Огонь сильнее мрака (СИ) - Герасименко Анатолий (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
– Положение… – начал Гатс, но Репейник перебил:
– Она слишком быстрая, чтобы ходить на неё одному. Слишком быстрая и к тому же парализует взглядом. Что мне прикажете – с закрытыми глазами стрелять?
Гатс прошелся по комнате, нервно потер ладони.
– Ну, это ясно, – сказал он. – Но одно дело, если бы вы… Если бы она… Ну, словом – исчезла. Так, незаметно, без видимых причин… И совсем другое – взрывы, шум, грохот.
– Послушайте, – сказал Репейник, теряя остатки терпения, – ну что вы такое говорите. Как это – без причин, если меня, считай, вся деревня видела? Все подряд знают, что у нас с вами сговор. Понятно будет, что русалку убил именно я, именно по вашему слову. Какая, к Хальдер, разница, как я это сделаю: пристрелю её или взорву? Она же как рыба. Рыбу глушат динамитом. Скажете, нет?
Староста открыл было рот, намереваясь ответить, но тут с улицы донесся дикий вопль. Кричала женщина: «Ай, а-ай, держите, держи-ите!» Гатс и Репейник, переглянувшись, бросились вниз. Пробегая через гостиную, Джон заметил, что Гриднера там уже не было. Дверь оказалась нараспашку, Репейник успел выскочить раньше Гатса. На улице он первым делом увидел кричавшую женщину: растрепанная молодая крестьянка бежала по дороге, босая, с залитым слезами лицом. Увидев Репейника, она замахала рукой по направлению к реке и крикнула:
– Туда! Туда потащила! Скорей, ой-ой, лишенько…
Репейник припустил вниз по улице. Хлопали калитки, выбегали со дворов люди и присоединялись к погоне. Некоторые даже что-то кричали, вроде «ого-го-го» или «ату её, ребята!» Но бежали они как-то не слишком быстро, словно больше для порядка, и сильно от Джона отставали, так что получалось все равно, что Джон бежит в одиночку. Ему пришла в голову мысль, что единственный шанс обогнать русалку – срезать дорогу и подстеречь Джил у омута. Правда, она могла направляться вовсе не к омуту, и тогда догонять её было бесполезно, а если Репейник даже догонит Джил, то револьвер-то остался в доме старосты, и что, собственно, он собрался с нею делать без оружия? Но Джон все-таки повернул, перепрыгнул невысокий забор, пробежал, чиня разор капусте, по чьим-то грядкам, перемахнул еще пару заборов, спасся рывком от заходящейся лаем собаки, угодил ногой в корыто с помоями, форсировал перелаз – и оказался прямёхонько у частокола. Тут он растерялся, потому что про частокол успел забыть. «Пропало дело», – подумал Джон и вдруг увидел между брёвнами узкую брешь, через которую, очевидно, и проникла в деревню русалка, теперь или в прошлый раз. Джон, обдирая бока, протиснулся сквозь брешь. Перед ним между холмов был распадок, в распадке лежала дорога, а в конце дороги сверкал небесным зеркалом омут. Репейник побежал по дороге. Через несколько минут он, задыхаясь, вылетел на берег омута и здесь остановился, как вкопанный.
Из-под земли у самых его ног летели куски дерна, вырванные с корнем пучки травы и обломки сучьев. Словно проснулся гейзер, фонтанирующий мусором. Откуда-то снизу доносился приглушенный детский писк и яростное рычание. «Она попала в мою ловушку», – подумал Репейник, и, несмотря на то, что ситуация была угрожающей, едва не расхохотался. Жалкая ловчая яма, которую он выкопал прошлой ночью и наспех забросал ветками, все-таки сослужила ему службу. Джил не заметила ловушку и сейчас тратила последние силы, чтобы выбраться из сети. Эге, смекнул Джон, да это мы на том самом месте… Он метнулся к знакомым кустам. Точно, вот она, дерюжка моя. А вот и пукалка. Он поднял оброненную в схватке духовую трубку и как раз успел обернуться, чтобы увидеть Джил.
