Сорок апрельских дней (СИ) - Савенков Сергей (книги бесплатно без .TXT) 📗
Мы умолкаем. Смотрим в пламя костра и слушаем тишину, нарушаемую лишь шорохом падающей с небес пыли, да треском поленьев.
Взгляд цепляется за странный одуванчик на её топе.
— Так ты потому цветочками изрисовала бельё? Не можешь сдержать талант?
Облако смотрит подозрительно, силясь понять, издеваюсь я или нет. Но выбирает мирную тактику:
— Нет. Есть история.
— Расскажешь?
— Действительно хочешь? Или так, посмеяться?
— Смеяться не буду.
— Тогда расскажу непременно! Потом, когда будет всё позади. История станет наградой за спасение девчонки… А пока… Хочешь, сыграю?
— Конечно!
Облако раскладывает флейту, подносит к губам, и из тишины постепенно рождается звук. Он меняется, нарастает, превращается в музыку… В какой-то неуловимый момент мрачная и пугающая реальность исчезает, а вместо неё появляется новая — светлая и прекрасная.
Исчезает и страх.
Ого! Почему же я раньше такое не слушал! Оказывается, это так здорово! Как собрать электронную схему — такую, какой ещё не было. Или создать программу, которая будет работать на порядок быстрее других.
Круто!
Мелодия обрывается.
— Ты чего?
— Хватит. Не нужно слишком долго играть, потеряется смысл. Прекрасное должно ускользать, а не лежать в кармане покорным слугой, — Облако прячет флейту в карман. — Люди не ценят настоящее… Настоящие стихи, настоящую музыку, настоящий момент… Им лишь бы куда-то сбежать, — она поправляется: — Не ценили.
Музыка словно добавила ей своей красоты, и я не могу отвести глаза.
— Знаешь, ты не похожа на азиатку, — я никогда ей это не говорил, боялся обидеть. А сейчас, вырвалось само.
— Расширила глаза. Операцию сделала, чтобы свои надо мной поменьше смеялись.
— Смеялись? — я и сам расширяю глаза — от удивления. — Какие же люди придурки! Как можно смеяться над красотой!
Выходит, глаза у неё «улучшенные». Взглянуть бы на прежние — те, что дала ей природа!
— Спасибо, — она смущается, гладит спутанные волосы и придвигается ближе. — Только, я ведь уже не красивая. Грязная и вонючая…
— Красивая… — обнимаю девчонку за плечи, веду рукой по спине.
— Кирилл… — она кладёт голову мне на грудь. Сквозь гарь костра, вонь и пот, я чувствую её запах. Родной, настоящий.
— Облако… Ты всегда была ко мне равнодушна… Ну а сейчас, тебе что, на меня не плевать? Потому, что никого больше нет?
— Плевать? — она изумлённо распахивает глаза. — Ты же мне нравишься, очень! Разве не замечал? Разве мы не друзья? Ведь мы, и вчера, и сегодня с утра были вместе!
— Нравлюсь? Ты всегда меня избегала!
Девчонка смущается.
— Это прозвучит очень глупо… Всё равно говорить?
— Уж лучше сказать!
— От тебя исходит опасность. Я чувствую, ты меня убьёшь.
— Убью? Я, по-твоему, какой-то маньяк? Ну и бред!
— Да при чём тут маньяк! Будто нельзя убить не нарочно!
— Облако, это какая-то ерунда! Я не причиню вреда, не предам! Ни за что, даже если погибну сам!
— Прости… Я ведь… Теперь… Мы же вместе сейчас. Я тебе доверяю…
— Облако… Как могла ты так думать? Как, только, могла… — я прижимаю любимую и зарываюсь лицом в её волосы.
Пахнут, словно весенняя степь! Запах пота я больше не замечаю.
— Кирилл? Признайся, это ты подшутил над Шестым?
— Нет! Ты чего! «Прими ближнего, будь толерантен, не то разверзнуться небеса!» — хорошо, что она не может увидеть, как горят мои щёки.
— Вот и разверзлись… А ты — врун. Похоже, неисправимый… Ненавижу, когда мне врут. Обманывать других намного приятней! Но — неважно, я не про то… Понимаешь… Мне нравилась Луна…
Ну вот, приехали!.. Минуту назад говорила, что ей нравлюсь я!
