Чакра Кентавра - Ларионова Ольга Николаевна (книги серии онлайн txt) 📗
Оставалось еще четыре крэга – из них больше всего опасений внушал отцовский поводырь Дуза – привыкший к тропической жаре, он отказывался от одной планеты за другой, предоставляя свою очередь тем, кто был не столь теплолюбив. Целая цепочка планет голубоватого мерцающего Крестца тоже не обещала быть жаркой, к тому же большинство было просто газовыми гигантами. Одна, правда, даже напомнила звездным скитальцам их родной Джаспер, но на дневной стороне, постоянно обращенной к светилу, самое удобное для обитания место было занято какой-то доисторической башней, очевидно сооруженной космическими пришельцами с других планет.
Башня не помешала бы крэгу и даже, наоборот, служила бы ему превосходным насестом, если бы не одно обстоятельство: уходя своей вершиной в грозовые облака, она служила превосходным коллектором для собирания атмосферного электричества, и время от времени с венчающего ее шара срывалась мощнейшая молния, бившая во что попало – и, естественно, даже почти бессмертному крэгу отнюдь не улыбалось попасть под испепеляющий разряд.
Но пожелания крэга – закон, а ему возжелалось стереть злополучную башню с лица планеты. Сделать это было бы чрезвычайно легко, если только не соваться туда, где на желтом песке виднелось множество стеклянистых пятен от ударов супермолний. Но Асмура словно манили к себе эти границы реальной опасности; вот он приблизился к мертвой зоне, отсчитывая интервал между молниями по ударам собственного сердца, но в последний миг четкий контур его фигуры размылся и исчез – эрл предусмотрительно ушел в ничто.
И в ту же секунду громовой удар потряс воздух, и на том месте, где только что виднелся темно-лиловый силуэт, ослепительный столб огня врезался в землю.
Молодежь, не смея приблизиться без зова, замерла в недоумении. Асмуру достаточно было, ничем не рискуя, точными движениями направить зарядные шашки к самому подножью башни, перебросив их через ничто, как в свое время – магические игральные карты.
Но ему, казалось, нравилось искушать судьбу, и, точно рассчитав момент относительной безопасности, командор появлялся в самом опасном месте – у подножья башни; возникая всего на какую-то долю секунды, там обрисовывалась и тут же исчезала гибкая проворная фигура в темном полускафандре, умело размещавшая заряды возле башенных опор. Да, он умел сочетать удаль с осторожностью, их командор, и вскоре все было сделано. Дрогнула земля, и десять коней разом заржали, пригибая головы, а башня, изламываясь и прочерчивая в грозовом небе медленную дугу, уже падала, рассыпаясь ржавым прахом.
И седьмой крэг умчался к дымящимся руинам, покинув корабль.
Осталось трое.
Нужно было перебираться на следующую планету, но Асмур и здесь помедлил – вернулся на то место, где его чуть было не испепелил сокрушительный разряд, и набрал в горсть мелких стекловидных осколков – память о грозной игре.
И – еще один перелет.
Четвертая Крестцовая была более чем прохладна и, как того боялись все дружинники, снова не удовлетворила теплолюбивого дузова крэга. Зато Сорк получил от командора простейший приказ – спустить воду из горного озера, расположенного в самой середине причудливо изогнутого полуострова. Что-то трепыхалось в его глубинах, изредка показываясь на поверхности, безобразное и неповоротливое.
Взорвать перемычку, отделявшую озеро от морского залива, было делом нескольких минут; вода устремилась в новоявленное русло, постепенно обнажая покрытые тиной откосы. Когда же ее осталось не более, чем в человеческий рост, в ней панически забились головастые сине-зеленые твари. Кружа над постепенно понижающейся поверхностью воды, Асмур всматривался в глубину мелеющего озера, словно пытаясь понять, чем же не угодили очередному претенденту на собственную планету эти безгласые туши, с которыми во все оставшиеся годы крэгу не придется ни разу столкнуться, с позволения сказать, лицом к лицу? Крэги никогда не проявляли бессмысленной жестокости и, возможно, снизойди они до переговоров с людьми – можно было бы договориться до более милосердного варианта.