Русалка выбралась из ямы и, тяжело дыша, стояла в трех шагах напротив Репейника. На руках у неё заходился плачем младенец в грязных, наполовину размотавшихся пеленках. Сама Джил была совершенно голой, если не считать болтавшихся на плечах обрывков сетей. Выглядела она, как обычная девушка лет шестнадцати. Высокого роста, под бледной кожей при каждом движении перекатываются крепкие мускулы. На голове – короткие спутанные волосы, странного цвета, черные с прозеленью. Груди небольшие, аккуратные, с маленькими сосками, а бедра – узкие, как у мальчика. Все это Джон успел рассмотреть за один вздох, а потом Джил выставила вперед руку и зашипела, широко открывая рот. На верхней челюсти у неё росли клыки, острые, тонкие и загнутые назад, словно у хищной рыбы. От русалки сильно пахло тиной и кувшинками. Джону давно пора было упасть без движения, как в прошлый раз, но он отчего-то все не падал. Руки сами поднесли трубку к губам, и Джон плюнул, целясь Джил прямо в грудь, молясь всем мертвым богам разом, чтобы дротик был на месте, не вывалился из трубки той злополучной ночью…
Дротик оказался на месте. В тот момент, когда Джон выстрелил, Джил уже начала уходить вправо, так что оперенная игла вонзилась ей в левое плечо (поздней Джон задавался вопросом: что, если заряд получил бы младенец?) Русалка взвизгнула, завертелась, пытаясь дотянуться до торчащего из плеча дротика. Ребенок шмякнулся на траву, отчаянно вопя. Джил потрясла головой, сверкнула глазами и, шатаясь, побежала к воде. Джон упал на колени, нашарил в траве еще один дротик, зарядил, плюнул русалке вслед, но та уже прыгнула в воду и, переламываясь в поясе, нырнула на глубину, так что Джон, разумеется, промахнулся.
На этом все закончилось.
По гладкой поверхности омута шли круги. Орал ребенок. Топоча, подбегали самые резвые из деревенских. С воем подлетела мать ребенка, подняла дитя, прижала, заплакала уже от облегчения. Остальные обступили её – хлопали по спине, гомонили. Кто-то грозил кулаком омуту. На Джона никто не глядел. Он встал, спрятал трубку в рукав и побрел прочь.
У частокола его нагнал Гатс. Староста тяжело дышал, лицо его побагровело, глаза были по-рыбьи выпучены.
– Ну? – буркнул Репейник. – Говорили, только ночью ходит…
– Дам, – одними губами шепнул Гатс. – Воля ваша. Дам.
– И капсюли, – попросил Репейник.
– И капсюли, – согласился Гатс. – Само собой.
Если врага нельзя победить в открытом бою, человек чести должен этому врагу сдаться. Или же, напротив, презреть опасность, броситься в бой и, овеяв себя славой, погибнуть. Так учили людей боги. Много крови – алой людской и белой божественной – пролилось из-за таких речей. Репейник родился уже после войны, поэтому знал, к чему приводит честная, с позволения сказать, тактика боя. Он помнил историю последней битвы за Энландрию, когда Прекрасная Хальдер выступила с сорока тысячами людей против стотысячной армии Ведлета. Треть энландриийского войска погибла почти сразу от потоков кислоты, излившихся из насланных Ведлетом туч. Говорят, поганый ливень растворял металл с той же легкостью, что и плоть. Шлемы на мертвецах невозможно было отодрать от черепов – все спеклось в единую массу. Еще двадцать тысяч полегло, когда раненная, обожженная кислотой Хальдер метнула в строй противника заклятие огненного вихря.
Это был мощный, поистине божественный торнадо диаметром в полсотни ре и высотой не меньше пяти сотен, но вся его сила обрушилась на самих островитян, когда Ведлет сотворил встречный шторм, отогнавший вихрь обратно на войска Хальдер. Там, где шел пламенный смерч, почва сгорала, а камень плавился и превращался в стекло, и навстречу вихрю поднимались волны расплавленного кварца. Поднявшись, они застывали навечно, словно памятники морским волнам. Когда торнадо стих, и с неба посыпался пепел, вонявший горелым мясом, Хальдер послала вперед последние батальоны, чтобы те отвлекли на себя войско Ведлета. Это могло дать ей передышку – полчаса или около того – чтобы сотворить новое заклинание. Впрочем, силы почти покинули богиню: для полного восстановления ей нужно было вернуться в свою обитель, лечь на ложе, связанное с рассыпанными по Островам храмовыми алтарями, и примерно сутки вытягивать энергию из приникших к алтарям людей.
Но кое-что она еще могла. На своих последних воинов Хальдер накинула чары берсерков, и они вонзились в строй Ведлетовых бойцов, как нож в беззащитное тело. Островитяне полегли все до единого, унесши с собой втрое больше врагов. Тогда рассвирепевший Ведлет принял боевую форму и в облике крылатого змея полетел к Хальдер, чтобы прикончить её лично. Тут-то и вмешался в битву Каипора из Прикании. Слабый темнокожий бог вместе со своим немногочисленным войском – несколько сотен дикарей, вооруженных древними ружьями – укрылся в холмах неподалеку и выжидал, когда противники ослабеют настолько, что их можно будет победить обоих разом. Увидев, что Ведлет мчится на битву с Хальдер, Каипора пришпорил огромного верхового кабана и, улюлюкая, рванул к месту схватки. Что произошло дальше, никто не знает, но, когда три бога встретились, сверкнула вспышка, и ударная волна сровняла ближайшие холмы.
