Город богов - Сандерсон Брэндон (бесплатные версии книг txt) 📗
В книгах говорилось, что начерченный в пыли символ продолжал действовать и после того, как узор разметет ветром. Раоден привязал иллюзии к нижнему белью, что позволяло ежедневно менять наряды, не рисуя эйон каждый раз заново. Галладона скрывал образ неприметного широколицего дьюла, портрет которого принц нашел на задней обложке книги. Свое лицо принц выбирал с большой требовательностью.
— Как тебе Калу? — Раоден выташил из сумки книгу по Эйон Дор, чтобы начать создавать свою маску. — Я их убедил?
Дыол передернул плечами и сел на кровать.
— Я лично ни за что бы не поверил, но они вроде купились. В любом случае лучшего выбора, чем дюладелские граждане, не найти. Коло?
Раоден кивнул. Арелонских дворян в городе хорошо знали, а Сарин немедленно раскусила бы попытку притвориться теоданцами. Из говорящих на эйонском языке стран оставался только Дюладел. Когда он попробовал подражать акценту друга, стало очевидным, что за дьюла низших слоев ему не сойти: попытки произнести даже простые слова вроде «коло» Галладон встречал взрывами хохота. К счастью, многие из малоизвестных дюладелских граждан — мэры крохотных городков или мелкие советники — говорили на безупречном эйонском. Раоден не раз встречался с ними в прошлом, и чтобы успешно подражать им, требовались лишь беспечность и склонность к пышным жестам.
Раздобыть одежду оказалось сложнее — принц использовал другую иллюзию и совершил покупки на арелий-ской ярмарке. После «официального» прибытия Калу у него появилась возможность приобрести лучше подогнанное по фигуре платье. Раоден считал, что в целом образ дьюла ему удался, хотя убедить получилось не всех.
— Кажется, у Сарин зародились подозрения. — Принц уже закончил эйон, и теперь тот обернулся вокруг него и растаял, создав новую внешность.
— Она обычно ко всему относится недоверчиво, в отличие от большинства людей.
— Правда, — согласился Раоден.
Он намеревался открыться принцессе, но она пресекла все попытки Калу поговорить наедине, даже письмо вернула нераспечатанным.
Им повезло, что с остальными дворянами дело обстояло гораздо проще. Принц покинул Элантрис два дня назад, оставив общину на попечение Караты, и уже успел с поразительной для самого себя легкостью войти в арелонское высшее общество. Умы дворянства занимало правление Телри, им некогда было выяснять подлинность происхождения Калу. Тот оказался желанным гостем в Каи — он принес с собой ощущение свободы и беззаботности, скрашенное нелепостью дьюла; его присутствие на вечеринках позволяло знати от души посмеяться и забыть о смятении последних недель. Так что Калу неизменно получал приглашение на любой праздник.
Конечно, настоящее испытание еще предстоит: ему необходимо попасть на тайные встречи оппозиции. Если он хочет помочь Арелону, то надо добиться признания среди окружения Сарин, ведь именно оно стремилось изменить судьбу страны к лучшему. Галладон не верил, что им это удастся, но, с другой стороны, Галладон не верил ничему. Раоден улыбнулся про себя: тайным встречам положил начало не кто иной, как он сам. Его смешила ирония положения, при котором ему придется добиваться приглашения.
Маска Калу надежно скрыла лицо принца. Он натянул зеленые перчатки, которые покрывали иллюзией руки, и повернулся перед дьюлом.
— Великолепный Калу снова перед нами!
— Пожалуйста, сюл, мы одни. Меня и на публике обуревает желание тебя придушить.
Раоден хмыкнул.
— Ах, что за жизнь. Любим всеми женщинами, предмет зависти всех мужчин.
Галладон только фыркнул в ответ.
— Ты хотел сказать: любим всеми женщинами, за исключением одной.
— Ну, она приглашала меня пофехтовать с ней в любое время.
Раоден с улыбкой распахнул занавески.
— Ей не терпится еще раз проткнуть тебя. Надо радоваться, что она попала в лицо, где иллюзия скрыла царапину. Проткни она одежду, пришлось бы объяснять, почему рана не кровоточит. Коло?
Принц распахнул двери на балкон и оглядел сады герцога. Друг вышел к нему, и Раоден вздохнул.
— Скажи мне вот что: почему каждый раз, когда я встречаю Сарин, она полна решимости ненавидеть меня изо всех сил?
