Идущая - Капшина Мария (электронные книги без регистрации TXT) 📗

— Да.

Совет взорвался. Ниедол вклинился в первую же удобную паузу:

— Каких ещё доказательств надо?

— Казнить сегодня же!

— Я никого не предавала! — выкрикнула Реана. — Даже если есть у него какая-то тактическая информация, он дал слово молчать!

— Слово безродного южанина?!

— Когда у дворян такие представления о чести, лучше уж я буду верить безродным!

— Ах ты дрянь!

— Тихо! — рыкнул Раир. И продолжил, вбивая звуки в общий гам:

— Достопочтенный Совет! Немного тишины: нужно обдумать ситуацию.

Не один человек проглотил выкрик "Да что здесь обдумывать!", однако императора ослушаться не посмел никто.

"Реана… зачем?.." — тихая, настойчивая мысль.

"Зачем помогла человеку не сдохнуть или зачем не соврала?" — злобно подумала в ответ Реана.

"Прекрати делать вид, будто не понимаешь, что это — государственная измена!"

"Как это я могла изменить чужому государству? Или тебе примерещилось, что я принесла тебе вассальную присягу?"

Раир сжал кулаки и на миг закрыл глаза, с трудом заставив себя не дёрнуться назад.

"Реана, ты дала Шегдару всю информацию, о какой он только мог мечтать!"

"Ни черта я ему не дала! Джалар ничего не передаст Шегдару, ни-че-го! Он дал мне слово!"

"Ты безумна".

"Это для кого-то новость?"

Раир снова окинул зал взглядом исподлобья. Трибунал в чистом виде: Совет в креслах по кругу, император на возвышении с изображением весов Тиарсе над головой, обвиняемый… обвиняемая в центре…

Безмолвный Совет, демонстративно уважающий безмолвность императора.

Аджлокарц, молчавший в белую бороду даже во время всеобщего ора, качнул головой и пригладил золотую цепь с гербовым листом дуба, тонувшем в бороде, как в морской пене. Каким-то образом это движение приковало к зангцу все взгляды. Аджлокарц осенил себя знаком огня и, с кивком Раира, заговорил:

— Вечные и предки наши, принявшие их заветы, решили дело за нас. Если трое свидетелей подтверждают вину и сама преступница сознаётся в ней, в вопросе не остаётся ничего спорного. Полагаю, Совет поддержит обвинение.

Совет поддержал.

Углы губ Реаны на миг дрогнули.

— Я не пойду под арест за то, чего не делала, — нарочито спокойно сказала она. — И позвольте уж мне оставить при себе мое мнение о вас, глубокоуважаемые господа!

— Ваше Императорское Величество, — обратился первый министр Ниедол. — Совет высказался. Каждый из нас почтет за счастье услышать Ваше слово.

Слово "ваше" он произнес определенно с заглавной буквы. Лично Ниедолу подчинялась тысяча всадников — северо-запад Лаолия всегда отличался крупными и сильными феодами. А в общей сложности Совет держал примерно четверть армии. Это можно было счесть мелочью. Если бы не очевидность доказательств. И если бы остальная армия не расползлась под пальцами, как ветхий шёлк, стоит кому-то узнать, что император пренебрег законом, обычаем, Советом и здравым смыслом ради прихоти ведьмы. И ведь скажут не "ведьмы". Скажут: "любовницы".

Реана стояла посреди зала совета, прямая, презрительная и едкая, с ледяными глазами. Император тоже выглядел бодрым и полным сил. А потому понимал, что Безумная вымотана не меньше него. Она была уверена, что Раир её поддержит.

— Поддерживаю, — сказал император.

— Благодарю вас, Ваше Величество, — Ниедол поклонился и сел.

Реана вскинула глаза на Раира. Недоверчивые темные глаза. Вдохнула.

— Я, — начала она, продираясь сквозь вязкую тишину, — не пойду, — Совет замер, — под арест.

— Ты хочешь доказать всем, что действительно повинна в измене? — тяжело уронил Раир, поднимая глаза от рук, безвольно лежащих на коленях.

— Ты… Прошу прощения, Ваше Величество, — она чуть склонила голову. Раир не вздрогнул. — Жду ваших дальнейших приказаний.

