Шестое правило волшебника, или Вера Падших - Гудкайнд Терри (книга регистрации .TXT) 📗
Ричард задумчиво прищурился.
– Если это образец, то тогда скорее всего Нарев собирается создать несколько таких паутин, чтобы они действовали совместно.
– Да, такая возможность тоже не исключена, – нахмурилась Никки.
– Изготовление такой штуки может навредить кузнецу?
– Нет. Это благотворное волшебство. Несмотря на то, для каких целей его творят, это заклинание благотворное. Оно замедляет старение, чтобы продлить жизнь.
– А что у брата Нарева за ученики?
– Молодые волшебники из Дворца Пророков.
Ричард не на шутку встревожился:
– Я был во Дворце Пророков. Они меня узнают.
– Нет. Они учились там, но последовали за братом Наревом еще до твоего приезда. Если они тебя и увидят, то узнать никак не смогут.
– Если они волшебники, разве они не смогут распознать, что я обладаю магией?
Никки презрительно улыбнулась.
– Они не настолько талантливы. По сравнению с тобой они – жалкие букашки.
Почему-то Ричарда этот комплимент не успокоил.
– А не узнают ли брат Нарев либо его ученички тебя?
Она снова стала серьезной.
– О, меня-то они узнают сразу.
– Похоже, брат Нарев силен. Не сможет ли он распознать, что я обладаю волшебным даром? Он так странно на меня смотрел. И спросил, не знает ли меня. Он что-то почуял.
– Почему ты подумал, что он волшебник?
Ричард, размышляя, вытащил из матраса торчащую соломинку.
– Вообще-то ничто этого не выдавало, но я это сильно подозревал, исходя из ряда мелочей: как он себя ведет, как смотрит на людей, как говорит. Да все в нем. Только после того, как я предположил, что Нарев – волшебник, я сообразил, что та штуковина, что кузнец для него делает, выглядит как какая-то магическая заготовка.
– Он мог начать подозревать, что ты маг, исходя из такого же рода вещей. Ты можешь определить мага?
– Да. Я научился узнавать свойственный им бездонный взгляд. И некоторым образом могу видеть ауру вокруг тех, в ком дар силен, у тебя, кстати говоря. Иногда вокруг тебя воздух трещит.
Никки зачарованно уставилась на него.
– Надо же! Никогда о таком не слышала. Должно быть, это как-то связано с тем, что ты владеешь обеими сторонами магии.
– Ты тоже. А ты разве не видишь?
– Нет, но я получила Магию Ущерба иным способом.
Она отдала душу Владетелю подземного мира.
– Но у брата Нарева ты ничего подобного не видишь, верно? – Ричард покачал головой, и она продолжила объяснение: – Это потому, как я уже объясняла, что вы обладаете разными аспектами магии. За исключением наблюдательности и способности рассуждать, с помощью волшебства ты не можешь определить наличие у него дара. Так и он с помощью колдовства не может распознать дар в тебе. Ваша магия не действует друг на дружку. Только твои логические способности позволили тебе распознать в нем мага.
Ричард сообразил, что Никки окольными путями говорит ему, что если он не хочет, чтобы Нарев распознал в нем чародея, ему следует быть поосторожней с этим типом.
Бывали времена, когда Ричарду казалось, что он понял ее игру.
Бывали времена, как вот сейчас, когда казалось, что все его представления о преследуемых ею целях рассыпаются в прах.
Иногда ему почти казалось, что она высказывает ему свои убеждения не потому, что верит в них, а в отчаянной надежде получить повод в них не верить, в надежде, что Ричард отыщет ее в каком-то потерянном, темном мире и покажет оттуда выход. Ричард мысленно вздохнул. Он ведь не единожды приводил ей свои доводы, что ее убеждения ложны, но вместо того чтобы поколебать, это ее в лучшем случае злило, а в худшем – укрепляло в ее убеждениях.
Ричард, хоть и вымотался начисто, лежал и сквозь ресницы наблюдал, как Никки, освещенная жалким плавающим в масле фитильком, склонилась над шитьем. Одна из самых могущественных женщин в мире казалась вполне довольной тем, что, сидя практически в темноте, латает ему штаны.
Никки случайно укололась. Поморщившись от боли, она потрясла рукой. Ричард, похолодев, вдруг вспомнил о волшебных узах между ней и Кэлен. Его возлюбленная тоже только что ощутила этот укол.
Глава 50
Ричард взял протянутый Виктором белоснежный кусочек.
– Что это?
– Попробуй, – настойчиво махнул рукой Виктор. – Съешь. А потом расскажешь, понравилось или нет. Это с моей родины. На-ка, с красным луком еще вкусней.
Белый кусочек оказался нежным, плотным и обильно сдобренным солью и специями. Ричард издал животный стон и закатил глаза.
– Виктор, да ничего вкуснее в жизни не едал! Что это?
– Лярд.
Они сидели на пороге перед двойными дверями помещения, где стоял кусок мрамора, и смотрели, как рассвет освещает стройку, где уже начали возводить стены Убежища. Людей внизу пока было немного. Но вскоре рабочие начнут прибывать толпами, чтобы начать трудиться над возведением Убежища. Строительство шло безостановочно изо дня в день, в ясную погоду и в дождь. Весна уже было на носу, и хорошая погода стояла чуть ли не каждый день, лишь изредка во второй половине дня шел дождь, но не сильный и не холодный. Так, вполне приятный освежающий дождичек, к тому же смывающий с тебя грязь.
Если бы не постоянные думы о Кэлен, не тревожные мысли о войне далеко на севере, не ненавистное состояние пленника, не вкалывающие на стройке рабы, не угнетение людей, исчезновения и пытки и жестокая и репрессивная политика Ордена в Алтур-Ранге, весна могла бы показаться Ричарду очень даже радостной.
К тому же с каждым днем он все больше волновался о том, что Кэлен вскоре сможет покинуть их домик в горах. Он до смерти боялся, что она примет участие в этой войне, которая скоро разгорится во всю мощь.
Откусив кусочек мягкого лука, Ричард снова принялся за лярд. И опять застонал от удовольствия.
– Виктор, я никогда ничего подобного не пробовал. Что такое лярд?
Виктор протянул ему еще кусок, который Ричард охотно взял. После долгой трудовой ночи этот сытный деликатес казался просто манной небесной.
Виктор указал ножом на котелок с белым содержимым.
– Лярд – это топленый кабаний жир.
– Этот котелок с твоей родины?
– Нет-нет, я сам его приготовил. Я ведь родом из мест далеко на юге отсюда, очень далеко. На берегу моря. Это там мы делаем лярд. Когда я приехал сюда, то стал делать его и здесь.
Я кладу топленый жир в чаны, которые сам вырезал из мрамора, такого же белого, как лярд. – Виктор во время беседы сильно жестикулировал, молотя по воздуху так же энергично, как бил молотом по металлу. – Жир помещают в чаны с солью грубого помола, розмарином и другими специями. Время от времени я помешиваю его в растворе. Жир, чтобы превратиться в лярд, должен год томиться в камне.
– Целый год?!
Виктор энергично закивал.
– Тот, что мы сейчас едим, я сделал прошлой весной. Мой отец научил меня делать лярд. Лярд делают только мужчины. Мой отец работал на каменоломне. Лярд придает силы, если долгими часами ворочать мраморные глыбы или махать киркой. Да и кузнецам лярд тоже помогает целый день работать молотом.
– Значит, там, где ты жил, есть каменоломни?
Виктор махнул могучей рукой в сторону возвышавшейся у них за спиной мраморной глыбы.
– Вот. Это каватурский мрамор, с моей родины. – Он указал на несколько складских площадок внизу. – Вон там, там и там тоже мрамор из Каватуры.
– Значит, ты оттуда? Из Каватуры?
Виктор, по-волчьи ухмыльнувшись, кивнул.
– Оттуда идет весь этот чудесный мрамор. Наш город получил название от мраморных каменоломен. В моей семье все резчики либо каменотесы. А я? Я закончил тем, что стал кузнецом, изготавливающим для них инструменты.
– Кузнецы тоже скульпторы.
Виктор рассмеялся.
– А ты? Откуда ты родом?
– Я? Издалека. В наших краях мрамора нет. Только гранит. – Ричард предпочел сменить тему, чтобы не погрязнуть во лжи. – Ну, так когда тебе понадобится еще эта особая сталь?
