Туз Черепов (ЛП) - Вудинг Крис (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
Лицо Малвери превратилось в маску сомнения. Это шло против всего, во что он верил, как врач и как человек. Фрей знал, что Малвери думает о его одержимости. Твою мать, Малвери вообще не любил Тринику. Но Фрей должен это сделать, но не может без помощи Малвери.
Он обязан Тринике жизнью. И он собирается вернуть ее ей.
— Это ее не спасет, — сказал Малвери, но в его голосе было поражение, и Фрей знал, что победил.
— Просто попробуй, — сказал Фрей. — Просто попробуй.
Еще какое-то мгновение Малвери сражался со своей совестью, но, наконец, опустил голову и нахмурил лоб.
— Внесите ее внутрь, — сказал он. — Я сделаю все, что смогу.
Остальные, понимая что происходит, даже не пытались остановить его, за что Фрей был им глубоко благодарен. Он больше не мог сражаться. Он разрешил привести себя в какую-то комнату за двором, где его положили на стол; рядом с ним положили Тринику. Она лежала неподвижно и выглядела такой маленькой; ее грудь едва заметно поднималась и опускалась. Но сейчас от нее не исходил ужас. Демон внутри нее погиб, уничтоженный демоном из его сабли. Даже если сейчас она умрет, то умрет сама, как свободный человек.
Он смутно сознавал, что Малвери вернулся с препаратами, которые взял на «Кэтти Джей». Он видел, как док кладет колбы и трубки, слушал его резкие указания Крейку, который ассистировал ему. Они — расплывчатые призраки, суетившиеся на заднем плане — собирали аппарат для переливания крови.
Он уставился в потолок. Что-то мокрое потекло по его щеке. Слеза, выкатившаяся из уголка глаза. Он не хотел расставаться с этой жизнью. Он слишком любил ее. Иногда она ужасающе обходилась с ним, и он в ответ ругал ее последними словами, но сейчас она казалась самой чудесной и драгоценной из всего, что у него было. Потерю ее он не переживет.
Но он жил. Он менял окружающий мир. И сейчас честно может сказать, что делал черт знает что.
Но он делал. По крайней мере, делал.
Он почувствовал, как игла уколола его во внутреннюю часть локтя. Он повернул голову и увидел прозрачную прорезиненную трубку, протянувшую к нему из стеклянного сосуда, который стоял на столе между ним и Триникой. Сосуд был соединен с резиновым баллоном, который быстро сжимал и разжимал Малвери. На другом конце аппарата был игла, воткнутая в руку Триники.
— Сожми кулак, — сказал Малвери Фрею. — Крейк, дай ему что-нибудь, что он мог бы сжать. Это поможет крови выйти.
В теле Фрея почти не осталось силы, но он сумел вытянуть руку и взять ладонь Триники. Он сжал ее холодные пальцы так сильно, как только смог.
— Так и держи, — хрипло сказал Малвери.
Фрей почувствовал, что сейчас все стало очень далеко. Словно он смотрел на сцену из конца туннеля. Его тело больше не принадлежало ему. С отдаленным интересом он наблюдал, как густая темная кровь — его кровь — начала наполнять сосуд. Он увидел, как она скользнула по трубкам и, наконец, вошла в Тринику, сверкающая красная нить, протянувшаяся от него к ней.
И тут на него спустилось огромное спокойствие, чувство правильности. Он почувствовал себя цельным. Потом его глаза закрылись, и он потерял сознание.
Глава 46
Панегирик — Конец получше — Много чего интересненького — Звезды и кресты — Конец эры
Похороны прошли на высоком склоне холма ярким холодным утром. Кусачий ветер обдувал присутствующих на похоронах и шевелил их пальто. По небу неслись длинные тонкие облака. Вдали лежал город Теск, сбитый с ног и разрушенный, но не побежденный. В его сердце гордо возвышался дворец эрцгерцога.
Они выбрали глухое место, и около могилы стояло только восемь, включая Бесс. В огромной руке она держала букет горных цветов, с которого свисал большой кусок дерна, — она вырвала его из земли целиком. Остальные — члены экипажа, за исключением Самандры Бри, которая пришла с Крейком. Негромко сопящий Харкинс и Пинн с поднятым воротником и сгорбленными плечами; его мрачное лицо было еле видно. Сило, бесстрастный, как всегда. Ашуа стоявшая молча, со скрещенными на груди руками.
