Храни Волка. История 1 (СИ) - Фролова Машенька (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
По крайней мере, на моем опыте могу сказать, что на одного архимага разума, способного слиться своим сознанием с сознанием, скажем, допрашиваемого или свидетеля, приходится пара десятков архимагов-стихийников.
Но это в магических мирах. В мирах, где каждый знает, что рядом с ним может оказаться менталист, а потому и амулетов, и глушилок и блоков в каждом мозгу, как прыщей у подростка.
В технических реальностях дело обстоит несколько иначе. Само проявление магии отличается и имеет если не более слабое, то более точечное воздействие, но не в этом суть. А в том, что если мир по ходу поезда истории сворачивает к технике, то у разумных, причем всех рас, резко падает рождаемость любых эмпатов. Причин много, и уверена, что перечислять все глупо. Но все же природу разумного, которая всегда стремится к выживанию, не отнять. Просто если в магических мирах, маг различает оттенки и отдает себе в этом отчет, то в техно все на уровне подсознания. И тогда все на уровне ощущений, интуиции, если хотите. С кем-то, оказавшись в одной комнате, тебе «хорошо и приятно», а с другим «тяжко или страшно». Эти чувства и есть слабые росточки потенциального полноценного дара.
Конкретно этот техно не отличался от подобных, в этой ветке Веера. Здесь тоже не было эмпатов, не было чтецов снов, менталистов, разумников. Причем, не было так долго, что и о защите от такого воздействия местные и не задумывались.
Прислушиваясь к сестричке, к ее усталости, и злости на кого-то, я даже поразилась легкости, с какой мой Эмпат двоечка «считал» внешний фон. Девушка была самой «простой», то есть если бы не мой опыт, я бы сказала, что девушка «обычная». Таких тысячи, безликих, про которых и не вспомнишь через минуту, после общения.
Меня же больше всего потрясла именно «сила воздействия», как думалось, слабенького дара. Удивлению не позволила отразиться на лице, нужна была статистика.
Доктор влетел в палату подобно бешеному таракану. Взъерошенный ураган, на который смотришь с улыбкой, настраиваясь на покровительство к такому существу. Крайне активному, но почти безвредному, этакий большой щенок.
Прямоугольник на одном из нагрудных карманов гласил: «Морган Рун». Как же описать этого человека, чтобы передать все впечатление? Ну, пожалуй, стоит начать с того, что врачом у оборотней был чистокровный человек, без намека на дар или хоть какие-то магические способности. И один этот факт говорил многое о талантах данного мужчины.
Слишком сложно обычным людям конкурировать с оборотнями, вампирами и прочими. Оборотни — сильнее любого человека и выносливее. Легко обходятся без еды и воды, могут не спать сутками. У вампиров почти фотографическая память. И на этом фоне человек должен быть по-настоящему гениален, чтобы получить образование и престижное место работы в таком месте, где его признают другие расы. Рун был именно таким гением. И как все гении, доктор Рун был слегка психом, а может и не «слегка».
Наверное, подобные личности есть в каждом из миров, и их легко узнать, по рассеяности в поступках и быту, по одержимости любимой темой, и полной неспособности говорить «человеческим» языком, а от зубодробительных терминов, которыми такая личность изъясняется, у окружающих начинается нервный тик.
Так и Руна я узнала по расхлябанности. Белоснежный, отглаженный халат, но с большим чернильным пятном на втором нагрудном кармане. Скособоченные очки с погнутой душкой, сползающие на самый кончик прямого, красивого носа. Излишняя худоба, из-за чего мужчина больше напоминал циркуль или швабру. Я не врач, но даже свободный халат только подчеркивал, что у этого мужчины можно позвоночник через живот почесать. Прибавим к этому короткие, мягкие, темные волосы с длинной, косой челкой — и станет ясно, почему я едва сдержала улыбку, когда он поздоровался и представился.
Рун рванулся ко мне, но не заметил кресло, влетел в него на приличной скорости, почти упал, едва не воткнувшись носом в мою койку. Ну а через пять минут осмотра я заметила в глазах врача-экспериментатора тот самый блеск безумного ученого, который впоследствии привел к краху уже не одну цивилизацию.
