Далекие королевства - Банч Кристофер (книга бесплатный формат .txt) 📗

И, подтверждая свои слова, он двинулся на меня.

Я никогда не оценивал себя как высокоискусного бойца и мало что понимал в поединках с ножами, зная разве, что надо как можно быстрее перемещаться вокруг того, кто размахивает ножом. Однако же Янош обучал меня, что делать, когда на безоружного нападает несколько вооруженных врагов. Есть несколько способов лишить соперника ножа и уничтожить, в зависимости от того, как он держит нож — лезвием вниз или вверх, грозно размахивая им перед собой. Что же касается человека, который подобно Равелину двигается к тебе не торопясь, левым боком, держа кинжал сзади, прижатым к бедру, а свободная рука при этом вытянута вперед, готовая отбить удар… Янош в таких случаях мрачно улыбался и говорил нам, что существует выбор: сбежать или умереть.

Я тоже двигался к нему боком, выставив руки, согнутые в локтях, надеясь при его резком выпаде ухватить за запястье, а потом поставить быструю подножку. Как меня учили, я следил только за глазами противника, зная, что сразу уловлю момент начала опасного движения. Он пару раз попытался достать меня кулаком, но я каждый раз уворачивался. Наконец лезвие прочертило воздух, я отбил удар, получив рану в ладонь, но, к счастью, неглубокую. Я не стал обращать внимание на эту рану, и мы вновь пошли по кругу.

Он немного изменил тактику, атакуя решительнее и заставляя меня отступать. Постепенно он прижмет меня к границе купола и пригвоздит, как бабочку, к стене. Я сделал еще шаг назад, и опорная нога, задев о колонну, лишила меня равновесия. Равелин тут же прыгнул вперед, целя в сердце, но я сумел отскочить в сторону. Лезвие чиркнуло по груди, но мой кулак угодил ему в лицо на встречном движении. Он засопел, застонал и отшатнулся назад. У него был сломан нос, из ноздрей текла кровь. Но боевую хватку ножа он не ослабил.

— Давно ли вы последний раз испытывали боль, меньшее величество? — сказал я, решив, что на человека, так любящего слушать себя, должны сильно действовать оскорбления. — Давно ли, принц-который-никогда-не-будет-королем? Может быть, ощущаете слабость? А может быть, и поплакать хочется?

Губы его дрогнули, ноздри раздулись, он пригнулся и сделал короткий шаг вперед. Через мгновение он должен сделать выпад. Я был уже полностью готов к такой атаке. Противник был раздражен, а я спокоен и сконцентрирован.

Но выпада так и не последовало. Наверху что-то щелкнуло и заскрипело. Равелин посмотрел туда, разинул рот… Огромный обломок навеса над сценой обрушился на принца, как башмак на скорпиона. Он умер, даже не успев вскрикнуть, и тут же исчез его купол…

Под лунным светом меня вновь окружали только руины города. Я поглядел на вершину колонны, откуда Равелина настигла смерть. Там замерцал воздух и соткался в призрачную фигуру.

— Халаб, — выдохнул я.

Я услыхал, скорее всего в мозгу, чем извне, тихий голос:

— Принц не знал законов всех миров. Даже дух может перемещать материальные вещи. Если призыв к нему велик.

Последовала тишина, прерываемая лишь шумом реки внизу, а затем вновь послышался голос Халаба:

— Я отомщен, и дух мой больше не будет скитаться. И я ухожу теперь той тропою, которую ты недавно открыл для Инза.

Я склонил голову:

— Прощай, брат мой.

И я в последний раз услыхал голос Халаба:

— Прощай, Амальрик. Осталась только одна задача. Я не смогу больше быть рядом, не смогу помочь. Но задачу эту надо решить. Ради тебя, ради семьи, ради Ориссы и ради всего этого мира. Последний раз я поддержу тебя. Пусть это поможет тебе.

И я ощутил безмерную пустоту. Что-то исчезло… То, что находилось рядом со мной все эти годы, с того дня, как отец вернулся из дворца воскресителей с сообщением о смерти Халаба.

Я глубоко вздохнул. Да. Оставалось последнее дело.