Перед ними стоял Малвери. Он вызвался произнести панегирик. Это казалось самым малым, что он мог сделать.
— Что можно сказать, когда эта часть нашей жизни уже пройдена? — сказал он низким тяжелым голосом. — Слова ничего не изменят. Самое лучшее, что можно сделать — напомнить себе, почему нам будет не хватать его.
Он надолго замолчал. Бесс беспокойно пошевелилась.
— Он был бойцом, — наконец сказал Малвери. — Надо отдать ему должное. Нельзя сказать, что он был счастлив в любви, но, в конце концов, нашел ее, и это больше, чем любой из нас может ожидать. Иногда он бывал гребаным ублюдком, но, по большей части, он заставлял нас смеяться, и он всегда приходил, когда ты в нем нуждался. — Он тяжело вздохнул и опустил голову. — Он был нашим сердцем и душой. Без него не было бы «Кэтти Джей».
Малвери опустился на колено и положил руку на надгробный камень. Его роль играла старая тарелка из машинного отделения, на которой было выцарапано имя и несколько дат.
— Мы никогда не забудем его, — сказал Малвери. — Он был чертовски замечательным котом.
Потом, когда они уже шли к челноку, Крейк сказал:
— Жаль, что кэп не смог прийти. Ему бы понравилось, что Слаг ушел на покой в окружении нас.
— Да, это было бы замечательно, — согласился Малвери. — Но кэп не выйдет из больницы еще по меньшей мере месяц, и, если говорить откровенно, кот уже начал вонять.
Фрей осторожно пробирался по коридорам больницы, широко открыв глаза и навострив уши. Его босые ноги мерзли, шагая по полированному полу, но он молча шел вперед, и только это было важно. Он не мог идти быстро, но мог идти умно. Няня Кроуснич стала вполне предсказуемой, а ее обходы — слишком регулярными. На этот раз она не остановит его. Никто не заставит его не напрягаться ради собственного же блага.
Откровенно говоря, няня Кроуснич была, вроде как, права. Не очень-то легко дышать, когда твои ребра так туго перебинтованы и тебя утомляет даже этот короткий путь. Он винил тяжелый гипс, который наложили на его руку, но был также готов признать, что, не исключено, еще не успел восстановиться после тяжелых ран, полученных в трюме «Делириум Триггер».
Но Фрей не был человеком, который легко развлекает сам себя, и выздоровление походило, скорее, на чистилище. Очень долго он мог только глядеть на коричнево-кремовые стены: цвета скуки. Это было невозможно вынести! Кроме того, он родился с умением создавать неприятности.
В коридоре зацокали каблуки. Он застыл, прислушиваясь. Кроуснич! Неужели она перехитрила его?
Но шаги стали затихать, удаляясь, и он расслабился. «Не в этот раз, леди», — подумал он, но ускорил шаг и торопился весь оставшийся путь до цели.
Это была крошечная палата на четыре кровати, все занятые. Все спали, кроме Мейли, симпатичной юной библиотекарши со сломанной ногой. Она пошевелила пальцами, когда он проскользнул внутрь и закрыл дверь. Он робко улыбнулся ей, на цыпочках подошел к другой кровати и осторожно опустился на стоявший рядом с кроватью стул.
Триника лежала на боку, голова на подушке, лицом к нему, глаза закрыты. Он проверил, что она ровно дышит; он никогда не успокаивался, пока не был уверен. Но, да, одеяла слегка колыхались на ее теле, из губ выходили слабые выдохи. Ему до сих пор было трудно поверить в это чудо — она жива. И каждый раз, когда он приходил, он должен был убеждаться в этом, снова и снова.
Во сне ее лицо было вытянутым и бледным, морщинки бежали там, где раньше их не было, во всяком случае, он их не помнил. Он похудела, а ведь она и так никогда много не весила. И сейчас на ней не было никакого грима. Ее волосы коротко обрезали и сделали самое лучшее, что смогли из спутанной гривы, с которой ее принесли. Но она была здесь, она была красива, и она была его.
Она зашевелилась, ее левая рука задвигалась и нашла гипс, который наложили на его раздробленную руку. На ее палец было надето кольцо, простое серебряное колечко, которое она когда-то вернула ему. Сейчас она опять носила его.
