"Фантастика 2023-143". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Кликин Михаил Геннадьевич (книги txt, fb2) 📗
Закончив трапезничать, друзья опрокинулись на койки. Только Глеб, предварительно смахнув рукой крошки со стола, расстелил карту по столешнице и склонился над ней.
— … вот так бывает, — закончил болтовню Коготь и отвернулся лицом к стене. Через мгновение он уже спал, забавно посапывая носом.
Облегченно вздохнув, Тролль сказал со своей кровати:
— Уф! Я уж хотел его вырубить. Думал, что он всю ночь не успокоится, так и будет гудеть и гудеть… А ты, Глеб, что не спишь?
— Сейчас лягу. Надо спланировать маршрут. Скоро выйдем к пустыне. Хорошо, что на карте показаны все колодцы и источники. Но, все равно, воду будем беречь… Ты спи, отдыхай, я все запру.
— Спокойной ночи, — пожелал Тролль и сразу захрапел.
Село солнце. На улице было еще светло, но в комнату уже пришла ночь. Глеб зажег стоящую на столе свечу и стал с интересом изучать карту. Никогда раньше ему не попадались топографические изображения Мира. Он даже не подозревал об их существовании. Склонившись над столом, передвигая свечу так, чтобы свет падал на нужные участки листа, Глеб разглядывал замысловато нарисованные значки, отыскивая места, где ему довелось побывать, вспоминая свои прошлые приключения, читая знакомые названия. Одна надпись навеяла мрачные воспоминания. Он вспомнил деревню со странным названием Пятая Нога, и перед его глазами вновь возник хохочущий Епископ, снова он увидел схватку бывших друзей, такую быструю, кратковременную, но унесшую жизни пятнадцати Одноживущих селян, случайно оказавшихся рядом… Магия Епископа не знала пощады. Дождь, разъедающий плоть, обрушился на участок деревни, где Глеб настиг своего врага. Ядовитые капли обожгли кожу и вгрызлись в живое мясо. Ужасающая боль во всем теле. Но боль Двуживущего ничто по сравнению с болью Одноживущих. Жители деревни катались по земле, раздирая тела пальцами, и плоть скользкими пластами сходила с костей, и люди, ни в чем не повинные крестьяне, корчились, замирали и таяли, растворялись под струями кислоты… А проклятый колдун стоял, неуязвимый в своем заговоренном глухом плаще и хохотал, глядя на обезумевших от боли людей. Все это Глеб успел увидеть, до того, как умер сам… Четвертая его смерть? Или пятая? Он уже не помнил. Это не имело значения… Значение имело то, что он был тогда близок. Очень близок… Хохоча, Епископ прижимал к телу руку, и его кровь, красная, обычная кровь, стекала по складкам плаща и шипела, исходила ядовитым паром, когда капли смертоносного дождя попадали на нее… Все-таки он смог дотянуться до врага мечом. Жаль, что неточно, но именно тогда он поверил в свою силу. Именно тот колющий удар, достигший цели, вселил в него уверенность, что Епископ может быть убит, несмотря на всю его мощь, на весь его опыт…
От воспоминаний Глеба отвлек шум. С тихой улицы донеслось негромкое шарканье шагов. Он выглянул в распахнутое окно. Было уже темно, но небо на западе еще слегка серебрилось полупрозрачными перистыми облаками, и ночь все еще ждала прихода своего времени, спрятавшись пока в длинных густых тенях, отбрасываемых домами. Глеб увидел, как возле ближайшего строения ходит кругами сгорбленная фигура, ходит неуверенно и слепо, словно лунатик.
— Эй! — негромко окликнул Глеб.
Человек замер на месте, напряженно выпрямился и завертел головой, пытаясь понять, кто зовет его. Их разделяло расстояние в пятнадцать метров, не более, и было видно, как раздуваются ноздри, как слепо щурятся глаза, как подергиваются лицевые мышцы странного субъекта. Глеб хранил молчание, и человек через некоторое время снова ссутулился и заходил кругами. Облака постепенно гасли, над деревней сгущался мрак. И чем темней становилось на улице, тем уверенней передвигалась фигура. В конце концов человек остановился, вполне осознанно огляделся и твердым шагом куда-то направился. Провожая его взглядом, Глеб высунулся из окна и увидел, как из домов выходят люди, как они приветствуют друг друга, разговаривают, жестикулируют. Он увидел играющих на дороге детей, присевших на лавочки стариков. Кто-то копался на дальних огородах, неразличимый в темноте.