Но дискуссии с крэгами исключались, и оставалось лишь положиться на собственную находчивость, которая смогла бы облегчить судьбу ни в чем не повинных обитателей озера.
Многие из них были крупнее джасперианского коня; бесформенная голова с необъятной круглой пастью и пучком гибких усов над нею переходила в конусообразное тело, окаймленное двумя полотнищами плавников. Водяное чудище напоминало помесь гигантского бычка со скатом, и было в этих неповоротливых тушах что-то бесконечно безобидное и жалкое. С другим командором и сами юноши, возможно, устроили бы сейчас охоту на иноземных тварей, – то ли от азарта, воспитанного многочисленными турнирами, то ли ох стремления как можно скорее закончить затянувшийся поход и вернуться, наконец, на желанный Джаспер. Но здесь все они одновременно почувствовали жалость к этим беспомощным существам, обреченным на бессмысленную гибель.
Командор взмахнул плащом и широким жестом указал туда, где уступы гор спускались к морю. Но юноши уже поняли, они улавливали каждую мысль своего предводителя даже не с полуслова, а с полужелания; и когда он, снизившись до самой воды, привстал на стременах и, оттолкнувшись от шеи коня, перескочил на хребет неповоротливому земноводному, все последовали его примеру, и десять черных лоснящихся тварей вместе с людьми на их спинах растаяли, уйдя в ничто, словно их и не было, чтобы через долю секунды очутиться уже в морской безбрежной стихии, где они были надежно укрыты от зоркого взгляда крэга.
Это была добрая охота, и дружинники, мокрые с головы до ног, состязались друг с другом в скорости, а воды в бывшем озере уже совсем не осталось, и к последним страдальцам пришлось брести по колено в тине, и началось новое состязание – погоня за детенышами, которые старались зарыться в ил, но тут в дело вмешались кони, зараженные порывом людей, и их чуткий нюх и сильные копыта помогли откопать несколько десятков препотешных головастиков; когда же последний был спасен, все, не дожидаясь приказа, ринулись в воду – смывать грязь и тину, которая делала их похожими на водяных духов, и только эрл Асмур, первым окунувшийся в воду, не снимая, как всегда, скафандра, стоял теперь на страже, зорко оглядывая берег и небо с прибрежного утеса. Да, если подумать, странный получался поход… Как будто бы и битвы были, и опасности, и трудности – и в то же время всех не покидало какое-то упоение подвигами, всегда добрыми; перелетами, всегда удачными; забавами, всегда благородными. Судьба была благосклонна к ним, словно позабыв о зловещих ночных козырях. И была во всем это какая-то ненасытность, неутоленность, как будто нужно было натешиться на всю жизнь, которая больше никогда не будет ни такой радостной, ни такой беззаботной, ибо самую тяжкую долю всегда нес на себе их командор. Вот и сейчас: они плещутся, гоняясь за морскими жирными угрями, а он застыл, как изваяние, на прибрежной скале, и белый гибкий ус спасенного чудовища намотан на лиловую перчатку. И в этом была какая-то странность: не было планеты, с которой благородный эрл не унес бы подарка для своей царственной супруги, какой бы дорогой ценой этот сувенир ни доставался.
И в то же время не похоже было, что он спешит вернуться на Джаспер.
Мокрые и счастливые, уносящие в волосах кристаллики соли, юноши вскакивали на коней и возвращались на корабль. Последним покинул берег эрл Асмур, сквозь темное лицевое стекло скафандра проследивший полет ширококрылой птицы, брезгливо сторонящейся кромки воды, словно угадывая там, в глубине, бесшумное скольжение спасенных чудищ.
Перелет оказался счастливым: планета, на которую они опустились, прожаренная солнцем и окутанная плотными сернистыми газами, не позволила бы людям сделать ни единого вдоха – но тем не менее привередливый крэг, за которого так боялся Дуз, благосклонно кивнул в знак согласия и навсегда покинул мак, напустив в дузову каюту нестерпимой вони. Да, неисповедимы причуды крэгов… Но теперь остался только один – поводырь матери командора, Тариты-Мур. И последняя звезда созвездия – Седло Кентавра.
