руки какому-нибудь мяснику, я бы тебе не позавидовал.
—Ты считаешь, надо закончить университет, чтобы научиться жечь раскаленным железом?
