У Великой реки. (Дилогия) - Круз Андрей "El Rojo" (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
Болтали, смотрели на реку, занимались кто чем, Орри полез в трюм с рулевым управлением заниматься, Балина от дизеля отогнать невозможно было. Я расстелил кусок ткани на палубе и сел за чистку оружия, Маша грызла засахаренные орешки, загорая и глядя на облака, а Лари вдруг взялась упражняться со своим латигом, сшибая им по сантиметру с воткнутых в щели между досками пирса веток. За ветками она, кстати, умудрилась послать проходившего мимо матроса со сторожевика. Думаю, она бы могла запросто уйти и по форту гулять, но осталась с нами из солидарности.
Так лениво провели время до обеда. Кашеварить опять взялись колдунья с демонессой. И когда обед был уже съеден, последовавший за ним чай выпит, на склоне, ведущем к затону, появился вестовой с красной повязкой на рукаве. Молодой, лет восемнадцати, боец, явно недавно призванный, отчаянно белобрысый. Пройдя меж разошедшихся в стороны караульных, он вышел на пирс, помахивая сложенной вдвое желтоватой бумажкой. Развернул ее, сверился с чем-то, потом спросил:
– Господином Волковым Александром здесь кто будет?
– Я буду, – махнул я вестовому рукой, не отрывая задницы от досок палубы.
– Телеграмма для вас пришла. И командир просит к нему подняться, я провожу.
Он поднялся по мосткам на палубу и протянул мне бланк телеграммы. Я заглянул в нее, прочитал:
«КОМАНДИРУ 4 ОПОТР МАЙОРУ РИХТЕРУ ТЧК ПОДТВЕРЖАЮ ПОЛНОМОЧИЯ ОХОТНИКА НАЙМУ АЛЕКСАНДРА ВОЛКОВА ДЕЛЕГИРОВАННЫЕ ПОРУЧЕНИЕМ СЫСКУ НОМЕРОМ ДВАДЦАТЬ ДВА ДРБ ПЯТНАДЦАТЬ ТЧК ОКАЗЫВАТЬ ВСЕМЕРНОЕ СОДЕЙСТВИЕ ВВИДУ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ ИСПОЛНЯЕМОГО ПОРУЧЕНИЯ ТЧК БЕРДЫШОВ».
Была и вторая телеграмма, лично мне:
«ВОЛКОВУ ТЧК БЛАНК РАСПОРЯЖЕНИЯ УТРАЧЕН РЕЗУЛЬТАТЕ ИЗВЕСТНОГО ИНЦИДЕНТА ГУЛЯЙПОЛЕ ТЧК ВЯЛЬЦЕВ».
Ага, вот оно как. При ликвидации явки, где на Пантелея засада была, захватили. Логично. А вот первая телеграмма – очень даже хорошая телеграмма, надо будет впрок сохранить. Звучит солидней некуда. Можно сразу сдаваться. Я подхватил с палубы свою рубашку, натянул кое-как и пригладил, смочив ладонь, растрепанные волосы. Раз командир зовет, надо выглядеть прилично.
– Давай веди, – сказал я вестовому, поправив пояс с кобурой.
Тот резво пошел впереди, я едва за ним успевал. Мы поднялись по заглубленной в склон и прикрытой от обстрела с воды лестнице, вошли в ворота форта, возле которых маялись двое часовых. Обычно один стоит, а тут – усиление: сразу же смена одиночных постов на парные.
Внутри форт ничего интересного собой не представлял. Все как в других подобных местах. Бревенчатые здания штаба и казарм, камуфлированные машины под навесами, караульные вышки по углам, в них – пулеметные гнезда за мешками с песком. Оттуда виднеются головы караульных. В нескольких местах из окопов, обложенных мешками с землей по краям, торчали задранные в небо стволы стомиллиметровых гаубиц. Виднелась и минометная батарея. Да, этих так просто не возьмешь – четыре батареи артиллерии в обороне, да еще и весь спектр по боевому применению перекрывают.
Однако признаков войны здесь не было видно. Ни бетонные стены укреплений, ни бревна частокола никаких следов обстрела не имели. От всего веяло военной аккуратностью и ухоженностью. Дорожки в форте заасфальтированы и тщательно выметены, травка пострижена, бордюры белым крашены. Устав в чистом виде.
Я прошел за вестовым в штаб, проскочил мимо стойки дежурного по части, поздоровавшись с пограничным поручиком, а затем зашел в кабинет с табличкой «Командир 4 ОПОтр. майор Рихтер Б. В.».