Глава двадцать седьмая

ПОСЛЕДНИЕ ЧАРЫ

Теперь почти нечего было бояться среди руин этого проклятого города и катакомб внизу. Я прихватил с собой клинок Равелина и направился обратно по улицам, туда, где чернел вход в логово Равелина. Я шел так уверенно, словно двигался по улицам Ориссы. Я спускался по ступеням вниз, вниз, вниз, понимая, что я первая жертва принца, которой удалось сделать это. Я миновал распростертое тело Грифа, подумав, может, сыпануть на него горсть земли, но не стал. Слишком много зла совершил этот человек, чтобы его дух упокоился с миром; он заслужил, чтобы скитаться по этим подземельям вечно.

К причалу по-прежнему была привязана черная лодка. Я отвязал ее и ступил на палубу. Несомый течением, я вырулил лодку к черной пасти пещеры. Пройдя ее, я оказался в темной реке, несущей воды вниз, к Ирайе. Судно слушалось малейшего моего движения.

К городу я приблизился уже перед самым рассветом. Мне хотелось поскорее оказаться в своем дворце, где, наверное, мучилась неизвестностью Омери. Но я понимал, что сейчас должен встретиться с Яношем, и не только ради моего народа, но ради всех тех, кто порабощен магами. До сего дня я не мог себе представить, чем может кончиться наше с ним противостояние. Но ради спасения моей души я молился, чтобы намерения мои были чисты и не запятнаны желанием мести.

Когда над спокойной водой показался дом Яноша, я швырнул в реку кинжал Равелина. В рассветных сумерках сверкнуло магическое лезвие и исчезло. Я пришвартовался к тому же месту на причале, где раньше стояла лодочка той плачущей женщины. Никаких слуг или охраны нигде не было видно. Я прокрался по ступенькам вверх и с удивлением обнаружил, что одна из дверей дома открыта настежь. Может быть, подумал я, это тот самый последний дар, обещанный мне Халабом? Я проскользнул внутрь, не зная, насколько близко я могу подобраться к Яношу, пока его заклинания не протрубят тревогу, и продолжал осторожно двигаться вперед, подобно хорьку, вышедшему на охоту. Факелы и лампы, освещающие это громадное здание, догорали, но за окнами уже занимался рассвет, становилось все светлее. Удивление мое все возрастало, поскольку по-прежнему не встречались ни охрана, ни слуги. Наконец я добрался до внутреннего двора и расположенной там башни, где должен находиться Янош. Я поднялся по ступеням к спальне Яноша, находящейся под кабинетом, где творил он свои заклинания.

Янош, раскинувшись, лежал на огромной кровати. Он был один. На нем была лишь шелковая набедренная повязка. Он крепко спал, так крепко, что я подумал, уж не заколдован ли он. И моя решимость куда-то пропала. Я застыл, словно угодив в трясину, в ногах у его постели. И тогда я тихо произнес его имя. Янош резко открыл глаза, мгновенно перекатился на бок и вскочил на ноги, готовый к броску, как смертельно опасный леопард.

Он мгновенно понял, что произошло.

— Ты убил его? Ты убил Равелина? — В голосе слышалось недоверие. — И я ничего не почувствовал? Как это могло быть?

Я не отвечал, лишь потрясенно смотрел на Яноша. Всего два дня назад я удивлялся, как он постарел. Но теперь он выглядел так, словно несколько десятилетий прошло с того момента, как мы смотрелись в зеркало в кабинете наверху. Там, где волосы были лишь тронуты сединой, свисали седые космы, а лицо избороздили морщины семидесятилетнего старика. Но еще хуже того — в облике Яноша проступило и зло, то самое зло, которое я видел в лицах Равелина и Мортациуса. Так же изменился и взгляд Яноша. Если раньше в глазах горела ярость орла, то теперь — мрачная свирепость пожирателя падали.

Но больше всего о его изменениях говорила та самая фигурка, которую он носил на шее: танцующая девушка из Далеких Королевств, которую подарил ему отец. В течение нашего путешествия она восстановила свою форму, и в последний раз, когда я ее видел, она представляла собой блестящее и прекрасное создание гениального художника. Теперь же она вновь истерлась и обломилась у бедер и выглядела так же, как в первый раз, когда я увидел ее в кабачке в Ориссе. И я понял, что хотя мучили, травили и терзали меня, но… за свое предательство именно Янош заплатил самую высокую цену.

Я ничего больше не говорил, лишь молча смотрел на него. Он отвел взгляд в сторону… Впервые Янош не мог глядеть мне в глаза.