Игры богов(СИ) - Абердин Александр М. (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
Принц Алмарон вышел вместе с друзьями на палубу фаера и попрощался там со своими боевыми друзьями. Те спустились на снег и высоко подняли горящие факелы, а Ведьмак смотрел на их строгие лица и ему было немного горько от того, что покидает их на целых шесть лет. Сестрички Миллори провожали его со слезами на глазах, хотя во всём Серебряном Ожерелье было трудно найти более мужественных и отважных воинов, гоблин Хнел'ронк, нашедший, наконец, своё королевство и открывший в себе Силу Королей, радостно улыбался, Тедди-Зубастик, которого Айриэль сделала мардофеньяре, распростёр свои огромные белые крылья, махал ему факелом и в его глазах тоже блестели слёзы. Не смог удержать слезу и Папаша, с которым Ведьмак частенько ходил в тыл врага вдвоём. Впрочем, в этих двух отрядах не было бойцов, с которыми он не ходил бы в рейды в составе боевых двоек и троек, ведь они редко наваливались на врага силами сразу двух отрядов, а если такое и случалось, то это считали чуть ли не войсковой операцией по уничтожению крупных отрядов сарнов.
Маг Ланнель начал открывать портал прохода между Серебряным Ожерельем и Землёй и принц Алмарон, махнув друзьям левой рукой, быстро спустился вниз и задраил за собой люк. Боль в плече усиливалась и он прошел в носовую часть фаера, где за маленькой каютой находилась совсем уж небольшая рубка с одним единственным креслом, стоящим перед пультом. Ему оставалось сделать только одно, потянуть на себя стартовый рычаг и отправить фаер в далёкий путь к Земле. Он сел в кресло и как только увидел через небольшой овальный иллюминатор впереди голубое свечение, привёл фаер в движение и отправил его в путь по быстрой дороге через половину Вселенной. В круглых иллюминаторах справа и слева от кресла он увидел лица друзей и фаер покинул пределы Серебряного Ожерелья, а заклятье Миравера, наложенное на стилет, который держал в руке Голониус, послало ему в плечо сильнейший всплеск боли.
Боль была такая сильная, что Алмарон потерял на какое-то время сознание, а когда очнулся, плечо его почти не болело и он даже пожалел об этом, так как боль отпустила и Голониуса, вот только он в отличие от него переносил её стоически. Он встал с кресла и отправился прямиком на камбуз, в котором ещё висел на крючке синий фартук Вилваринэ, где принялся знакомиться с содержимым большого магического холодильника. Одних только пирогов с колокольчиками, которые Алмарон очень любил, матушка Лира напекла ему целый воз. Он взял специальным магическим приспособлением парочку пирогов размером с пуговицу и когда положил их на деревянное блюдо, они тотчас увеличились раз в двадцать и их осталось только подогреть. С пивом Вестела они были просто чудо, как хороши, и он сел ужинать прямо на камбузе за небольшим кухонным столом. Впервые с момента ранения Ведьмак поел с аппетитом и умял не только оба пирога, но ещё и слопал парочку рябчиков, запечённых с сыром, после чего, сыто зевнув, отправился спать в каюту Ланнеля.
Наутро, утерев лицо одной из салфеток, пропитанных какой-то ароматной жидкостью, которыми его снабдил Ник, принц Алмарон ещё до завтрака разобрал в кают-компании стол и занялся там восстановлением своей физической формы, хотя стилет, торчавший в его плече, не давал возможности свободно пользоваться правой рукой. Однако, он и левой фехтовал своим рейнджерским мечом весьма неплохо и двум големам, вооруженным тяжелыми палашами, которых он сотворил для тренировки, приходилось не сладко. После такой часовой разминки принц принялся отжиматься от пола не смотря на стилет. Он примотал его покрепче к плечу сайринахампом и пожалел только об одном, на фаере не было ни капли воды и после четырёхчасовой тренировки нельзя было принять душ, но тут его выручили салфетки Ника и завтракая Ведьмак уже не морщился от запаха своего собственного пота.
