Маг и кошка - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
Они вошли в небольшую церковь, оказавшуюся полной народа. Люди стояли и молились, но были так зачарованы окружавшей их красотой, что мало кто из них заметил вошедшую пару. Зеленое стекло крыши приглушало солнечный свет, и он не резал глаза, но зато солнце беспрепятственно проникало внутрь через западную стену и заливало людей драгоценными, разноцветными лучами. Да и восточная стена была подсвечена солнцем. Антоний и Балкис не ошиблись: там действительно были изображены сцены из жизни Иисуса Христа. Куда бы они ни бросили взгляд — со всех сторон их окружали картины, которые, казалось, дышали светом, пронизывающим их.
Но вот взгляд Балкис обратился к человеку, стоявшему на кафедре. Она была разочарована, увидев, что на нем нет ни ризы, ни епитрахили. Священник был одет в простой белый балахон, но ткань играла разноцветными пятнышками света, пробивавшегося сквозь витражи.
— Нам тут не услышать настоящей мессы, — расстроенно прошептал Антоний. — У него нет епитрахили. Он не священник. Наверное, дьякон.
Балкис стало тоскливо, и она изо всех постаралась скрыть это. Да, в этой церкви они вряд ли смогли бы обвенчаться. «А почему, интересно знать, ты так огорчаешься? — мысленно спросила она себя. — Он, между прочим, еще не попросил тебя стать его женой».
Скамей в церкви не было, поэтому люди на службе стояли, а не сидели. Антоний и Балкис пробрались вперед и встали, прислонившись спиной к стене.
Богослужение не было похоже ни на одну из тех месс, на которых довелось побывать Балкис, а вот Антоний кивал и улыбался. Видимо, слова молитв были ему знакомы — он даже произносил их вслух, когда вся община по обычаю хором отвечала дьякону.
Но вот Балкис насторожилась и крепче взяла Антония под локоть. Юноша встревоженно взглянул на нее, а она встала на цыпочки и прошептала ему на ухо:
— У меня спина уже не прикасается к стене!
— Мы наверняка отступили от нее, а сами не заметили. — Антоний обернулся, увидел, что позади них никого нет. — Нет, мы где стояли, там и стоим.
Балкис оглянулась, почти боясь того, что увидит. Стена отступила назад фута на три. Девушка поспешно отвернулась, не желая поверить собственным глазам.
— Антоний, — прошептала она, — и крыша приподнялась, и все стены теперь стоят шире, чем тогда, когда мы только вошли!
— Этого не может быть, — нервно отозвался Антоний. Он был готов пуститься в рассуждения, но тут в дверь церкви вошли несколько человек в запыленных дорожных балахонах. Вид у пилигримов был изможденный, но красота церкви их как будто сразу освежила, придала им сил. Вновь прибывшие заполнили пространство вдоль стены позади Балкис и Антония, другие выстроились вдоль противоположной стены. Они встали друг за другом в три ряда — и это при том, что до стены было всего-то три фута! Мало этого — так теперь стена оказалась на два фута за спинами тех людей, что стояли в дальнем ряду!
Балкис и Антоний озадаченно переглянулись. И у нее, и у него от волнения по спине побежали мурашки — настолько им стало не по себе. Антоний наклонился и шепнул:
— Думаю, когда служба закончится, дьякон нам все объяснит.
До конца богослужения они стояли молча, но Балкис никак не могла сосредоточиться на молитвах. Она то и дело поглядывала на стены.
Наконец дьякон позволил прихожанам уйти, и они направились к выходу из часовни, которая за время службы выросла до размеров собора.
Антоний тронул руку Балкис:
— Давай задержимся. Может быть, удастся поговорить с дьяконом?
— Хорошая мысль, — согласилась Балкис, и они отошли в сторону.
К ним подошла женщина в дорожных одеждах и проговорила:
— Разве не чудесна эта церковь?
— Она воистину чудесна, — ответила Балкис и улыбнулась. Женшина ей сразу понравилась, хотя и была ей совсем незнакома. Она была средних лет, с круглым добродушным лицом. С ее губ не сходила улыбка. Кожа у нее была смуглая, как у афганцев, подернутая смешливыми морщинками. Из-под капюшона виднелись серо-стальные кудряшки. Балахон у женщины был такого же грязно-кремового цвета, как у остальных странников, но у нее на груди был вышит изящный пятицветный крест.
— Вы пришли издалека? — поинтересовалась Балкис.
— Из Кашмира, девушка. Это страна лежит далеко на юге. Там стоят высокие, величественные горы. — Она дружески пожала руку Балкис. — Я живу там в маленьком городке, а зовут меня Сикта. Мы с мужем разбогатели на караванной торговле. Дети наши уже все выросли. Сыновья женились, дочери повыходили замуж. Муж продал свое дело другому человеку, и вот теперь у нас появилось время и деньги, чтобы приложиться к мощам святого Фомы и повидать другие чудеса Мараканды. Ну а вы откуда будете?
Балкис была поражена откровенностью и дружелюбием женщины, а Антоний ответил Сикте так, как ответил бы цветок, повернувшийся к солнцу.
— Я родом из далеких южных гор, где у моего отца крестьянское хозяйство, добрая женщина. Наша усадьба стоит всего в паре суток пути от большого караванного пути. Наверное, мой отец и братья продавали вам съестные припасы, когда вы проходили по тем краям.
— Да, пожалуй, я припоминаю мужчину моих лет, а с ним было четверо рослых, плечистых парней, — кивнула Сикта и пытливо взглянула на Антония. — И верно: один из них очень походил на тебя. Но это было три месяца тому назад, всего-то в несколько неделях пути от Кашмира!
— Я слыхал о вашей стране, — сказал Антоний. — Вы выращиваете овец с необычайно мягкой и шелковистой шерстью, не так ли?
— Только не овец, а коз, молодой человек. О да, их шерсть так чудесна, что известна по всему свету. — Сикту порадовало то, что юноша знает о ее родине, и она лучисто улыбнулась. — А вы — новобрачные?
Балкис невольно потупилась, зарделась и украдкой взглянула на Антония. Тот сделал вид, что не заметил ее смущения, и отвечал:
— Нет, любезная Сикта. Мы всего лишь спутники по странствиям. Меня зовут Антоний, а ее — Балкис. Ее похитил злой колдун. Я ушел из дома, чтобы сопровождать ее, чтобы целой и невредимой довести до родного дома. Ну и чтобы мир повидать, конечно. Но я полюбил эту девушку всем сердцем и теперь, счастливец, узнал, что и она не безразлична к моей страсти.