— Наверное, это любовь.
Раоден невесело рассмеялся.
— По крайней мере, на сей раз она ненавидит Калу, а не меня. Могу ее понять — еще немного, и я сам его возненавижу.
Разговор прервал стук в дверь. Принц ответил кивком на вопросительный взгляд дьюла — костюмы и лица в полном порядке. Галладон, исполняя роль слуги, распахнул дверь перед ожидающим снаружи Ройэлом.
— Милорд, — Раоден шагнул навстречу герцогу с распахнутыми объятиями, — надеюсь, у вас сегодня такой же прекрасный день, как и у меня!
— Прекрасный, гражданин Калу, — ответил Ройэл. — Могу я войти?
— Конечно, конечно. Ведь это же ваш дом. Мы в неописуемом долгу перед вашей добротой; мне нечего даже надеяться отплатить вам.
— Сущие пустяки, гражданин. Хотя, говоря об оплате: я продал подставки для ламп, которые вы мне дали. Я положил выручку на счет в моем банке, ее должно хватить на несколько лет обеспеченной жизни.
— Чудесно! — воскликнул Раоден. — Мы немедленно начнем поиск другого жилья.
— Нет-нет. — Герцог вскинул руки. — Живите у меня сколько пожелаете. Здесь так редко появляются гости, что дом часто кажется слишком большим.
— Тогда мы останемся, пока не надоедим, — с характерным для дьюлов отсутствием такта тут же согласился принц. Ходила поговорка, что стоит предложить дьюлу погостить, и уже никогда не избавишься ни от него самого, ни от его друзей и родственников.
— Скажите мне, гражданин, — Ройэл вышел на балкон, — где вы нашли дюжину подставок для ламп из чистого золота?
— Семейные реликвии. Я снимал их со стен усадьбы, а чернь уже поджигала родовое гнездо!
— Наверное, это было ужасно. — Ройэл сочувственно покачал головой и оперся на перила.
— Гораздо хуже, — серьезно ответил Раоден. И тут же улыбнулся: — Но тяжелые времена позади, милорд. Я живу в другой стране, и у меня появились новые друзья. Теперь вы стали моей семьей.
Герцог рассеянно кивнул. Он открыл рот, но кинул тревожный взгляд на Галладона и промолчал.
— Вижу, что-то не дает вам покоя, лорд Ройэл. Вы можете смело говорить — добрый Дендо состоит при мне с рождения, ему можно доверить любую тайну.
Ройэл отвернулся, оглядывая простирающийся под ними парк.
— Я не случайно вспомнил о тяжелых временах, гражданин. Для вашей страны они, может, и позади, но, боюсь, для Арелона кошмар только начинается.
— Вы имеете в виду проблемы с троном, — сочувственно прищелкнул языком принц.
— Да. Телри — слабый правитель. Я боюсь, что вскоре Арелон постигнет та же судьба, что и Дюладел. Фьерденцы наседают на нас, как почуявшие добычу волки, а дворяне делают вид, что играют с ручными собачками.
— Трудные времена. И где сейчас найти тихую гавань?
— Иногда приходится создавать ее самим, гражданин.
— Что вы имеете в виду? — Раоден постарался задавить рвущееся наружу возбуждение.
— Я надеюсь, вы не примете за обиду, если я скажу, что многие считают вас чересчур легкомысленным человеком?
Принц рассмеялся.
— Очень надеюсь, что именно так они меня и видят, милорд. Не хотелось бы думать, что я валяю дурака просто так.
Ройэл улыбнулся.
— Я чую ум, которому не спрятаться под маской беспечности. Расскажите мне, как вы ухитрились сбежать из Дюладела?
— Боюсь, что этой тайне суждено остаться нераскрытой, милорд. Некоторые люди сильно пострадают, если их участие в моем побеге раскроется.
— Понимаю. Но важно то, что вы живы, тогда как многие ваши соотечественники погибли. Вы знаете, сколько беженцев перешло границу после падения республики?
— Нет, милорд, — ответил Раоден. — В то время меня волновали другие заботы.
— Ни одного. Я не слыхал ни об одном беженце, за исключением вас. Ходят слухи, что республиканцы настолько растерялись, что даже не думали о побеге.
— Мой народ привык действовать медленно, — развел руками принц. — На сей раз неторопливость оказалась нашей погибелью. Революция прокатилась по стране, пока мы обсуждали, что съесть на ужин.