Так прошли все десять дней полёта, к концу которого принц Алмарон чувствовал себя достаточно уверенно и был готов сразиться в рукопашной схватке если не с десятком, то уж точно с парочкой аттеаноста. Против сарнаохтаров он выйти побоялся бы. Утром одиннадцатого дня фаер мягко опустился на воду почти в том же самом месте, что и шестнадцать с лишним лет назад и принц, включив водяные двигатели, повёл его к острову. Ещё на Эльдамире Ланнель навёл на фаер искусный морок невидимости и незаметного движения, а потому Алмарон ничего не боясь обогнал какой-то огромный корабль и не обращая внимания на то, что над океаном то и дело пролетали самолёты плыл навстречу своей судьбе, к маленькому пляжу на острове.
— Зина, он прилетел. — Тихо шепнула подруге принцесса Иримиэль и закусила от волнения губу — Мне только что сообщил об этом Одакадзу. Он спрашивает, что ему делать.
Зина округлила глаза и зашептала ей на ухо:
— Что ему делать? Да, он-то тут причём? Быстро отправляйся к нему, дура, ведь он прилетел к тебе, а не к этому японцу!
Подруги, одетые в косую кожу, сидели на последнем ряду в аудитории. Не смотря на гнев комсорга курса, шипение парторга института и ворчание декана, они приезжали на занятия на чёрных, сверкающих никелем мотоциклах, врубали во время перерывов между парами во дворе института на всю мощность свою здоровенный, серебристый музыкальный стереосундук и глушили соперников тяжелым роком, частенько раздавая к тому же друзьям и подругам английские и американские журналы, которые доставали неизвестно откуда. Поскольку учились они на отлично, то не смотря на возмущение некоторых деятелей предъявить никаких претензий им было невозможно и, уж, тем более исключить из института. Их давно бы уже исключили из комсомола, но в том-то и дело, что Ира и Зина не были комсомолками. Зато они были отличницами и к концу четвёртого курса не имели в зачётных книжках ещё ни одной оценки "хорошо", одни только оценки "отлично", да, к тому же отличились тем, что нашли в степи неприметный курган с богатым скифским захоронением.
Ирина Таланова и Зинаида Бойцова отличались от большинства своих однокурсников ещё и тем, что обе писали стихи, которые часто печатались в областных газетах, а также частенько привозили в областной исторический музей такие находки, что руководство музея их только что на руках не носило. Отличились они также и тем, что нашли в горах пещеру со стоянкой эпохи неолита, в общем были настоящими историками. Декан истфака только успевал вскрывать конверты с благодарственными письмами в их адрес, а поскольку занятия эти студентки практически никогда не пропускали, то хотя и ворчал, всегда закрывал глаза как на их внешний вид, так и на музыкальные пристрастия, ведь Ира и Зина были к тому же ещё и лучшими нападающими в волейбольной команде института и это только благодаря им прошедшей зимой волейбольная команда зеленогорского пединститута заняла первое место на республиканской универсиаде. Может быть поэтому принцесса Иримиэль с сомнением спросила:
— А как же экзамен, Зин?
— Никуда не денется этот чёртов экзамен, дура! — Яростно зашептала Зина, сотворила портал прохода, морок невидимости для подруги и ещё воздушного голема, её изображающего — Беги скорее, сдам я за тебя и этот экзамен, и все остальные, а то ты из-за какой-то истории в девках всю жизнь так и проходишь, горе моё.
Принцесса Иримиэль тихонько проскользнула сквозь стену и, оказавшись рядом с сарнасельмом, в плите которого виднелась тень знакомого ей с детства морского пейзажа, решительно шагнула в камень и помчалась на пляж даже забыв придать сайринахампу более приличествующий вид. Она выбежала из джунглей как раз в тот момент, когда на пляж с громким шорохом вылетел белоснежный фаер, который снился ей много раз. Открылся люк в его надстройке и на палубу вышел высокий, широкоплечий, гибкий и сильный мужчина, одетый в тёмно-зелёный мундир с множеством нашивок. Принцессу Иримиэль поразило его бледное, красивое, но в то же время строгое, если не жесткое до суровости, лицо с ярко-голубыми, яростно горящими глазами, в правом плече которого чуть наискосок торчал какой-то кинжал. Увидев, что её Ронни ранен, принцесса Иримиэль громко вскрикнула, а он, широко улыбнувшись беспечно помахал ей правой рукой и, сделав несколько быстрых шагов, с разбега перепрыгнул через леер ограждения, ловко приземлился на белый песок и решительно шагнул к своей невесте. Принцесса крепко обняла его и, покрыв поцелуями лицо своего возлюбленного, воскликнула:
