Схимники. Четвертое поколение - Дорош Сергей Васильевич (полная версия книги txt) 📗
– Что вы, господин, что вы, я нем как рыба.
– Как рыба-камбала, – усмехнулся Самота. – Ты бы своих стрелков-то убрал, а? Я человек неспокойный, могу… ох, много могу.
– Господин? – Камбала вопросительно посмотрел на Кислоту.
– Убери, так лучше. Этот чуб из свиты Атамана, слыхал про такого?
– Наслышаны. Так вроде же перебили их второго или третьего дня.
– Этот выжил. Имперцев положил с полсотни. А твои стрелки им не чета. Так что не дразни судьбу. И говорить свободнее сможем, и люди твои в безопасности будут.
Камбала быстро закивал.
– Все пшли вон! – крикнул он. – От уважаемых людей морячок пришел. Не для ваших поганых ушей его слова.
Огоньки фитилей исчезли. Что ни говори, а люди Камбалы двигались довольно бесшумно. Кислота бросил под ноги контрабандисту объемистый мешочек. Что-то звякнуло. Камбала насторожился, услышав знакомый звук, протянул к мешку руку и тут же опасливо отдернул.
– Бери, это твое, – подбодрил его Кислота. – Неплохой куш.
– Вижу и слышу. Только смекнуть не могу – за что такая милость?
– А за чем к тебе обычно приходят?
– Много за чем, – уклончиво ответил Камбала. – Но что из этого может понадобиться самому господину Саблину, хоть убейте, не знаю.
– Покинуть город. У тебя есть каналы, я знаю.
– О нет, господин, вы знаете, как я вас уважаю и, чего уж скрывать, боюсь, но не канает.
– Говори по-человечески.
– Не договоримся мы с вами, говорю, – поспешно исправился контрабандист. – Больно опасно. Хранителя грохнули. Да и вас, господин, говорят, тоже. Стража и тайный приказ как с цепи сорвались. Это раньше за такие штучки, как вывоз людей, могли на каторгу забросить или на галеры к ордынцам. А нынче вышка светит. Пристрелят, как собаку, и церемониться не станут.
– Ты про собак язык попридержи. – Кислота выразительно кивнул в сторону анта.
Камбала отшатнулся, разглядев псеглавца толком, но быстро совладал с собой.
– Сталкивался? – с усмешкой спросил Кислота.
– Доводилось, – закивал его собеседник.
– Значит, понимаешь, что нужно крепко думать, перед тем как что-то вякнуть. Камбала, у меня срочное задание. И очень секретное. Тебе оказано высокое доверие…
– О, господин, я бы лучше обошелся без такой милости. Золотишка, я вижу, в мешке много, да только на похороны мне столько не надобно.
– На самом деле выбор у тебя простой: либо ты вывозишь из города всех нас и чубовского коня, кстати, тоже, либо я возвращаюсь в тайный приказ – и уже к утру вся твоя сеть будет накрыта. Никто не уцелеет, рыбоглазый, это я обещаю. Время нынче военное. Бандитов вроде тебя живьем брать не станут.
– Господин, ну к чему эти угрозы? Я уговор наш выполняю. Просто сейчас вы требуете невозможного. Коли перехватят нас – так вас не узнают. А назоветесь – не поверят. Весь город знает о вашей смерти. Вы, может, и отобьетесь, а я точно засвечусь. Вы можете натравить на меня своих людей, только после этого никто с вами разговаривать не станет из наших, потому как все узнают, что уговором вы не дорожите.
– Если растрезвонишь на весь Золотой Мост про наш уговор, то и себя утопишь.
– А мне терять нечего. Из застенков тайного приказа один путь – на виселицу. Я не помню, чтобы кто-то хотя бы на каторгу попал.
– Зря стараешься, он тебя не понимает. – Вперед шагнул Гордец.
Если до сих пор он старался держаться в тени, то теперь шел так, чтобы свет луны падал на него сквозь дыры в крыше. Все застыли, глядя на него. Сейчас ант действительно походил на огромного пса, вставшего на задние лапы. Он шагал медленно, и в поступи его ощущалась какая-то неотвратимость. Камбала задрожал, попятился.
– Ты ведь помнишь меня, тать? – прогремел голос псеглавца. – Мы с тобой уже договаривались. Тогда ты принял нас за людей, не умеющих считать. К твоему несчастью, мы уже очень давно общаемся с венедами и переняли от них это полезное умение. Я мог бы оторвать тебе голову тогда. И твои дружки-знакомцы сочли бы меня правым – ведь договор дороже денег. Мы поступили милосердно. А кости у твоих людей срастутся. Им не стоило первыми обнажать оружие. Но что это? Ты тянешься к сабле?