Майор оказался невысоким, худощавым, седоватым, с аккуратной эспаньолкой офицером в повседневной, что меня удивило, форме. В армии есть традиция: в отдаленных гарнизонах все ходят в полевой форме, а повседневную носят только при поездках в большие гарнизоны. А тут на тебе.
Он был не один: справа от него сидела смуглая миловидная полуаборигенка в черной форме прапорщика с серебряными кантами и уставным колдовским жезлом. Ага, штатная колдунья гарнизона. Интересно, как она, такая хорошенькая, оказалась в таком захолустье? Аборигенская кровь повлияла, или двоечница? Или карьеру побыстрее хочет сделать? Тогда начинать с подобной дыры даже полезно.
– Господин майор, охотник Волков, – представился я, не разбавляя речь излишками бальзама на его душу в стиле «прибыл по вашему приказанию», или «прибыл для беседы».
– Присаживайтесь, Волков, – кивнул майор, указывая на стул перед своим столом.
Я присел на жесткий конторский стул, который был придуман еще в те времена, когда эргономика считалась лженаукой, а любой занимающийся ею был достоин расстрела на месте. Кое-как разместился, столкнулся взглядом с колдуньей, мимолетно улыбнувшейся. Затем выжидательно уставился на майора.
– Телеграмму мы получили. – Майор постучал пальцем по лежащему перед ним на столе голубому бланку – второй копии. – Департамент контрразведки вашу благонадежность подтвердил. Но у меня есть вопрос.
– Я слушаю, – вполне нейтрально подтолкнул я его к продолжению беседы.
– Как вы вырвались из Пограничного? Нам доподлинно известно, что город захвачен и блокирован превосходящими силами противника.
– Если у вас есть связь с командованием тамошнего гарнизона, можете выяснить все подробности, – пожал я плечами.
– Связи у нас нет, иначе я так бы и поступил, – спокойно ответил майор. – Поэтому у меня есть лишь один способ не допустить прорыва в Великую враждебных элементов оттуда – проверять всех и каждого. А Мона проверит ваши ответы на соответствие истине. Она это очень хорошо умеет.
Мона в погонах прапорщика опять улыбнулась, и я почувствовал неслабую и очень «аккуратную» струйку Силы, прошедшую через меня насквозь. Нет, не двоечница. Не Маша, конечно, но и не олухи из Пограничного. Хорошее, ловкое, естественное управление потоком энергии. Наверняка унаследовала от своей аборигенской «составляющей» такие способности. Значит, или в неблагонадежных числится, или за карьеру бьется.
Впрочем, скрывать мне было нечего, и я не торопясь, со всеми подробностями рассказал историю нашего побега. Мона не прерывала, не мешала, я время от времени ощущал лишь короткие уколы Силы, не подавая виду, что я их чувствую. Когда же майор перешел к целям нашего путешествия, равно как и к вопросам собственности на баржу, я заперся намертво, сославшись на тайну расследования, и даже отчеркнул в ордере ногтем слова «без общего уведомления о личности такового», подразумевая, что они должны снять все вопросы о том, чья у нас баржа.
Майор достаточно справедливо указал на несколько логических нестыковок в моем заявлении, в результате чего я вынужден был сознаться, что баржа первая попавшаяся, какую нам удалось захватить во время бегства. После этого майор лишь протянул мне пустой бланк телеграммы и предложил повторно обратиться к контрразведывательному начальству в Тверь, если мы не хотим продолжить свой путь пешком или на перекладных.
Я понял, что попытки спорить ни к чему не приведут. Тем более что со своего места я мог разглядеть, что за раскрытый журнал лежит перед майором на столе. А лежал там «Общий регистр торговых судов Великоречья», открытый как раз на букве «Б». И фамилия Бер-Ассат читалась сверху тоже запросто. И название баржи – «Путеводная звезда». Впрочем, примерно четыре из пяти барж назывались именно так, типа добрая традиция, поэтому на название можно внимания не обращать. Но есть еще бортовой номер, введенный с легкой руки пришлых и признанный удобным всеми властями, и этот номер недвусмысленно свидетельствовал: баржа чужая.
Пришлось смириться и написать телеграмму на имя Вяльцева с просьбой, или требованием, считать баржу нашей до окончания операции по изловлению государственного супостата. После чего я телеграмму отдал появившемуся вестовому, а сам был препровожден обратно на судно. Пришлось смириться еще и с тем, что сегодня выход на реку нам никак не светит. Пока там телеграмму до Вяльцева донесут, пока он все согласует, пока обратно отослать изволят – времени пройдет немало. А жаль. Пропал день. Я рассчитывал завтра к вечеру подойти к Гуляйполю.
