Пепел и пыль (СИ) - "nastiel" (книги бесплатно без онлайн .TXT) 📗
Нужно открыть портал и унести Бронберта отсюда, пока на запах не собралась вся округа. Единственное приходящее на ум место — это обрыв, который в этом времени ещё заполнен водой и представляет из себя полноценную речку. Я делюсь своим предложением с Беном, и он, не раздумывая, соглашается.
Так мы и поступаем.
***
Я гляжу на Бена, он — на меня. Неотрывно. Из-под опущенных ресниц. С горькой, как застрявший в ноздрях запах, ноткой заговора. Я знаю, что творится сейчас у него в голове, и знаю, почему он трёт ладони о брюки так яростно.
Я бы тоже многое сейчас отдала, чтобы избавиться от осевшей на коже грязи.
— И вы сбросили его в воду? — спрашивает Нина. В ушах до сих пор звенит её всплеск. — Уверены, что не всплывёт?
— Бен повязал ему камни на шею и ноги, — отвечаю я.
— А ещё парочку Слава запихала под простынь, — говорит Бен.
Чувствую на себе взгляд Нины, но собственный не могу отвести от Бена. Как там было? Найдите себе друга, который, в случае чего, поможет избавиться от тела?
Кто же знал, что этим другом станет тот, кто и приятелем моим готов называться с натяжкой?
— Ладно. Вы это уже сделали. К тому же, об индре никто, кроме нас, не знал. Он умереть мог ещё тогда, в церкви. Ему просто повезло, что получил возможность немного пожить и побыть нам полезным.
— Его звали Бронберт, — произношу я. — И он почти всё время проспал. Мне не удалось выведать ничего, кроме того, что он рассказал ещё когда мы вытаскивали его из клетки.
Я знаю, что не виновата в его смерти, но всё равно никак не могу избавиться от внутреннего сосущего ощущения. Голову заполнили десяток «А что, если?», по результату которых у Бронберта было бы больше шансов на спасение.
— Мы сделали всё возможное, — Бен чувствует моё волнение. Так же, как и я его. Так же, как и Нина наше общее.
Мы связаны. И пока это работает только против нас.
— Вася — профессионал своего дела. Миротворец. Лучше него никто бы не позаботился о Бронберте, — говорю я. — И у него не вышло.
— Значит, Бронберта уже нельзя было спасти.
Я пожимаю плечами, ничего не отвечая вслух, потому что чувствую — открою рот, и вместе со словами на всеобщее обозрение польются слёзы.
— Так или иначе, его уже не вернуть, — говорит Нина. — А потому нам пора подумать о собственной сохранности.
Нина предлагает немного потренироваться. Параллельно, она рассказывает поподробнее о том, что было на собрании, и как теперь будет выстроена охрана бала. Они действительно планируют привлечь больше стражей, и, благодаря замолвленному словечку Нины, меня в этом списке нет.
— Хотя на очереди ты была одной из первых, — говорит Нина. — Я сказала, что ты не до конца восстановилась после полученной недавно травмы.
— Спасибо.
— Это позволит тебе ни на секунду не спускать глаз с Христофа.
Пока мы с Ниной разговариваем, Бен исчезает в секции с оружием. Некоторое время спустя выходит оттуда, обвешанный всем, до чего успели дотянуться руки.
— Что ты делаешь? — Нина хлопает себя ладонью по лбу. — Как ребёнок, честное слово!
Но Бену всё равно. Он сияет, как начищенная до блеска поверхность меча. Я совсем не обращала внимания, но, похоже, он действительно очень переживает, что ему приходится притворяться хранителем. Сейчас, снова попав в привычную стихию, Бен выглядит по-настоящему счастливым.
Но как же смешно обмундирование смотрится на высоком и худом Алексее!
— Бен? — окликаю я. — А помнишь, как ты утверждал, что мне придётся как минимум полгода учиться, чтобы сразиться с тобой на равных? — Развожу руки в стороны. — Смотри, как всё поменялось!
Бен наверняка и сам понимает, что сейчас ему со мной не потягаться. Алексей — хранитель. Он не приемлет насилие, и Аполлинария, будучи разумным человеком, уважает такой его выбор, хоть иногда и пытается разобраться, почему же она в него умудрилась влюбиться.
— Ты меня на «слабо» берёшь? — спрашивает Бен, прищурившись.
— Ну, допустим.
