Ожерелье королевы - Эджертон Тереза (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
Философ схватился за голову.
— Должен признать, что некоторые принципы, имеющие отношение к работе этого механизма, могут вызвать беспокойство… в определенных кругах.
Ис саркастически засмеялась.
— Беспокойство, говорите, в определенных кругах? И только? Вечный двигатель? Честное слово, доктор, вы сильно недооцениваете ситуацию. Создание такого сложного механизма… В некотором смысле даже более сложного, чем Сокровища Гоблинов… Само существование этих чертежей говорит о безрассудном любопытстве, о вмешательстве в сферы, от которых вам лучше держаться подальше — как вы, наверное, и сами понимали, раз сдерживали себя.
— Но сам по себе механизм совершенно безвреден. Я держал его в тайне только потому, что боялся, что однажды эти чертежи кто-то может использовать в целях, которые мне не дано предугадать. — Перселл взял бумаги и резко разорвал их пополам — жест бессмысленный, но он принес ему некоторое облегчение. — Кто бы ни был тот, кто украл их и опубликовал, это он повел себя безответственно.
— Это вы так сейчас говорите, — мотнула головой Ис. — Но вы должны были сами давным-давно их уничтожить. В любом случае, ваша тайна раскрыта. И, учитывая беспокойство, царящее в городе, вы не можете не видеть, какое непоправимое зло вы можете причинить, оставаясь около Джарреда!
Перселл взирал на нее с растущим смятением.
— Вы предлагаете мне покинуть Линденхофф, оставить короля, когда он в таком состоянии? Но что, если он захочет меня видеть, если он позовет меня? — Старик проковылял к стулу и, не спрашивая разрешения, сел. — Уж он-то поймет, что я ничего плохого не имел в виду. И он никогда бы…
— Вполне вероятно. Но королю нужен покой, он не вынесет ни малейшего беспокойства. А если вы останетесь здесь, беспокойства будет предостаточно — как только весть о вашем позоре распространится по дворцу.
Философ старался разобраться в тех противоречивых советах, которые давали ему ум и сердце. Он беспомощно махнул рукой.
— Боюсь, Ваше Величество, что вы говорите правду. Я соберу вещи немедленно и завтра же утром покину Линденхофф.
— Благодарю вас, — сказала Ис, не совсем удачно скрыв удовлетворенную улыбку. — Ваша преданность похвальна. Я уверена, что этой жертвой вы избавляете короля от большого горя.
Весна рано пришла в Шато-Руж. Город располагался на берегу залива, похожего на драгоценный камень, согреваемого легкими ветрами с юга. Деревья оделись листвой, а цветы расцвели задолго до того, как о весне заговорили на континенте.
Но Вуардемар — это был грязный, беспорядочный и густонаселенный город. Его высокие старинные здания, покрытые розовой штукатуркой, как дворцы, так и обычные жилые дома, были зачастую так разрушены изнутри, что с первым дуновением весны народ высыпал на улицу. Там люди готовили еду и жарили кофе на общественных печах, ели, смеялись, танцевали, дрались на дуэлях, играли на музыкальных инструментах, вели дела, проворачивали любовные интрижки и устраивали семейные сцены под открытым небом.
Въехать во Вуардемар с юга в определенное время года было все равно что попасть на бесконечный праздник. Огромные баки кипящего жира устанавливались на миниатюрных, выложенных брусчаткой площадях, — в них готовили оладьи и всякие другие лакомства. Мясники золотили куски мяса яичным желтком, рыбники выставляли свежайший товар в корзинах, выложенных зелеными листьями. Цветы апельсина, розы, гвоздики и левкоя наполняли воздух чарующим ароматом. Все, кому нечем было заняться весь год, находили себе дело: бегать по поручениям, устраивать тайные встречи, показывать приезжим достопримечательности. Уличные музыканты, кукольники, парады… О, жизнь бывала очень приятной в Вуардемаре в определенное время года — если, конечно, вы въезжали туда с юга.
Въехать с севера — это совсем другое дело. Сюда, в эти перенаселенные районы, никогда не долетал ветер с моря. Бедность здесь была так пронзительна, страдания так сильны, а жара, дым, пыль и вонь с задних дворов, дубилен, гончарных мастерских, скотобоен и тюрем так вездесущи — что побывать здесь было все равно что провести несколько месяцев в антидемонистском аду.
40
Это был худший район худшей части города: рай для воров, лабиринт, где так легко заблудиться. Бесконечные мили старых развалюх с заколоченными окнами и сотнями потайных входов и выходов. Это было как раз такое место, куда приходили те, кто желал исчезнуть, — иногда, правда, им это удавалось значительно полнее и окончательнее, чем они намеревались, — место, куда приходили те, у кого имелось на примете кто-то или что-то, что от чего они хотели бы избавиться.
По ночам эти плохо освещенные улочки кишели разбойниками с большой дороги и конокрадами, бандами головорезов и искателей приключений в драных шелках и черных пиратских повязках, бандитами, хулиганами и бретерами. Днем здесь было раздолье для карманников и воришек.
Был ранний вечер, час между карманниками и конокрадами, и странная мрачная фигура показалась на этих узких улочках; незнакомец шагал широко и легко. И хотя эти районы были ему в новинку, казалось, он точно знал, куда идет, потому что он вошел в один из грязных розовых домов, взобрался вверх по лестнице на два пролета и, даже не постучав, прошел в дверь на верхнем этаже.
Там, за сломанным столом у окна, мужчина и женщина делили простую трапезу — фиги, пресные лепешки и белое вино. При виде вошедшего они оба вскочили на ноги со смешанным выражением удивления и радости.
— Кнеф, дружище. Поверить не могу, — начал Люциус, но тут же замолчал, пораженный тем, что в руке левеллера откуда ни возьмись возник пистолет.
— Простите меня, господин Гилиан, но я должен просить вас поднять руки над головой и разрешить мне обыскать вас, и только потом мы сможем перейти к объяснениям.
Люк не поднял рук, как просил левеллер, но и сбежать он тоже не пытался. Он неловко рассмеялся.
— А если я откажусь? Неужели вы думаете, я поверю, что вы меня пристрелите? Но ведь все знают, что левеллеры…
