Проклятые башни - Форсит Кейт (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Дункан начал выкрикивать приказы, и Серые Плащи торопливо выскочили из-под одеял и похватали свое оружие. Айен нахмурился и в задумчивости запустил обе руки в мягкую каштановую шевелюру.
– Интересно, откуда моя м-мать могла взять столько с-солдат? – проговорил он задумчиво. – В Эрране нет п-постоянной армии…
Гвилим тоже нахмурился.
– Что-то здесь не так, – пробормотал он. Он повернулся к Мегэн. – Хранительница?
С того дня, когда был заключен пакт с месмердами, Мегэн стала молчаливой и грустной, но теперь она очнулась от глубокой задумчивости и взглянула на приближающуюся армию, подошедшую уже почти на расстояние полета стрелы. Над дорогой клубился и дрожал серый туман, мешая разглядеть приближающиеся фигуры. Когда лучники заняли позиции, натянув свои луки, она задумчиво погладила мягкую шерстку Гита, а потом улыбнулась непонятной улыбкой.
– Мастерица иллюзий плетет свои чары, – сказала она негромко.
Гвилим хрипло расхохотался.
– Ну конечно же! И делает это так искусно, что я ни о чем не догадался.
Сам будучи мастером иллюзий, он небрежно махнул рукой, и легионы солдат растаяли как дым. Серые Плащи с торжествующим кличем бросились в бой, а солдаты Маргрит, которых оказалось не больше нескольких сотен, застонали от ужаса. Но сражались они отчаянно, зная, что лучше уж погибнуть здесь, на дороге, чем вернуться к Чертополох, приведя за собой Серых Плащей.
Мало-помалу армия Изолт продвигалась вперед по дороге, а месмерды прочесывали болото с обеих ее сторон. Взошло солнце, но снова опустился туман, густой, словно вата. Со всех сторон послышались стоны и вздохи, и на них из тумана выплыли странные фигуры – призраки чудовищно изувеченных воинов, огромные скользкие чудища с разинутыми пастями и вытянутыми вперед щупальцами, завывающие банши, великаны с горящими глазами. Солдаты дрогнули, некоторые завопили от ужаса, но Дайд затянул задорную боевую песню:
Я солдат-храбрец,
Бравый молодец,
Меня едва ли
Храбрей видали.
Всем врагам конец!
Пусть метель метет,
Или ливень льет,
Пусть воет ветер,
Пусть солнце светит,
Я иду вперед!
Солдаты тоже начали подпевать, сначала тихо и нестройно, потом громче и с растущим воодушевлением, в такт песне размахивая мечами. Охваченные единым порывом, не отрывая глаз от противников, они уже не видели зловещих чудищ, и через некоторое время стоны и вопли затихли, лишь звон оружия и солдатское пение звучали над болотом.
Потом из тумана послышались голоса, и многие солдаты подняли глаза, которые тотчас же засияли радостью узнавания. Они увидели красивых молодых женщин с протянутыми руками, старух с умоляющими лицами, детишек, которые просились на руки. Многие Серые Плащи сошли бы с дороги и пошли за ними прямо в болото, если бы не колдуны, которые предупреждающе закричали и разогнали иллюзии.
Наконец они увидели необъятную водную гладь, уходящую в густой туман, скрывавший дальний берег. Дорога расширилась и превратилась в большую площадь, с трех сторон окруженную низкими складами под соломенными крышами. Длинный причал вдавался в озеро, а к нему были привязаны небольшие лодки.
Здесь, на берегу Муркмайра, разбитые остатки армии Чертополох завязали последний отчаянный бой. Среди них было несколько колдунов, одетых в ниспадающие лиловые одеяния и сражавшихся при помощи огня, ветра и иллюзий, но Мегэн, Дугалл, Гвилим и Айен с легкостью справились с ними. Один за другим они падали, утыканные стрелами или покрытые зияющими ранами, или попадали в лапы к месмердам, которые поцелуями лишали их жизни.
Теперь, когда на стороне Серых Плащей были месмерды, у армии Чертополох не осталось надежды на победу, но они стояли на этом последнем бастионе болот не на жизнь, а на смерть. Несмотря на то, что Изолт неоднократно предлагала им сдаться, эрранцы сражались до последнего человека. Даже у Банри было тяжело на сердце, когда они, наконец, зарубили последнего и, тяжело дыша, встали на причале, опираясь на мечи.