А Облако продолжает:
— Такая весёлая… Втроём нам было бы так хорошо!
Она поправляет волосы, обнимает меня за плечи. Наклонив голову в сторону, заглядывает в глаза. Я чувствую на губах горячее дыхание.
— Кирилл… Может быть, мы не проснёмся… Нет ни будущего, ни прошлого. Нечего больше терять, есть только этот момент…
— Я понимаю…
Облако долго не убирает руки, словно чего-то ждёт…
А потом, отворачивается.
Меня вырывают из сна рассветные лучи — не будильник.
Это радует. В школе нам говорили о «ядерной зиме». Потому, вчера я тревожился: пробьётся ли солнце сквозь тучи поднятой сажи и пыли.
Но Господи, как страшно вот так просыпаться!
Мёртвым, облучённым, в Аду.
Всю ночь мне снились девчонки.
С Облаком мы бродили по тенистому влажному лесу и обливали друг дружку водой из ручья. Она кружилась под серебристым дождём среди тысячи радуг.
С Луной я сидел у огромного озера. У целого озера настоящей прохладной воды…
Облизываю деревянным языком пересохшие губы и поднимаюсь на четвереньки. В воздух взлетает мельчайшая пыль. Она всюду: противно скрипит на зубах, забивает нос и глаза.
Чихаю. Облако вздрагивает и открывает глаза.
— Привет! — она потягивается под оранжевой тканью и сладко зевает. Лицо заспанное, опухшее. Котёнок выгибает спинку.
От вида присыпанной ядерным пеплом, смертельно облучённой девчонки, ведущей себя буднично и беззаботно, становится по-настоящему жутко. Будто в мире всё в норме, всё хорошо. Будто война — совершенно обычное дело.
Конечно, я рад, что она жива и здорова. Что, по всей видимости, ей лучше. Но…
— Привет! Вылезай, нужно идти! Кто знает, сколько мы нахватали за ночь.
Знает дозиметр. И когда я вылезаю из «логова», первым делом смотрю на дисплей.
15 Грей!
Нельзя чувствовать себя хорошо, получив подобную дозу!
В носу щекочет, и на дозиметр падают алые капли.
— Кирилл… У меня кровь…
Я оборачиваюсь. Сзади стоит перепуганная девчонка.
Боже, что у неё с лицом! Опухло оно не от сна!
— Вот… — она показывает на промокшие шорты. На ноги, залитые кровью.
— Снимай!
— Нет, ты чего! — она стоит, покраснев и насупившись. Смотрит, как на врага. И я понимаю: она не ошибается, ведь это я во всём виноват. Нужно было идти вчера!
— Сама посмотрю. Отвернись.
— Только быстрей!
— Замолчи!
Я отворачиваюсь и лихорадочно соображаю, что делать. В общем-то, выход один — в ЗКП! До него триста метров, а внутри есть всё: вода, электричество, и главное — медсканер и киберхирург. Он введёт Облаку заменители плазмы и проведёт операцию. А потом…
— Кирилл… Всё.
Я поворачиваюсь. Она такая же перепуганная.
— Это кишечник, Кирилл. Внутреннее кровотечение.
— Пошли! Быстрей! Закружится голова — говори. Понесу.
— Понеси, для начала, Котёнка.
Ни светло, ни темно — словно обычный пасмурный день. Лес покрыт пеплом, слетающим вниз при малейшем дуновении. Ноги вязнут в серых «сугробах». Уже через тридцать метров наваливается усталость.
Ничего себе! Как я ослаб! Пока мы сидели, да лежали — казалось, что всё хорошо!
— Облако, прости…
— Ладно… Ты ведь не знал…
Я смотрю в сторону — потому, что по щекам текут слёзы.
— Мне больно, Кирилл.
Облако опускается в пепел, отстёгивает от пояса коробочку индивидуальной аптечки и достаёт обезболивающее.
Сможет ли она идти? Ведь это наркотик!
Мне страшно, но я не могу заставлять её терпеть боль. Стою и смотрю, как игла входит в ногу.
