Радужная Нить - Уэно Асия (читать книги .txt) 📗
— Не мельтеши, Кай, — ворчливо одёрнул меня ки-рин, я почувствовал лёгкую обиду и успокоился. Выставили недотёпой перед стаей сов-оборотней… тоже мне, горе.
Главное, чтобы не проглотили, как мышонка!
— Устраивайся, — выдохнул Ю, когда мы плюхнулись на подстилку из пуха, мелких пёрышек и каких-то травинок. — Ночёвка предстоит ещё та… Смотри, косточка… осторожнее!
Я порылся в содержимом нашего «футона» и извлёк несколько осколков костей, довольно острых. Интересно, на что ещё здесь можно напороться? Ну-ка…
— Ю! Это же!..
Одно из перьев, взлетевших в воздух, когда я проводил раскопки и походя взбивал подстилку, заискрилось в падении. На ладони оно померцало и, словно подёрнувшись пеплом, угасло, но сомнений быть не могло: то самое. Вот это да! Надеюсь, остальные дары покровителей тоже не замедлят вернуться?
Настроение слегка исправилось. Зря я сетовал на свою безалаберность!
Совы куда-то улетели, проводив нас до дупла. Размеры его были под стать хозяевам. Мы с Ю могли разместиться с превеликим удобством, кабы не одна маленькая каверза: взбираться по стволу не было сил даже у меня, не говоря об измученном юмеми. Одна из птиц, злорадно ухнув, вцепилась мне в одежду, и не успел я ужаснуться треску задубевшей ткани, как очутился в кромешной тьме, на чём-то мягком и не слишком благоуханном. Насколько бережно обошлись с ки-рином, проверить не довелось, но уронили его прямо на меня. Похоже, с нашим воплощением милосердия тоже не церемонились.
Светлячок, словно так и положено, выбрался на волю и куда-то улетел. Обнаглевший подарок! Не пущу обратно. Не из вредности, а в порядке воспитания!
— И что теперь до утра делать? Спать? — протянул я и неожиданно зевнул. Столько переживаний за день… ничего удивительного. Да и прогулка по ночному лесу была слишком долгой и утомила нас обоих.
— А у тебя есть иные предложения? — фыркнул мой советник. — Можешь сплясать. Я полюбуюсь, так и быть. Правда, тесновато, да и темнота — глаз выколи. О, тогда разрешаю спеть!
— У меня припасено кое-что получше пения и танцев. Земляника! Только она за пазухой побывала, сам понимаешь…
— Давай. Как?! Это земляника? Ты что с ней делал, признавайся?
— Для тебя приберегал, — огрызнулся я. — А кто будет харчами перебирать, тот останется голодным. Нет, чтобы похвалить за добычливость!
— Хвалю. Ох, а кислю-у-ущая…
— Ю!
— А я что? Я ничего… Вкусно, говорю. Себе-то хоть оставил?
— Ага!
Не будем уточнять, сколько. Хотя и впрямь, оставил. И на груди, и на одежде…
— Спасибо, Кай.
— Да хватит уже. Лучше ответь, зачем нас сюда притащили? Про запас?
— В птичьем-то облике не поболтаешь, вот и выжидают утра. А в дупло посадили, чтобы поутру разыскивать не пришлось. Говорю ж, хищники, какой с них спрос?
— Понятно… о купании, ужине и подогретом саке можно забыть. Радушные хозяева!
— Пошарь там, в подстилке — авось, вяленую мышку нащупаешь… — с приторной заботливостью в голосе предложил мой товарищ.
— Нет уж, обойдусь! Судя по запаху, там целый склад… ой, Ю! Та птица, которую кто-то повесил на дереве — может, это вовсе и не местные жители? Может, они сами?..
— Нашёл, кого спрашивать. Я теперь во всём сомневаюсь, и в своём разуме — в первую очередь. Как же это раздражает! Словно чутья лишился. Маюсь, ведь не хватает чего-то, а чего — не знаю! Забыл, и вспомнить не могу. Надо бы поспать, но…
Он с горечью хмыкнул.
— Боишься оказаться во сне беспомощным? — догадался я. И прикусил язык: не следовало озвучивать чужие опасения вот так напрямик.
— Хуже, — глухо произнёс тот. — Засыпать боюсь. И темноты, как ребёнок. Засветил бы ты своё пёрышко…
Ничего себе! Я полез было за пазуху, куда припрятал вновь обретённый дар Хоо, но тут юмеми рассмеялся. Да этот мерзавец гнусно потешается! Разыграл, воспользовавшись доверчивостью и беспокойством за него, скотину рогатую! Возмущённый, хотел нашарить дохлую мышь и сунуть кое-кому за шиворот, но мягкий шорох над головой заставил непроизвольно пригнуться. И вовремя: когти полоснули там, где только что была щека, захватив лишь прядь волос на затылке. Вес мягкого, но тяжёлого тела перекинул меня на спину. Что за?..