— Отличный отклик на регенераторы… — пробормотал он, вчитываясь в показания приборов, и забыв обо всем. — Просто прекрасно! Поразительная регенерация! Интересно… это только на внешние повреждения? А если препараты? А как бы было с ядами…? А с пулевым? А если повредить мозг… зрение… обоняние… сколько идей…. Какие перспективы!
Слушая его тихое бормотание, я сильно пожалела, что обладаю отличным слухом. Захотелось зарыться под одеяло. А когда он глянул на меня, как на редкую бабочку, на крыльях коей начертана формула вечной жизни, то еще и под матрас. Сомневаюсь, что где-то есть разумный способный, услышав подобные мысли ученого, не забеспокоиться о сохранности собственной жизни.
У меня был обширный опыт, и опытов ученых над моим телом в том числе. Помнится, меня как-то угораздило оказаться в теле вампирши в те времена, когда о существовании маленькой расы узнали люди. Бррр… Честно говоря, периоду мира, когда зарождается единый или «всеобщий» язык, когда за одно появление на улице уже не побивают камнями, когда не уничтожают книги и культуру другого народа, всегда предшествует период войны на уничтожение. В одном мире всегда желает остаться только одна раса. Здесь это назвали бы «эволюцией», тогда как на деле это только дурость и кровожадность. И лишь получив ответкой от «неугодной» расы, можно рассчитывать на мир. Да, меня изучали, и далеко не всегда я выживала после исследований. Повторять подобное мне не хотелось совершенно. Я, конечно, привыкла к переходу между жизнями, но я — не мазохист.
Получив воспоминания этого тела, я надеялась, что опытов над разумными тут не проводят, по крайней мере, так открыто. И как оказалось, я ошиблась. Девочка Ребекка не поняла бы намеков «безумного гения», а вот сестричка сочла их шуткой, судя по лицу. Но, даже мой слабенький, можно сказать новорожденный Эмпат взвыл в мозгу о правдивости слов Руна. Мужчина не шутил, не лгал и не разыгрывал для маленькой девочки театр. Он думал, и говорил мысли вслух, и только.
Сделав пометки в карте, назначив мне усиленное питание и несколько новых питательных инъекций, чтобы добрать утерянный вес, Морган Рун уже двинулся к двери, мило попрощавшись со мной, когда та распахнулась.
Новое действующие лицо было смутно знакомым. Бек его знала, но видела слишком редко, чтобы сходу я могла припомнить имя. Руна этот индивид выпроводил одним только взглядом, как и сестричку. Мы остались вдвоем, в относительной тишине работающих приборов. Я рассматривала его с видом обреченного кролика, перед анакондой.
Итак: лет тридцати. Сильный, тренированный боец, видно по осанке, мимике, даже по тому, как он дышит, что он никогда не забрасывает тренировки. Мне он напомнил пса на человеческой таможне, правда, не этого мира. Да, мирный, да спокойный, но только до определенного момента и всегда готовый к драке, да и к остальному тоже.
Логический вывод по деятельности: Тень. Вот именно такими они и должны быть, в большинстве своем. Уверена, что где-то готовят специальных Теней, которые могут сыграть бездомного на помойке, располневшую и сонную мамочку на прогулке, но это явно не уровень местных волков. А раз этот волк, — а это точно волк. «Воняет», простите, в аурном смысле, от него волком, — Тень из разряда «обычный подготовленный боевик», то…
— Ты меня не узнала? — то ли спросил, то ли подтвердил собственные мысли мужчина, проходя пару шагов. — Альфред Сеирус, Тень сильнейшего альфы волков.
«И? — мысленно поинтересовалась я.»
Хотя в голове что-то щелкнуло, и тут же развернулась маленькая пометка, скомпонованная из моих «выжимок» из инфополя мира и памяти тела.
«Робин-Тирас Хаурес. Первенец Джерласа — Гавтуса Хауреса, ныне почившего, и Флорианы Хаурес, ныне почившей. Более десяти лет назад Советом Рас был признан Сильнейшим альфой волков по аурному воздействию флюид, и успешно удерживает это звание согласно каждой последующей магической аттестации. Детей, постоянных партнерш, как и истинной пары — нет…»