Лишь тогда туман начал рассеиваться, и Серые Плащи увидели поднимающиеся над тихой водой перламутровые шпили Башни Туманов, построенные на острове в центре озера. Отражения башен в его зеркальной поверхности доходили почти до их ног.
Изолт стояла, не в силах отвести глаза от дивного зрелища. Этот дворец оказался самым прекрасным зданием, которое она когда-либо видела. Его башенки и минареты, остроконечные и причудливые, были раскрашены в рассветно-розовый, льдисто-голубой, фиолетовый и нежнейший зеленый тона. Поднимаясь, как казалось, прямо из воды, они сияли, точно радуга. Она слышала, как стоящие вокруг солдаты ахают от восторга, и видела, как Айен сжал кулаки, а его выдающийся кадык заходил вверх-вниз на тонкой шее.
– Какая красота, – прошептала она, и он кивнул, моргая, чтобы сбить слезы.
– Я слишком давно здесь не был, – ответил он еле слышно. – Болота проникают в кровь, как самая страшная отрава. Я очень по ним скучал.
– Что ж, позволь нам отвести тебя домой, – с сочувственным вздохом отозвалась она, думая о своей заснеженной родине, которую так давно не видела. Она кивнула Дункану, который дал приказ рассаживаться по лодкам.
Когда длинные узкие лодки отплыли от берега, Изолт услышала резкий протяжный крик и подняла глаза.
– Смотрите! – воскликнула она.
По небу летели резные салазки, запряженные двенадцатью малиновокрылыми лебедями. В них, безжалостно подхлестывая грациозных птиц, сидела высокая женщина, одетая во все черное. Она развернулась и с высоты погрозила им кулаком, а потом салазки умчались прочь, увлекаемые сильными крыльями лебедей.
– Ник-Фоган уносит ноги, – сказала Мегэн, и ее лицо на миг утратило выражение грусти. Гвилим отдал быстрый приказ, и стая нимф месмердов бросилась в погоню. Но у них не было ни сил, ни проворства лебедей, и они остались далеко позади. Салазки взмыли в облака и исчезли.
Кольцо высоких белых свечей окружало костер, разведенный на скале рядом с водопадом, где воды озера срывались с края утеса. Догорел закат, и луны уже показались из-за горизонта. Был день весеннего равноденствия. Одно из главных событий в календаре ведьм, весеннее равноденствие знаменовало смерть зимы и рождение лета, первый день в году, который длится столько же, сколько и ночь. Благоприятное время для того, чтобы снять проклятие.
Над свечами вился душистый дымок, поднимаясь в сумерки дрожащими голубыми лентами. Майя сидела на одном из концов пентаграммы, совершенно обнаженная. Отблески огня играли на ее чешуйках, плавники отбрасывали странные тени. По сторонам от нее сидели Изабо и Бронвин, тоже обнаженные, а Ишбель и Хан’гарад занимали оставшиеся концы звезды. Им было тяжело смотреть на Майю, и они не сводили глаз со своих сжатых рук.
– Солнце зашло, – тихо сказала Изабо. – Пора начать Испытание Тьмой.
Все послушно закрыли глаза. Изабо полной грудью вдохнула пахнущий лесом воздух и попыталась обрести покой. Несмотря на неподвижность, спокойствие не приходило, и высиживая нескончаемые часы, она обнаружила, что из глаз у нее текут слезы. Время от времени раздавался приглушенный вздох или всхлип, и она знала, что не единственная в этом священном кругу, кто плачет.
Она почувствовала отчетливее, чем когда-либо раньше, как внутри нее поворачивает волна времен года. Изабо открыла глаза и сказала, задыхаясь:
– Настала полночь, и волна времени повернула. Пора начинать обряд.
Хрипловатый голос Майи, нежный усталый голосок Бронвин, чистый голос Ишбель, низкий баритон Хан’гарада и ее собственный голос слились в один хор, затянув:
О ночи тьма, о солнца свет,
Вы нам откройте свой секрет,
Найдите в нас добро и зло,
Мертвящий холод и тепло.
Найдите их, они в нас есть:
Веселье – грусть; бесчестье – честь,
И чернота, и белизна,
О ночи свет, о солнца тьма.
