"Фантастика 2023-93". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Дулепа Михаил "Книжный Червь" (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT, FB2) 📗
Глава 7
Александр Лебедев долго думал про подводных боевых пловцов, слушая, как орут дети высокопоставленного партийца в адмиральском салоне напротив его каюты, перекрывая все другие привычные звуки корабля и моря. Когда-то этот салон, куда сейчас Малевский разместил семью важного пассажира, был совсем другим, но, в процессе модернизаций отделку снимали, а потом монтировали заново.
Первую модернизацию на «Новике», переименованном в «Яков Свердлов», начали в конце 1926-го. Командованием флота предписывалось переделать эсминец в штабной, пригодный для руководства дивизионом кораблей. И с конца 20-х годов старый адмиральский салон упразднили, сделав флагманское помещение, флагманскую каюту и даже флагманский гальюн в специально расширенной для этих целей надстройке юта, куда и перенесли отделку из прежнего адмиральского салона. Потом эсминец пережил еще две модернизации. Последняя превратила его в корабль ПВО. Так что далеко не вся прежняя отделка, обстановка и утварь из старого адмиральского салона уцелели и сохранились. Многое оказалось утраченным безвозвратно, как безвозвратно утрачивается само время, которое с каждой прожитой секундой перемещается в категорию прошлого, оставаясь лишь в воспоминаниях.
Лебедев чувствовал себя все еще не совсем здоровым, его рана в боку ныла, и, поскольку никаких тревог пока на корабле не объявляли, он решил поскорее лечь спать, чтобы хоть немного восстановить силы после нескольких последних тяжелых ночей. Но, из-за беспокойных пассажиров уснуть Александру все не удавалось. Когда детские вопли затихали, начинали разговаривать старшие. Наконец, кое-как задремав под тихую вибрацию корабельных турбин, Саша слышал сквозь сон, как девушки смеются где-то совсем близко от его каюты. И, засыпая, он представлял себе, что это его Наташа где-то там, совсем рядом. Он скучал по своей молодой жене и хотел побыстрее прижаться к ней. Во сне он видел, что бежит за Наташей, но догнать ее никак не может. А эсминец, между тем, выбрался из проливов Моонзунда и пошел вперед курсом на восток, на Таллин. Машины работали ровно, выдавая всего 23 узла крейсерского хода, потому что линкор «Октябрьская революция», который сопровождали эсминцы ПВО, не мог идти быстрее.
К началу войны с Третьим Рейхом, Советский Союз обладал только тремя старыми линкорами дредноутного типа «Севастополь», построенными перед Первой мировой войной. Эти линкоры-дредноуты проектировали с учетом итогов русско-японской войны, весьма плачевных для отечественного флота. Имперских дредноутов на Балтике было четыре: «Севастополь», «Гангут», «Полтава» и «Петропавловск». Они находились в составе военно-морского флота, но поучаствовали в Первой мировой лишь формально, так и не побывав ни в одном серьезном сражении. Только в Гражданскую, в 1919-м, «Петропавловск» помог в отражении интервентов, придя на помощь эсминцу «Азард». И вместе они отразили нападение со стороны семи эсминцев королевского флота Великобритании.
Линкоры берегли еще и потому, что бронирование их оказалось недостаточным для полноценных кораблей этого класса. Например, если у линкоров Соединенных Штатов типа «Вайоминг» верхняя броневая палуба имела толщину 57–76 мм, то у «Севастополя» — 37 мм, а на корме и того тоньше, — всего 10 мм. Вертикальный бронепояс в 225-мм тоже утончался к кормовой оконечности. И флотоводцы принимали во внимание такой существенный недостаток брони, не бросая свои линкоры в бой, а придерживая их на самый крайний случай, тем более, что в Первую мировую немецкий флот на Балтике обладал значительным численным преимуществом, в том числе и по тяжелым кораблям.
Русские линейные корабли имели чуть больше ста восьмидесяти метров в длину при наибольшей ширине в двадцать семь. Их проектное водоизмещение в двадцать три тысячи тонн в процессе строительства увеличили еще на пару тысяч. Двадцать пять паровых котлов выдавали мощность в сорок две тысячи лошадиных сил, что позволяло держать скорость хода до двадцати трех узлов. Котлы топились углем, хотя предусматривалась техническая возможность использовать и нефть.