Сейчас я одержу над Беном победу в любом случае, и меня это радует даже сильнее, чем должно. Я легко могу отомстить ему за синяки на рёбрах и за позорные падения на холодные маты. Но это будет не моя заслуга, а заслуга долгих и упорных тренировок другой девчонки.
Бен гремит оружием и принадлежностями, снимая их с себя и складывая на пол.
— Давай, — говорит он, маня меня к себе. — Борись со мной!
Я качаю головой.
Хочу, но не могу. Иначе чем я лучше Риса, если любой ценой готова получить желаемое?
— Не сейчас, — бросаю небрежно. Иду к Бену, но не для того, чтобы ловко уложить его на лопатки: вместо этого подбираю кое-какое оружие и несу его на место. — Я не сражаюсь с теми, кто не может держать ответный удар.
Бен что-то ворчит в ответ, но я не различаю его слова за скрежетом лезвий ножей, которые тру друг о друга ради забавы. В какой-то момент кажется, что от них летят настоящие искры.
Грубый толчок в спину выбивает почву у меня из-под ног. Я падаю вперёд, но чудом успеваю развернуться и схватить своего горе-обидчика за накрахмаленный воротник рубашки. Бен возмущённо вскрикивает. Весь удар, благодаря его весу, я принимаю на свои спину, затылок и копчик. Хватаю ртом воздух, но в лёгких словно раскалённый свинец. Да ещё и Бен своими руками давит на живот. В отместку я дёргаю ногой, только чудом не попадая ему по причинному месту.
Бен нависает надо мной. Между нашими лицами не больше пары сантиметров. Длинная светлая чёлка Алексея щекочет мою переносицу. Аполлинария во мне смущена такой близостью с объектом своих воздыханий. Ещё секунда, и я совсем не вижу Бена. Только Алексея и его веснушки (у Бена они рассыпаны по верхушкам щёк) на тонком носу, поджатые от напряжения губы (которые, я помню, у Бена похожей формы, но пухлее), раскрасневшиеся скулы и зелёные (что контрастирует с бледным голубым серебром радужки его потомка) глаза, которые продолжают излучать тепло, несмотря на засранца, временно завладевшего этим телом.
Кажется, теперь я понимаю, что же такого Аполлинария нашла в Прохоровых.
— Может, слезешь с меня? — спрашиваю я и с удивлением обнаруживаю, что голос звучит хрипло.
Бенов долгий выдох шевелит мои ресницы. Бен привстаёт, отбрасывает себя в сторону. Там перекатывается на живот. Я пытаюсь подняться. Упираю ладони в пол и тогда чувствую резкую боль в левой. Одновременно со мной шипят от неприятного ощущения Бен и Нина, которая, тем временем, успела исчезнуть в кладовой и не застала нашей стычки.
— Ну, и кто из вас, умников, поранился? — кричит она недовольным голосом мамочки, уставшей от слежки за своими несовершеннолетними спиногрызами.
— Не я! — бодро отмечает Бен.
— Слава?
Ребром ладони я отталкиваю ножи прочь, чтобы не усугубить ситуацию. Да что со мной не так? Почему нельзя быть аккуратнее? Родя прав, такими темпами я долго не проживу!
— Тебе не надоело шишки собирать? — спрашивает Нина.
— До тошноты, — подтверждаю я.
В тренировочном зале, несмотря на повышенный уровень травмоопасности, нет ни аптечки, ни даже банальных бинтов: всё хранится в больничном крыле. Потому, чтобы остановить кровь, Нина снимает с себя жилетку, оставаясь в одной рубашке, и использует её как неплохую хлопковую повязку.
— Очень мило, — говорю я. — Включить на фоне сопливую песенку и сойдёт за сцену из романтической комедии.
Нина усмехается моим словам и бросает что-то про лесбийский подтекст. Бен подбирает ножи и возвращает их на место. Когда снова выглядывает из-за стеллажей, я вижу вину на его лице.
— Прошло два дня, а я уже на стенку лезу. Вместо того чтобы тренироваться, тянет книжки почитать. Так что ты извини, — Бен кивает на мою руку. — Я не хотел.
— Забыли, — я сжимаю ладонь в кулаке, проверяя, насколько сильная боль. — Только скажи мне, гений, кто тебя со спины научил нападать?
Бен улыбается, заметно расслабляясь.
— Татьяне не рассказывай, — просит он фальшивым умоляющим тоном. — Иначе она меня убьёт.