Ростерия (СИ) - Шпатова Александра (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
— Воооот значит, как ты получаешь свои высокие баллы! — громко, но недостаточно, чтобы быть услышанным кем-то ещё, кроме них двоих, съехидничал он. Девушка стояла ни жива ни мертва. — Всё расскажу экзаменаторам, всё расскажу! — насмехался он.
— Я не знала, что это. Что это у меня, — прошептала одиннадцатиклассница так, что вряд ли у кого-то могли возникнуть сомнения в её искренности. — Я же сделала это… — она забрала обратно бумагу, вдоль и поперёк исписанную формулами по физике за последние несколько классов, — …Я сделала это около года назад, перед итоговой контрольной работой, потому что где-то услышала, что написание шпаргалок помогает усвоить и закрепить материал…
— Оправдывайся, сколько хочешь, но меня тебе больше не обмануть!
— Никита, — Марго не обратила внимания на его подтрунивания, — а ты представляешь, что бы было, если бы ЭТО вывалилось во время?..
Выпускник посмотрел на ослабевшую от ужаса и переживаний подругу и без стеснения залился неудержимым смехом.
Ростерия. Философия, политика и цыганские сказки
Очень многие говорят, мол, людям свойственно запоминать только самые плохие и отвратительные моменты из жизни, остальное, хорошее и позитивное, оставляя позади. Я же так не считаю, скорее даже наоборот. По-моему мнению, мозг человека ставит перед собой ровно противоположную задачу: заставить сожалеть о прошедшем, невольно его идеализируя. Всё, что бы мы не оставили навсегда в прошлом, подвергается строжайшей чистке, отчего воспоминание практически о каждом, даже очень неприятном предмете откладывается в нашей голове как что-то лучистое, лучшее и достойное сожаления. Например, я. Никогда не любила свой загородный домик. Нет, вы сами посудите, сколько в деревенской жизни недостатков по сравнению с городской: во-первых, гораздо меньшее количество удобств и худшее их качество (чего стоит только процесс помывки или необходимость топить печь, не ради забавы, а чтобы просто, по-настоящему, не замёрзнуть); во-вторых, разнообразие и обилие летучих кусающих, жалящих тварей-кровопийц; в-третьих, почти полное отсутствие новых, особенно привычных для молодёжи, развлечений; и, наконец, нескончаемая, постоянная черновая, грязная работа, подобная перекапыванию грядок, которую я терпеть не могу. Однако в силу некоторых обстоятельств, мне было ниспослано счастье: деревня с тем ветхим загородным домиком, пригодным разве что для ночёвки, исчезла, осталась нематериальным воспоминанием, и вот ведь незадача, не прошло и пары лет, как я с удивлением обнаружила невольную тоску, связанную с ранее нелюбимой дачей. Как ни старалась, не могла я воскресить в памяти то отвращение, постоянную усталость и желание поскорее вернуться в родную квартиру, нет, я знала, что там мне приходилось поминутно дёргаться от комариных укусов, стирать в холодной воде бельё вперемешку с утопившимися мухами, скучая, искать хоть каких-нибудь сверстников и по ночам укутываться в несколько пуховых одеял, знала, но не чувствовала, не видела больше этого. Вопреки всему, я вновь хотела побывать в том странном месте и скучала. Скучала по вдохновению. В конце концов, даже там были идеальные моменты, например, прохладные вечера со светлым, розовым закатом, чернеющими на его фоне старыми деревенскими избушками, прелестными какой-то деревенской прелестью, зелёной высокой непослушной травой и огромными берёзами, осинами, дубами; особенно забавные, а порой и таинственные интриги и ссоры между соседями, переходящие в какой-то мистицизм и подозрения друг друга в ведьмовстве. Всё вышеописанное было романтично, волшебно, вдохновляюще, так невероятно вдохновляюще, и теперь мне этого не хватало. Неужели именно подобными ощущениями руководствуются люди, приобретающие загородные домики, или эти чувства возникают только в городских жителях, вроде меня? Не знаю…
***
Но Лизу Заболоцкую такие переживания не посещали, ведь в последние недели, когда родители работали до заката, оставались ночевать в Приречном и приезжали навестить дочерей только по выходным дням, сёстры становились полными хозяйками целого поместья. В комплекте с полной вседозволенностью шла чудесная погода, в меру прохладная, безветренная… А к полной радости Лизаветы мать с отцом в последний раз смогли остаться в особняке только лишь на полсубботы, и девушка про себя ликовала: невиданная самостоятельность, даже несмотря на постоянную прислугу.