Ант бросился вперед и оказался рядом с контрабандистом раньше, чем тот успел моргнуть. Левая ладонь сомкнулась на горле Камбалы. Без видимых усилий Гордец приподнял несговорчивого собеседника и встряхнул, как котенка.
– Ты же умный человек. Зачем повторяешь одни и те же ошибки дважды? Ваши уговоры с тайным приказом меня не касаются. Я просто хочу покинуть этот город. Ты решил, что у меня слишком много терпения и я бесконечно буду слушать вашу игру в слова? Что ты бормочешь? Хочешь позвать своих стражников? А стоит? Сломанные кости срастаются не так быстро.
Гордец разжал ладонь, и контрабандист осел на пол мешком, хватая ртом воздух. Сейчас он действительно был похож на камбалу, только выброшенную на берег.
– Я подданный Золотого Моста. Ты не вправе, ты нарушаешь закон.
– Закон? – Ант расхохотался. – Почему такие люди, как ты, принимают мягкость за слабость? Вот я пожалел тебя и не свернул шею. Думаешь, меня ваш закон остановил? Или думаешь, что он остановит остальных сторожевых псов антского народа? Ты успел нас сосчитать? Хочешь, я объявлю охоту? Твоя банда исчезнет из этого города до того, как стража успеет почесаться. Изяслав, у него есть помощники?
– Есть, – кивнул златомостец, равнодушно наблюдавший за происходящим.
– Мы сможем найти кого-нибудь быстро?
– Думаю, да.
– Тогда чего мы с ним возимся? Камбала, ты больше не нужен.
Ант нагнулся над контрабандистом, так и не успевшим толком прийти в себя, и вновь взял его за горло.
– Я согласен, – прохрипел тот.
– Поздно, – равнодушно откликнулся Гордец, стискивая пальцы.
– Я вывезу вас, с конем, расскажу все, что захотите, простите, пощадите!
С каждым словом голос его становился все тише и более хриплым. Гордец повернулся к своим спутникам, подмигнул им и отпустил контрабандиста.
– Вот видишь, как все оказалось легко. Предупреждаю, только моргни своим холуям – сломанными руками на сей раз не отделаетесь.
Кипень, низвергаясь в Торжковскую гавань, давала начало течению. Оно влекло свои воды вдоль южных скал, не утрачивая силы и теряясь где-то в море. Впрочем, о нем мало кто знал. На навигацию в гавани влияния оно не оказывало, потому ускользнуло от внимания даже самых опытных лоцманов. Другое дело – контрабандисты. За тысячи лет существования течение вымыло в южных скалах небольшой тоннель. Маленькая лодка могла пройти по нему, не попавшись на глаза судам таможенного приказа.
Путь этот был весьма опасен. Дно изобиловало острыми выступами, способными пропороть днище лодки. Верхний свод нависал настолько низко, что человек мог бы стоять лишь на коленях. И все же контрабандисты называли его Золотой Протокой, посмеиваясь созвучности с названием города.
В тайну посвящены были очень немногие. А выдать ее значило навлечь на себя неминуемую смерть, от которой не спасет ни городская стража, ни тайный приказ. Потому и Камбала так упорствовал, отказываясь вывезти послушников из города.
Они лежали на дне длинной лодки. Самота все время поглаживал своего коня, что-то шептал, успокаивая. Боевой скакун был не в себе, то и дело порывался вскочить на ноги, и лишь усилия чуба сдерживали его. Гребцы располагались на носу и корме, по два человека. Их весла были гораздо короче, чем те, что обычно использовали в подобных лодках. Гребли они бесшумно. Чувствовался солидный опыт.
Течение властно влекло утлое суденышко. Сложно представить, как груженые лодки шли против него. Впрочем, все контрабандисты оказались весьма крепкими парнями с сильными руками и мускулистыми спинами. Малышка отстраненно заметила, что развиты у них как раз те мышцы, которые напрягаются при гребле.
Два раза они прекращали грести и буквально замирали. Снаружи раздавался отдаленный плеск весел, иногда – голоса. Ночью звуки над водой разносились особенно далеко. Кто сейчас патрулирует гавань, городская стража или таможенный приказ, не смог бы сказать даже Кислота. Слишком уж все изменилось в городе после смерти Механика. Бывший глава тайного приказа не знал даже, в чьих руках оказалась власть. А может быть, всплыли старые противоречия между разными частями города. В этом случае в Золотом Мосту могли начаться междоусобицы посерьезнее тех, что раньше сотрясали Венедию.
