Эра Огня 5. Мятежное пламя (СИ) - Криптонов Василий (мир бесплатных книг .TXT) 📗
Опять вздрогнула. Отвернулась, но тут же покосилась. Ей до смерти хотелось выговориться, но она не знала, можно ли доверять этому бестолковому попаданцу.
Миша опустился на левую половину крыльца, стараясь показать, что он и не навязывается вовсе. Боргента оценила жест, обдумала и присела на правую половину. Миша мысленно поздравил себя с выигранной битвой. Однако до победы в войне было ещё далеко.
— Сколько тебе было, когда она родилась? — задал Миша вопрос, который казался ему главным.
Ответа он немного боялся. Потому что если сопоставить определённый на глаз возраст Боргенты с на тот же глаз определённым возрастом Маленькой Талли, то получалось, что Боргента родила лет в одиннадцать-двенадцать. Ну, в тринадцать максимум, это уже если здравый смысл лесом послать. На двадцать лет Боргента не смотрелась. Двадцать — это уже некий рубеж, он чувствуется.
Миша, во всяком случае, всегда такие вещи чувствовал и никогда не мог поверить в истории парней, которые «думали, что ей восемнадцать». Да ладно! Ну как можно не понять, сколько лет девчонке? Можно не хотеть понимать — это ладно. Но реально не понимать — это уже диагноз. Боргенте, при всех доступных и возможных скидках, льготах и фантдопущениях, было лет девятнадцать.
— Столько же, сколько и сейчас, — сказала Боргента.
— В смысле?
— В прямом смысле. Талли родилась... — Боргента зашептала, загибая пальцы на руках. — Почти две недели назад.
Миша долго и задумчиво смотрел на Боргенту. Она повернулась, встретила его взгляд и невесело усмехнулась:
— Да, извини, я уже забыла, что это — удивительно. Такой вот она необычный ребёнок. Из-за отца.
— А отец кто? — спросил Миша, предчувствуя, что ответ ему не понравится.
Боргента покраснела, отвернулась. Миша молча ждал. И предчувствие его не обмануло.
— Всё равно узнаешь, — буркнула Боргента. — Мортегар.
— Чего? — выдохнул Миша.
— Ну, если быть точной, то не совсем он. Его тело.
— А. В смысле, он пьяный спал?
— Нет! Дурак. В его теле была душа Авеллы. И — да, мы немного выпили. Я тогда была влюблена в него...
Мише захотелось упасть с крыльца. Мортегар! Нет, это уже слишком. Он никак не мог состыковать в голове того пацана, которого видел в Красноярске, с тем человеком, который жил здесь. Тот, хоть и драться умел, всё же был какой-то затюканный, что ли. С Натсэ даже рядом идти боялся. А этот?!
Две жены, ребёнок от третьей, глава клана... Что за читерство такое, а? Где справедливость?
— Так это что... Ты — тоже его жена?
— Нет! У него одна жена — Авелла.
— А Натсэ?
— Она — мирская супруга, это совсем другое. И не произноси больше при мне её имя.
На всё, что касалось Натсэ, Боргента реагировала, как кошка на апельсин. Миша в детстве любил прикалываться над кошкой — совал ей под нос апельсиновую корку. Кошка сжималась, как пружина, прыгала задом наперёд и, презрительно дёрнувшись, уходила.
Ниитлис, мать Натсэ, поступила крайне неразумно, оставшись здесь, в доме. Но проявила сообразительность, закрывшись в спальне дочери и не подавая признаков жизни.
— Как скажешь. — Миша поднял руки. — Так ты...
— Мортегар принял меня в свой род и свой клан, оказал всю возможную поддержку, мне не в чем его упрекнуть. Ни его, ни Авеллу.
— Так ты не замужем?
Боргента повернулась к Мише и, после долгого молчания, с каким-то лёгким удивлением ответила:
— Н-нет. Не замужем.
Странный у неё был взгляд. Мише стало не по себе от него. Он прекрасно чувствовал, куда внезапно завернул разговор. Это было по-настоящему внезапно, для них обоих. И сейчас правильных слов, или действий просто не могло быть, всё было слишком уж серьёзно. Что-то должно вмешаться, оборвать разговор, дать им обоим время подумать.
— Эй! Ребята! — Миша резко повернулся, как и Боргента; из окна гостиной высовывалась госпожа Акади. — Я готова трансгрессировать остров. Вам лучше зайти внутрь и во что-нибудь вцепиться изо всех сил. Только не друг в друга! Разве что одной рукой. А другой рукой держитесь за нечто стабильное. Сразу после выхода из трансгрессии остров начнёт падать. Алмосая его подхватит. Ну, она так думает.
