Альдана Потерянная принцесса - Кархалёва Надежда Владимировна (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Глава 39 Исход
— Этого не может быть, — пробормотала София, спускаясь на полосу земли. — Не может быть, — с тихим надрывом повторила девушка. — Не может быть!!
Она кинулась к жерлу. Десмилия, заподозривший, будто коллега может броситься туда, попытался удержать её, но пальцы сомкнулись в кулак в миллиметре от руки девушки.
— Этого не может быть, слышите!! — она лишь склонилась, упав на колени у края жерла, над ним, всматриваясь в успокоившуюся лаву и ничего там не видя. — Не может!
Всё ожидали, что у неё начнётся истерика, но София не начала ни плакать, ни хохотать. Демонолог тяжело дышала, даже кричать прекратив. От этого всем было хуже. Каждый хотел подойти, обнять — об утешении и мыслей не было, так как слишком ужасное событие произошло, чтобы это было допустимым и не вызывало одну злость. Решился, наконец, Веолаймер. Дух подлетел к Софии, остановившись перед ней — над жерлом.
— Скажите, господин Керден, — девушка подняла на него глаза, — вы такого от своих детей хотели, да?
— Они свободны, — парировал старик, приподнимаясь на метр, чтобы София не загораживала его от всех. — Терфес, Ниорика, Эрфа, Мариер, Скентия, знайте: вы не обязаны делать то, чего я от вас жду. Это идеальный вариант, а быть идеалом мало кому дано. Я ведь понимаю, вас коробит тот факт, что на свет вы не просто так появились — вы ему оказались что-то должны с момента, как начали своё существование в том обличье, которое у вас сейчас есть. Даже если бы вам была выбрана определённая цель, я бы предпочёл, чтобы вы придерживались не её, а той, что вам по душе.
— Но и мы выбираем, отец, — произнёс Терфес. — Следовать или не следовать. Мы решили рискнуть, поэтому доведём дело до конца.
— Интересно, как? — хохотнул Эзария.
На него перестали обращать внимание с того момента, как Лотер исчез с Даниэлой. Вместе с ними пропали и нападающие духи, побоище закончилось, и принц тоже прекратил действовать магией. Парень стоял на краю пирса, сложив руки на груди. В него впились двенадцать взглядов — последний принадлежал спасённому Эрфой ребёнку.
— Найдём способ! — вызверился Томас.
Кивнув сразу всей компании, Веолаймер точно так же, как Лотер, взрывом распался на искры. По пространству под полусферой ещё носились те, которые остались от Основателя, с ними смешались новые, более светлые, почти белые.
— Отстань, — Эзария отпихнул от себя Теону, собравшуюся обратиться к нему, и торопливо поднялся на вершину холма.
В жерле было тихо. Позволив себе раздражённый плевок туда, принц спустился настолько, чтобы поравняться с мужем священницы.
— Ты ничего не добьёшься, Дьюри, — прошипел он.
Томасу не дал ответить грохот внутри затрясшегося вулкана и угрожающие колебания полусферы, грозившейся вот-вот развалиться. Рушиться она стала кстати: куски падали прямо в лаву, лишая возможности упасть в неё кого-либо из компании.
Стало не до происходящего в жерле. Все метались, перепрыгивая с одного плавающего в лаве пласта на другой, спасаясь от тех, которые ещё обваливались. В образовывающихся дырах в полусфере виднелось небо… не местное вечно ночное, а белое с голубизной, принадлежащее миру смертных.
— Ещё же не время! — София огромными прыжками, делающими её похожей на самку дикого зверя, карабкающуюся куда-то по скалам, рванула к вершине. Оказавшись на одном пласте с Адой и Ниорикой, она повлекла их за собой. Сопротивляться им было попросту опасно. Одно резкое движение — и ты летишь в лаву.
Спешащую к жерлу троицу, возглавляемую обезумевшей Софией, заметил Скентия. Оповестив друзей об этом, красавец устремился туда сам. Он вдруг начал слабеть без поддержки Веолаймера, повреждённая рука безвольно повисла, выронив жезл, являвшийся, к счастью, меньшей ценностью, чем посох, подарок отца. Грубым рывком за воротник мантии его поднял подоспевший Терфес — на нежности не было времени. У него теоретически было несколько секунд, чтобы решить, тащить ли Скентию наверх, помогать ведьме, воительнице и демонологу (главным образом, последней), или спасаться с молодыми супругами, принцем, Мариером и Эрфой с ребёнком. Воспользоваться ими не получилось: остатки полусферы разом разлетелись на части, и земля вокруг холма стала стремительно подниматься вверх. Или наоборот, холм начал уходить под землю. Так или иначе, родное светлейшее небо безжалостно удалялось.