В тот вечер Саше поспать так и не удалось. Она лишь вздремнула на пару минут, а так как сон у неё всегда был очень чутким, то проснулась почти сразу, как сестра с разными фруктами и сладостями вошла в комнату и направилась в сторону их журнального столика.
— Эх, ты! Признавайся сейчас же, спала бессовестно?
— Немножко, — сладко потянулась Алекс, замечая, что Лиза всё в том же весёлом расположении духа.
— Вот и хорошо, — быстро переменила мнение она. — А то ведь мы с тобой сегодня больше не ляжем!
Младшая девочка удивлённо-радостно подняла брови, не понимая, как она могла согласиться на такое дебоширство, но в то же время это решение было столь стремительным и не терпящим возражений, что Саня не смогла сказать и слова «против», к тому же живот уже почти не болел, что она восприняла в качестве одобрения и возможности в кои-то веки расслабиться. Так что Саша чуть кивнула головой, медленно встала с кресла и схватила несколько яблок и кружку, наполненную разными конфетами.
— Не люблю сливы, — с улыбкой пояснила она.
— Ишь, какая привереда! А тебе, кстати, они очень полезны!
Саша лишь махнула рукой.
— Пойдём на третий этаж, к тебе? — предложила теперь она. — А то здесь, — она ухмыльнулась и ногой легонько отодвинула от себя «шестёрку», — грязновато стало.
Сестра перехватила сладости поудобнее, чуть не выронив персик, но ловко подставив колено, и первая направилась вверх по лестнице. Спальня у Елизаветы была, на вкус Сани, не самой уютной, зато стильной. Очень просторная, даже пустая, с мизерным количеством мизерной по объёму изящной тонкой мебели: туалетный столик на трёх ножках с парочкой флакончиков дорогих духов на нём, гардеробный высокий шкаф с резьбой, компактное кресло у стены и огромная широкая кровать с балдахином прямо посередине комнаты. И главное, всё вокруг имело эдакий солнечный, янтарный и медовый цвет, а Алекс не любила жёлтый. Но здесь, неоспоримый факт, устраивать маленький праздник с такими банальными развлечениями, как битва подушками (хотя именно от этого аттракциона девочки решили отказаться, так как подушки у Лизы были такими плотными и тяжёлыми, что хоть убивай) было гораздо удобнее.
— Эх ты, слабачка, — глумилась блондинка, глядя на Александру, что зевала так, что челюсти трещали, и едва могла держать глаза открытыми. — Неужели ни разу ночь напролёт не веселилась?
— Ага, слабачка, уже четвё-о-о-ртый час, — потирая глаза, ответила девочка, после чего сверкнула хитрым взглядом из-под ресниц, — А ты веселилась?
Лизавета, пойманная на слове, усмехнулась и добродушно посмотрела на Сашку.
— Знаешь, ты, наверное, лучшая младшая сестра, которую можно себе представить.
— Это ещё почему? — удивилась лучшая младшая сестра, ожидая подвоха.
— Потому что родителям ничего не рассказываешь.
Саша понимающе хихикнула.
— Действительно, я самое настоящее сокровище!
Средняя Заболоцкая крепко обняла рукой девочку за шею, поцеловав в щёку и прижав к себе.
— А впрочем, ты действительно натренированная, — заметила Саня. — Если от заката и до рассвета любуешься деревенскими пейзажами с тем рыжиком, — и девочка аж заурчала от удовольствия и осознания того, что наконец сказала это, поглядывая на покрасневшую Лизу.
— Не мучай меня. Я и представить себе не могу такое… фу.
— Но всё же, меня изводит любопытство, — капризно сказала Алекс. — Каким образом ты всегда успеваешь вовремя вернуться домой? В смысле, до той Большой дороги путь не близкий, а тебе нужно успеть туда-обратно, да ещё и кавалера своего отвадить.
— Ты перестанешь издеваться надо мной, или нет? — рассердилась блондинка. — Я… — девушка замолчала, нахмурилась, подумала. С одной стороны, тайна перестаёт быть тайной, если о ней знают трое и более, а с другой Саша почти никогда не совала свой нос в чужие дела и не изнуряла допросами, и она, хотя любила поговорить, была не болтлива и с достаточным количеством костей в языке.