— А если не подхватит? — осведомился Миша.
— Упадём, — улыбнулась Акади. — Кстати! В гостиной лежит тёплая одежда. Можете надеть уже сейчас.
Она, посчитав инструктаж законченным, скрылась в окне. Миша встал, протянул руку Боргенте.
— Идём? Будет непонятная фигня, как такое пропустишь.
— Иногда ты разговариваешь точь-в-точь как он, — улыбнулась Боргента и, положив ладонь ему в руку, позволила помочь себе подняться.
— Это потому, что я его всему обучил, — похвастался Миша. — Когда он только пришёл ко мне — кем он был? Никем! Простой провинциальный парень с расстроенной дедушкиной гитарой. Мычал, блеял, слова сказать не умел. Я сделал из него величайшего эмси всех времён и народов. Я вывел его на сцену, я дал ему...
— Хватит! — засмеялась Боргента. — Идём.
Они вошли в столовую. Там сидели обе Воздушные дамы. Миша уже даже немного их отличал. Алмосая выглядела помоложе и пораздолбаистей, что ли. Акади — это та, что мать Авеллы, которая в теле Мортегара стала отцом Маленькой Талли, — хоть и улыбается, но более серьёзна.
— С госпожой Ниитлис я только что говорила, она готова ко всему. Господин Вукт в туалете на втором этаже, — сообщила Акади. — Обнимается с... Ну, в общем, о нём не беспокойтесь. Можете держаться за подоконник.
— Его что, укачало? — спросил Миша.
Они с Боргентой забрались на диван, стоявший у окна, и вцепились в каменный подоконник.
— Нет, что вы, господин Моингран! Он просто посчитал это место наиболее надёжным. Может, это как-то связано с рунами Воды, я не знаю... Ладно, будем начинать. Ты готова, дорогая?
— Разумеется, — отозвалась Алмосая.
— Помни: не обращай на меня внимания! Главное — удержать остров.
— Обещаю! Начнём?
— Начнём! Трансгрессия!
Мише показалось, что он на мгновение перестал существовать. Словно бы умер, а потом так же внезапно вернулся к жизни. Первым ощущением была спасительная надёжность каменного подоконника. А потом в уши ворвался крик.
Распахнулось окно, едва не заехав по носу. В лицо ударил ледяной ветер. Миша попытался вдохнуть и понял, что задыхается. Сердце тяжело колотилось. Тело подбросило вверх, к потолку.
— Да ***! — попытался он заорать, но получилось только сипение.
Что-то грохотало, кто-то выкрикивал какие-то слова. Вдруг — сильный рывок. Мишу бросило на диван. Едва он успел перевернуться на спину, как на него упала Боргента. Над их головами со звоном захлопнулось окно, ледяной ветер исчез.
— С мягкой посадкой, — хрипло произнёс Миша, глядя в перепуганные глаза Боргенты.
Она мигом покраснела и скатилась на пол. Миша тоже не стал разлёживаться. Встал.
Мебель в гостиной стояла и валялась как попало. Пожалуй, более-менее на месте остался лишь диван, который Миша вовремя придавил своим эпическим падением. Стол перевернулся, кресла разбрелись.
Госпожа Акади лицом вниз лежала на полу, раскинув руки и ноги. Алмосая стояла на коленях рядом с ней. Одного взгляда на её лицо хватило Мише, чтобы проглотить все возможные шуточки, пришедшие на ум.
Из глаз, ушей и носа текла кровь. Выглядела Алмосая, как персонаж фильма ужасов. Каким чудом она ещё оставалась в сознании — загадка загадок.
— Эт-т-то было сильно, — произнесла Алмосая высоким дрожащим голосом. — Оч-ч-чень сильно!
— Как вы? Что с вами?! — Боргента подскочила к Алмосае, присела рядом, приобняла её, но женщина, кажется, вовсе её не замечала. Улыбалась невпопад, взгляд блуждал.
Миша подошёл к Акади, осторожно перевернул её на спину, послушал дыхание. Слабое, но — есть. Задумался, вспоминая правила оказания первой помощи. Никакой уверенности не было, но всё же Миша подвинул кресло и положил на него ноги бесчувственной Воздушной магини.
В гостиную, пошатываясь, вошёл Вукт.