— Прочь! — Ю, опомнившись, кинулся отдирать от меня нападавшего, но тот отбросил его крылом, черкнувшим меня по скуле. Хорошо, что здесь слишком тесно для полного размаха. И плохо, что ничего не видно, совсем ничего!
Когти рванули на мне одежду, я закричал — нет, пискнул, словно мышь. Но я не мышь! Злость хлестнула бичом, заставила отбрыкиваться и извиваться, уклоняться от ударов клюва. Лицо! Ай…
Вопль прозвучал сдавленно: в рот набились перья и древесная труха. Ю, где ты?! Выплюнув мусор, я заорал изо всех сил, тотчас же вспомнив рассказы брата. Ужас врага — половина победы. Неожиданность — вторая половина. Резкий крик и впрямь ошеломил противника, заставил отскочить. Надолго ли? Я вывернул руку, подмятую моим же собственным телом, и зашарил по земле в отчаянной попытке нащупать хоть что-нибудь увесистое. Пальцы сомкнулись вокруг какой-то деревяшки, обхватили… толстая! Сделал несколько выпадов по сторонам, наугад. Перед глазами встало сражение с бумажными прислужниками Кагуры и то, как Мэй разделалась с ними. Факел бы… животные боятся пламени…
Тупица!
Перо Огнекрылой полыхнуло, не успел я выхватить его из-за пазухи. Да так ярко, что ослепило и меня, и нападающую сову. Лишь на миг увидел я встопорщенные перья и горящие яростью глаза. Заслонил лицо другой рукой, продолжающей сжимать палку. Да это же посох моего спутника! Вот уж и впрямь, кстати пришёлся… Махнул перед собой, но враг, судя по всему, больше не пытался ко мне приблизиться. Свет, обжигавший даже через плотно сомкнутые веки, слегка потускнел, и я решился взглянуть, где эта тварь. И где Ю?
Тот сидел на корточках возле чего-то, наполовину скрытого взбитой подстилкой. А куда делась сова? Неужели?..
Я подполз к лежащему — колени дрожали мелко-мелко, так что вело меня из стороны в сторону, как пьяного — и заглянул другу через плечо. Так и есть, человек. Мужчина. Точнее, мальчик, едва достигший того возраста, когда дарят взрослую одежду и укорачивают волосы на третий ранг. Впрочем, какие у них ранги, у сов? А одежды — так и вовсе нет…
— Перо оставь, — хрипло посоветовал юмеми, когда я попытался засунуть спасительный дар обратно под хитоэ. — Не то снова превратится. Совсем ещё слёток, а заклевать мог до смерти.
— Ладно, — выдохнул я. — Ты почему не помогал?!
Тот молча взглянул на плечо, и я только сейчас заметил, что тёмный хлопок свисает лохмотьями, открывая окровавленный участок кожи.
— Неплохо он тебя приложил… а я думал, крылом! — брякнул я первую попавшуюся глупость.
— Правильно думал, — он передёрнул плечами, недовольно скривившись. Радуйся, что без вывихов обошлось! — Это я сам поцарапался, щепкой какой-то. Он меня только оттолкнул, а я и сомлел, ударившись о стенку дупла. Прости.
— Да чего прощать, боец из тебя сейчас никудышный, — уже мирно произнёс я и обернулся к поверженному врагу. — А с ним-то что стряслось? Или они от превращения всегда сознание теряют?
— Хороший вопрос. Вот и задашь, как очнётся. — Он пощупал биение жилки на шее у мальчишки, удовлетворённо кивнул и повернулся ко мне. — Теперь твоя очередь. Голову к свету, пожалуйста.
— А что? — Я опустил палку на колени и провёл рукой по щеке. О, кровь?
— Забыл, наверно, — сочувственно проговорил Ю и, наказав держать пёрышко ровно, занялся обработкой моего боевого ранения. Что ж, какое ранение, такая и обработка. И на том спасибо.
— Воды нет, чистой ткани нет, — с сожалением пробормотал мой спутник. — Извини, может шрам остаться… небольшой! Да не дёргайся ты!
Шрам?! Не хочу! Чего бы ни говорили, бывают украшения и получше. Проклятая птица!
Я негодующе взглянул на бездыханного подростка, и тут мне показалось, что между его ресниц что-то сверкнуло.