— Лотер! — воскликнул с удивлением и радостью Эзария.
— Сомневался в том, что я смогу одолеть духа и кучку смертных? — из жерла восстал Основатель.
У него на руках было обмякшее тело Даниэлы.
Заклокотавшая лава принялась испаряться. На поверхности её вздувались пузыри, которые не лопались, а поднимались к чистому небесному пятну. В них, как в магических шарах, были видны разные лица. Лица тех, чьи мысли будут вертеться в голове Даниэлы, кто будет думать за неё, чьими глазами ей придётся на мир смотреть. Теона заметила среди них лицо Мортиса, вздрогнула. Пузыри закрывали собой кусок неба, кусок дома, кусок жизни, от которого исходила свежесть, напоминающая утреннюю. Вероятно, в мире смертных действительно было утро.
— Кто-нибудь, остановите это! — простонала священница.
— Скоро само пройдёт, — Эзария сзади притянул её к себе за плечи. Теона и не слышала, как он к ней приблизился.
Провожавший взглядом пузыри Томас опустил голову, в глаза сразу бросилась жена, стиснутая в объятиях принца. Она вновь опустела. Не нужны ей были сейчас ни Эзария, ни прощение Томаса (молодой человек не мог держать на волшебницу зла, но Теона не догадывалась), ни даже вырвавшаяся из-под власти духов Даниэла. Священница желала, чтобы всё исчезло: брачные узы, тёмная сторона Эзарии, помешательство принцессы…
Казалось, Теона и Томас глядят друг на друга понимающе. На самом деле каждый просто видел человека, которого Вивьен объявила его половинкой. Видел тело, где была заключена исстрадавшаяся душа, не заслуживающая, разумеется, ничего подобного.
Остальные с ненавистью взирали на Лотера. Только ребёнок, отвернувшись, жался к Эрфе.
— Леди Сагрену можете забрать, — произнёс он, ступая на землю, лавой уже не покрытую, и опуская тело на пласт развалившейся полусферы.
— Так они и поступят, — раздался голос Веолаймера.
Дух медленно поднялся из жерла. Он вернулся очень бледным и настолько прозрачным, что был едва заметен. Алхимик проследовал к детям, их приятелям и принцу, принеся им Даниэлу. Её приняла на руки София, хотя вызвались ещё и молодые люди (за исключением Эзарии, понятное дело). Дочь Мартина дышала, так как умереть здесь не могла, поэтому не казалась безнадёжной. Об обманчивости впечатления всем было известно, однако компания согласилась верить ему.
— Прощай, Лотер, — Веолаймер приложил пальцы к вискам, подавая сигналы тому священнику, который отправил сюда его детей: пора было оставлять Рицию.
— Ты зазнался, Керден, — огрызнулся Основатель.
Отвечать алхимик не стал. Рука его взметнулась вверх, от неё потянулся голубой луч, намного ярче самого духа. Он пробил толщу лавовых пузырей, возвратив смертным небо. Повеяло холодом, но ему были рады: в Риции бывало душно, а прохладно — никогда. Потоки этого воздуха казались ласковыми прикосновениями жизни. Царство мёртвых — лучшее место, чтобы понять её цену.
Глядя на Лотера, сжимающего кулаки в бессильной злобе, София исхитрилась, не отпуская Даниэлу, сделать нужный взмах кистью, чтобы призвать крылатого демона. Он не требовался ей как боец — компании был нужен тот, кто поднимет её наверх. За ним появился второй, третий, четвёртый. Вереницей они потянулись вверх, унося смертных туда, где было их место.
Всё прекратилось слишком внезапно. Оттуда подул воздушный поток, такой мощный, что не давал возможности двигаться дальше. Этого не было в природе — оно являлось очередным проявлением сил Основателя. Ближе всех удалось прорваться к выходу демону, на спине которого сидели Скентия, Томас и София с Даниэлой. Некромант успел схватиться за край отверстия. Пальцы коснулись травы, он разглядел среди неё одинокий фиолетовый цветок с крупными росинками на лепестках. Приветственно шелестели стройные деревья, где-то звенел детский смех и слышался плеск воды. Свежесть, врывающаяся в лёгкие, одуряла. Какое же тут царило умиротворение! Прибежал откуда-то пузатый щенок, начал обнюхивать. За ним и хозяева пришли — дети, девочка и два мальчика. Старшему было около тринадцати, средний выглядел года на три младше, а малышке, наверное, не исполнилось ещё и семи.
