Не дареный подарок. Морра - Огинская Купава (читаемые книги читать txt, fb2) 📗
Я даже успела забыть, каково это: бояться по-настоящему.
Разделавшись с нечистью, кадеты быстро свернули лагерь, решив перекусить на ходу остатками вчерашнего ужина. Ни у кого не было желания оставаться на поляне, забросанной несъедобными тушами тресов. Кадеты хотели выбраться из леса до полудня.
И это им удалось.
Заснеженные горы – это что-то сказочное. Искрящиеся на солнце, с легкой белесой дымкой тумана и синеватыми тенями. Величественные и прекрасные.
– Мы сдохнем, – совершенно спокойно, я бы даже сказала, флегматично произнес Арис.
Этого кадета я заприметила еще вчера. Он единственный из всей группы был обладателем пернатой нечисти. Большой, снежно-белый, легко теряющийся на фоне зимнего пейзажа, севар являлся нечистым собратом северных орлов и к мелочи вроде меня относился так же, как и любая хищная птица.
Под его оценивающим взглядом мне было не просто не по себе, мне было откровенно страшно. Хотелось выковырять ему эти полупрозрачные желтые гляделки, цветом напоминающие почему-то цветки горчицы.
– За две недели точно не перейдем, – грустно подтвердили сзади.
Имена всех восемнадцати кадетов, посланных в горы, я так и не узнала. Мне было не очень интересно, а Илис не спешил знакомить со своими одногруппниками.
– И лавины здесь часто сходят… – поддержала упаднический настрой Дари.
Пушок на ее руках, теперь гордо именуемый Разаром, лишь флегматично дернул задней – лапой.
– И нечисти, наверное, полно…
– Знаете, исключение беспокоит меня больше лавин и горной нечисти, – бодро сообщил Керст и первым устремился к горам.
Последние хилые деревца кадеты миновали без всякого энтузиазма. Зато я на горы смотрела со странным нетерпением, от которого внутри что-то дрожало. Чувство было необычным и болезненно приятным.
– Илис? – осторожно царапнула рукав его куртки, желая, чтобы он проснулся и избавил от неясной тревоги, мешавшей мне спать.
Я честно пыталась бороться со своим беспокойством, долго сидела у костра, грея лапки и вглядываясь в белую, колкую пелену, холодной завесой кружившуюся у низкого, неровного входа. Там, на снежном просторе бушевала непогода, в то время как в облюбованной кадетами пещере было сухо и спокойно.
Уютно трещали уголья в костре, я устроилась на илистом коте рядом с Тайсом, отбывавшим свою дозорную повинность. Рыжему в этом плане еще повезло. Двое других кадетов мерзли у входа в пещеру, засыпаемые снегом и продуваемые холодным ветром.
Угольки, по которым весело металось жаркое пламя, горели ярко и горячо, и, в отличие от обычных дров, очень долго. Одной горсти среднего размера угольков хватало на всю ночь.
Меня хватило на полчаса. Справиться с набирающей силу паникой не удалось, и я пошла будить хозяина, уверенная, что уж он-то точно сможет меня успокоить.
Три дня пробираясь все глубже в горы, нам как-то удавалось избегать неприятностей. Даже укрытие от непогоды находилось очень кстати. Каждую ночь в горах приключалась просто феерическая метель, но нам, надежно спрятавшимся от буйства стихии, было все равно. Кадетов это даже устраивало. Они почему-то были уверены, что в такую непогоду бояться им нечего. Мол, ни один хищник не рискнет выйти на охоту в такую метель. И тут не важно – нечисть это или обычный зверь.
По какой-то неведомой причине никто так и не вспомнил о блиссах, которые только в метель и появлялись. Бестелесная призрачная нечисть, питающаяся живым теплом и обретающая материальность лишь в такую вот непогоду.
Стыдно признаваться, но я тоже о них не вспомнила. Не встречала еще ни разу и как-то запамятовала, отчего в северной части государства в метель все безвылазно сидят дома. Не от страха замерзнуть где-нибудь в снегах. Вернее, не только поэтому.
– Ну Илис!