Главный калибр каждого из кораблей составляли двенадцать 305-мм орудий, размещенных по три в четырех башнях. Их расположение нельзя было назвать удачным, потому что для того, чтобы дать залп из всех главных орудий, линкору приходилось поворачиваться к противнику бортом. Противоминное вооружение из шестнадцати 120-ти мм пушек конструкторы тоже расположили не слишком удобно, установив их побортно в довольно низких казематах средней палубы, вследствие чего эти орудия часто заливало водой при движении. Линкоры дредноутного типа имели обводы корпуса, делающие их больше похожими на прибрежные артиллерийские мониторы, нежели на океанские корабли. Даже при небольшом шторме они на ходу зарывались носами в волны по первую башню. Мореходность этих дредноутов оставляла желать лучшего.
После революции «Севастополь» переименовали в «Парижскую коммуну», «Петропавловск» — в «Марат», «Гангут» — в «Октябрьскую революцию», а «Полтаву» — в «Михаил Фрунзе». Последний имел несчастье сильно выгореть изнутри в ноябре 1919-го года из-за пожара, возникшего в котельном отделении и распространившегося на половину корабля. Начальство долго решало, что же делать с «погорельцем». Имелся даже проект переделки в авианосец, способный нести полсотни самолетов. По другому проекту предлагалось переделать дредноут в линейный крейсер с тремя башнями. Но, в итоге, не сделали ничего и приняли решение разбирать «Михаил Фрунзе» на металл. К лету 1941-го года линкор стоял в Угольной гавани Ленинграда уже без вооружения, со снятыми механизмами и с носом, разобранным до 15-го шпангоута. А «Парижская коммуна» находилась на Черном море.
Конечно, в советское время старые дредноуты модернизировали. С 1927-го по 38-й годы переделки и дооборудования произвели на всех трех линкорах, остающихся в строю. Силуэты линкоров изменились за счет увеличения носовых оконечностей, что частично помогло решить проблему заливания первых башен. Надстройки и первая труба поменяли форму. Энергетические установки полностью перевели с угля на нефтяное питание. Установили новые командно-дальномерные посты, системы управления огнем, средства связи, а также значительно усилили ПВО. Но радиолокаторы на линкорах не предусмотрели.
Зато совсем недавно успели оснастить радиолокационной станцией эсминец «Яков Свердлов». Что и повлияло на решение командования направить соединение каперанга Малевского сопровождать "Октябрьскую революцию". Линкор «Марат», остающийся в Рижском заливе, имел возможность пользоваться целеуказаниями с РЛС крейсера «Киров», на котором тоже смонтировали радар в самые последние предвоенные дни.
На рейд Таллина они прибыли к рассвету. Их никто не бомбил и не атаковал. Столица Эстонии выглядела пока совсем мирной. Корабли по очереди швартовались к причалам и выгружали эвакуированных. Вскоре настала очередь и «Якова Свердлова» подойти к пирсу.
Александр Лебедев уже давно проснулся. Нормально поспать во время перехода ему удалось всего часа три. И виноватыми оказались не столько шумные пассажиры, размещенные во флагманском салоне, сколько все остальные эвакуируемые, которых, в отличие от важного партийца с семьей, не пустили даже внутрь корабля. Отчего они, вынужденно расположившись на палубе эсминца, всю ночь напролет не спали, а разговаривали возле двери каюты Лебедева, стоя в очередях во флагманский гальюн, который оказался для них единственным доступным туалетом.
Таллин встретил эскадру облачным небом и дождиком. Но, вскоре выглянуло утреннее солнце, в лучах которого крыши и башенки старого города заблестели, а в небе появилась радуга. Беженцы уже сошли на берег, а Лебедев все любовался пейзажем, старым городом, морем, и радугой над акваторией. День обещал быть хорошим. Внезапно Александр заметил, что по пирсу, навстречу прибывшим, к кораблю направляется знакомая фигура в морской форме. И Саша не ошибся. Его пришел встречать дядя Игорь собственной персоной. Когда он поднялся на борт, первое, что бросилось в глаза Лебедеву перед тем, как они обнялись, что дядя теперь носил форму каперанга, точно такую же, как и у Малевского. От родственных объятий рана на боку сразу заболела, и Александр непроизвольно скривился.