"Реана…" — тихая-тихая мысль.

— От лица Совета, — горделиво начал Везарол, — позвольте мне, Ваше Величество, напомнить, что единственная и справедливая кара за предательство — смерть.

— Я помню, — глухо сказал Раир. — Ибо сказано: "Предавший же омерзительнее червя и мокрицы, и проклята память его на этой земле и в посмертии".

— Вы утверждаете смертный приговор, Ваше Величество? — чуть живее, чем требовал этикет, спросил Ниедол.

— Нет.

Совет зашевелился, являя многоглазое и многоухое воплощение внимания.

Реана не смотрела на императора, определённо считая мух высоко у окна слева более интересными для наблюдения.

— К чему выбирать одну только справедливость, когда можно достичь и справедливости, и победы? Я утверждаю: выдать преступницу Реду Реану Шегдару нок Эдол в обмен на снятие последим осады с города. До выдачи содержать упомянутую преступницу строго, однако пристойно и сообразно её рангу.

— Но… — подался вперёд второй министр. Император вопросительно посмотрел на него потемневшими почти до черноты глазами — и Везарол умолк.

— У тебя есть, что сказать? — невозмутимо задал ритуальный вопрос император. На какой-то миг внимание Совета переключилось на ведьму, и Раир спрятал обе руки под стол, расцепил, стряхнул с них невидимую мерзость и устроил по бокам кресла, избегая коснуться даже своей одежды. — Есть ли у тебя долги, которые ты не хочешь оставить неоплаченными, или должники, с которых ты вправе потребовать долг?

— Нет, Ваше Величество, — сказала Реана, скользнув по нему глазами и остановив взгляд чуть правее. — Никто никому ничего не должен.

И самую малость склонила вперед прямой корпус.

— Уведите. И займёмся подготовкой переговоров, досточтимый Совет, — сказал Его Величество, обводя круг непроницаемыми глазами. Кажется, его нимало не заботило, что серьёзные решения не принимаются так.

XXVIII

— Раир?

Раир был занят. Он сверял столбики цифр на клочьях чего-то такого замученного, что и не поймёшь, шёлк или бумага. И держал одной рукой голову, а другой — пальцем — жирную извилистую линию на карте. Судя по страдальчески нахмуренным бровям, линия рвалась из-под пальца со страшной силой.

— Раир! — почти зло потребовал внимания Ликт, уже полторы луны как граф ол Заште.

Раир поднял голову с руки.

— Это что за дурная шутка?

Раир молчал. Из щели между тяжелыми занавесями падал закатный луч глухого красного цвета, отсекая Лаолийца от остальной комнаты.

— Большей дури ты придумать не мог, да? Хоть и очень старался, да?

— Успокойся. В чём дело?

Ликт замер на миг.

— В чём дело? Да в том, что один император кого-то продал. Рыцарь, чтоб его, новый Дагено [Дагено — литературный персонаж, считавшийся образцом рыцарства], мечта всех баб Равнины!

Раир не двигался и смотрел так же неподвижно.

— Было бы лучше, если б я казнил, по закону?

— Было бы лучше, если бы ты её не продал Шегдару!

— Да как ты себе это представляешь?! — Раир встал, тяжело оттолкнувшись руками от стола. — Свести всё на нет, пойдя наперекор Совету? Чтобы уж наверняка проиграть войну, оставшись без войска и короны?

— А так ты выиграл? — саркастически бросил Ликт. — Ты же и к Эглитору её отправил тогда в расчёте, что её там прибьют?

Раир дёрнулся — рукой к мечу. Замер, убрал стиснутый кулак от рукояти, отвернул голову в сторону — лицо перечеркнул красный луч.

— Она же из-за этого тогда с тобой поругалась, это только я, дурак, не понял?

— Убирайся, — сдавленно сказал Раир. — Исчезни с глаз.

— Меня неприятней слушать, чем этих, которые под дудку ол Лезона в один голос хвалят самопожертвование и верность долгу? И хорошо поют, народ купится с потрохами! — зло бросил на прощание Ликт — и вышел.

Раир с силой ударил кулаком по столу. Потом сел на край. Тут Ликт ошибся. Похвалы слушать было ещё хуже. Гаже.