Растолкать хозяина оказалось делом сложным. Просыпаться он не хотел, зато стоило мне цапнуть его за палец, любовно выбрав указательный, обтерев на всякий случай снегом и прокусив до крови, как Илис подскочил, дернул рукой, чуть не отшвырнув меня в стену, и зло зашипел:
– Кас-с-с-си…
Никогда не думала, что мое имя может прозвучать вот так вот. Прямо как самое настоящее грязное ругательство.
– Илис, у нас проблемка.
Наверное, я переборщила с трагизмом, или он просто привык, что я вечно паникую, и уже перестал воспринимать меня всерьез, или просто еще не до конца проснулся и плохо соображал, но вместо готовности внимать моим словам, разделять опасения и что-нибудь предпринимать по этому поводу, хозяин раздраженно велел:
– Ложись спать.
– Ты не понимаешь! Что-то не так!
– Что? – терпеливо спросил он.
– Не знаю.
Я всегда прислушивалась к своей интуиции, собственно, потому и прожила так долго, и теперь просто не могла отмахнуться от этого жуткого ощущения грядущей катастрофы.
– Может, стоит затушить костер? – хриплым со сна голосом предложил Керст.
Он лежал недалеко от Илиса и сейчас при-поднялся на локтях, сонно щурясь на меня. Керст, в отличие от моего хозяина, спал не так уж и крепко.
Именно в это мгновение завыл ихр – подчиненная нечисть одного из кадетов, следивших за входом в пещеру.
Блиссы появились неожиданно. Густым снегопадом ворвались в пещеру, и уже внутри, опустив снежную шапку на костер, собрались в тонкие, непропорционально длинные фигуры. Без голов, зато с длинными пальцами, оканчивающимися острыми сосульками. Магические светлячки, тут же зажженные боевиками, окрашивали все в мертвенный, синеватый свет, отчего снежные фигуры казались особенно жуткими.
Я достаточно хорошо видела в темноте, но магическое освещение серьезно мешало. Тени кружились по полу, по стенам, по лицам кадетов и угловатым телам блиссов, не давая сосредоточиться.
Илис отшвырнул меня в сторону, уронив прямо на аспида, которому сообразительный Керст велел немедленно выбираться.
Тот только шикнул и, глухо потребовав, чтобы я держалась, скользнул прочь из пещеры. Его, как хладнокровного гада, убило бы одно-единственное прикосновение блисса. Призрачная нечисть, являющая собой холод и пустоту, легко заморозила бы его холодную кровь. Со мной бы, конечно, повозились, я все же рагра пушистая и очень теплая, мною бы питались дольше. Но мне, как самой мелкой и безобидной нечисти, суждено было бежать вместе с Кадаем.
Выскользнув в метель, он укрылся за одним из сугробов, игнорируя и колющий снег, и пронизывающий ветер, и страшное, ревущее завывание ветра. Мы ждали, когда наши победят, растопят тела блиссов, превращая их вновь в неопасные тени.
Пещера на первый взгляд просторная и очень уютная оказалась совершенно неудобным местом для сражения. Боевикам пришлось бежать из смертельно опасной для них сейчас – тесноты.
Кто-то из кадетов поставил большой защитный купол, захватив и наше убежище. Защита была слабой – все же плел ее не защитник, а – боевик, но для того чтобы отсечь непогоду, оставив ее биться в тонкие, прозрачные стены, знаний кадету вполне хватило.
Вывалившимся вслед за живым теплом блиссам неоткуда стало черпать свою силу, что лично мне показалось хорошим знаком. Снег, мирно лежащий под ногами кадетов, по какой-то причине не подходил этой нечисти. Он считался мертвым, словно, когда он касался земли, из него исчезало что-то особенное.
Генерал, как самое действенное оружие против призрачной нечисти, развернулся по полной. Огненные залпы топили снежные тела с завидной легкостью. Остальным приходилось лишь отбиваться от опасных снеговиков, не позволяя коснуться себя или хозяина.
Я почти поверила в то, что самое страшное позади, когда невдалеке раздался страшный, сотрясающий землю вой. Блиссы, которых к тому времени осталось всего двое, на мгновение замерли, синхронно повернулись всем корпусом на запад и просто сбежали, оставив свои снежные тела-одежки безвольными куклами лежать в быстро замерзающей луже – останках их недавно растопленного товарища.
– Забираем вещи и валим отсюда, – скомандовал кто-то из боевиков.