С приходом ночи деревня ожила. Но жизнь ее казалась ненастоящей, и Глеб не сразу понял в чем тут дело. А когда понял, то поразился, как же он не заметил этого раньше — над селением повисла мертвая неестественная тишина. Беседующие жители оживленно кивали, разводили руками, но ни единого звука не срывалось с их шевелящихся губ. Бегающие ребятишки разевали рты, но крики и визги оставались внутри, терялись, замирали в напряженных глотках. Перед Глебом словно демонстрировалось немое кино. И только шлепки, стуки и шорохи ступающих по земле ног говорили о том, что люди на улице вовсе не бесплотные призраки…
— Странно, — пробормотал Глеб и захлопнул ставни. Он не видел, как реагируя на стук, повернулись к закрытому окну люди, и в их глазах засияли безумством отблески взошедшей луны.
Освещенная единственной свечой комната будто бы сузилась, съежилась. Стены сомкнулись теснее. Все предметы в комнате, искаженные тусклым светом трепещущего лепестка пламени, словно уменьшились в размерах. И даже храпящий Тролль, растянувшийся на широченной кровати, больше не казался гигантом.
Глеб закрыл остальные окна и подошел к двери. Ему стало интересно, что там делает хозяин заведения. Ведь и он, должно быть, очнулся от своего дневного оцепенения.
Скрипнув дверью, Глеб выглянул в коридор и ничего не увидел — было слишком темно. Он поморгал, прищурился, пытаясь разглядеть хотя бы противоположную стену, и тут ему показалось, что во мраке что-то шевельнулось. Словно кусок тьмы отслоился от ночи и с легким шуршанием сполз по стене вниз, пригибаясь к полу, готовясь к прыжку.
Упырь…
— Эй! — сказал Глеб, делая шаг вперед, но не отпуская ручки двери, готовый, случись что, мгновенно, словно улитка в раковину, ретироваться в комнату, где на столе успокаивающе горел маячок сальной свечи.
Тишина.
Он уже хотел развернуться и, плюнув на все эти покрытые мраком тайны, улечься спать, как вдруг что-то прыгнуло на него, ударило в грудь, опрокинуло, отбросило в сторону и навалилось тяжестью сверху, сковывая движения, затрудняя дыхание. Глеб попытался перевернуться и подмять под себя незримое существо, и ему это уже почти удалось сделать, но в самый последний момент неведомый враг отскочил и беззвучно исчез в темноте коридора. Воспользовавшись передышкой, Глеб на ощупь отыскал дверь и ввалился в комнату. Здесь все также безмятежно спали его друзья, и догорала на столе свеча.
Тяжело дыша, он захлопнул дверь и подпер ее плечом. Схватившись за засов, Глеб внезапно обнаружил, что тот намертво заклинил. Или это было специально подстроено?
Косяк содрогнулся. Что-то ломилось с той стороны, со стороны погруженного во мрак коридора. Не сдержав рвущуюся к нему неистовую силу, Глеб дал слабину, и в образовавшуюся щель между дверью и косяком просунулась человеческая рука. Еще один удар — и вслед за рукой в комнату протиснулось плечо. Глеб отскочил и схватил стоящее у кровати копье. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался растрепанный человек. Хозяин харчевни. Но человек ли?
Его ободранное тело кровоточило, мышцы прокатывались под кожей судорожными волнами, он тяжело дышал и, ослепленный светом свечи, щурился и часто моргал. Задрав голову к потолку, безумец распахнул рот, и его горло напряглось в беззвучном крике. Взметнув вверх руки, он на мгновение замер неподвижно, а затем обхватил голову, съежился и, опасливо поглядывая на пляшущий огонек, стал неуверенно пятиться к выходу. В его глазах Глеб увидел то самое выражение, что было днем у всех парализованных жителей деревни — пустой взгляд, устремленный в никуда.
Едва обезумевший хозяин скрылся в коридоре, Глеб захлопнул за ним дверь и сунул в металлические скобы заклинившего засова древко копья. И тотчас под градом мощных ударов заходил, задергался косяк. Посыпались с потолка опилки и пыль. Завибрировало копье, грозя выскользнуть из вбитых в дерево скоб.
А потом десятки ног зашаркали под окнами, и на запертые ставни со стороны улицы обрушились сжатые кулаки. Весь дом заходил ходуном: гуляли под ногами половицы, скрипели доски над головой, дрожали стены. Обезумевшие деревенские жители расхаживали по чердаку, пытались отодрать ставни, вместе с хозяином ломились в дверь, просто чем попало колотили в стены. Глеб представил, что творится снаружи и ему стало страшно. Он опустился на кровать и долго смотрел, как дергается запирающее дверь копье, как вздрагивают оконные рамы, как сыплется с потолка труха…
