Катализатор (СИ) - Демидова Мария (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗

Операция получилась эффектной. На следующий день сюжет, собранный из любительских записей, крутили по всем каналам. Уравнители обосновались в ничем не примечательном доме в центре Зимогорья. Уже позднее, осматривая место происшествия, полицейские нашли потайной ход, за которым скрывалась настоящая лаборатория. А сначала стражам порядка даже не удалось попасть в дом. То ли уравнители обнаружили отслеживающее устройство, то ли произошла утечка информации — но полицейских сектанты встретили уже на улице. И даже попытались остановить. Перестрелка захлебнулась, едва начавшись. Подозреваемых обезоружили, обездвижили, а потом…

А потом где-то наверху сработала ментальная бомба. Рэд заметил артефакт первым. Рванул с места, выпустив задержанного. Мощным прыжком достиг крыши, зацепился когтями за деревянный карниз, вскарабкался по крутому скату и изо всех сил ударил лапой по прибитой к коньку деревянной фигуре. Артефакт разлетелся в щепки, потеряв при этом значительную часть мощности, но окончательно всё же не отключившись. Полицейских защитили встроенные в форму щиты, а вот задержанным досталось по полной программе. Некоторые на допросе даже собственное имя вспоминали с трудом. Вытащить из них более ценную информацию не удавалось тем более. Блокировка памяти оказалась обратимой, но быстро снять чары не получилось, и теперь над уравнителями колдовали медики.

Сам Рэд почти не пострадал. Тигриный облик не только давал преимущество в силе и скорости, но и защищал от многих магических воздействий. Так что память оборотня обзавелась лишь несколькими лакунами, которые начали постепенно заполняться сразу после вмешательства врачей.

— Только девочек зря переполошили, — бурчал музейный охранник, сидя на следующий день в гостиной Гордонов и просматривая очередной выпуск новостей, в котором крупный тигр эффектно ломал артефакт, после чего изображение начинало бешено вращаться и застывало, демонстрируя тёмное небо и угол крыши. Случайный репортёр действия бомбы тоже не избежал и удержать в руках телефон не сумел.

Результатами операции Рэд был откровенно недоволен. И не он один. Базу, конечно, нашли. И даже украденную книгу в музей вернули. Но двое главных подозреваемых всё же ухитрились ускользнуть. Ни Дюка Шатера, ни Беатрикс Франк среди задержанных не было. Да и Обода в доме не оказалось.

Эти тонкости Джин обходила стороной, стараясь не заострять внимания на неудачах.

— В общем, Рэд у нас теперь знаменитость. Эш говорит, его фотографию надо на музейных рекламках печатать.

Колдунья сидела на подоконнике и пыталась думать исключительно про Рэда, Эша и новые способы привлечения туристов. Но думалось всё равно о том, что предстояло пережить через несколько часов.

— А ещё Тина с Анитой сегодня приезжают, — сообщила Джин. — Жак поедет их встречать и очень хочет взять тебя с собой, но…

Договорить она не успела, потому что дверь открылась, и на пороге появился старший Гордон. В комнату сына он заходил нечасто и каждый раз испытывал видимую неловкость. Будто не знал, как себя вести, что делать и о чём говорить. Помедлив несколько секунд на пороге, Жак подошёл ближе, присел на край кровати.

— Я вчера в университет заходил, — без предисловий начал подполковник, обращаясь к сыну, но глядя куда-то мимо, на угол смятой подушки. — Грэй рассказал, почему запер от тебя лабораторию. Что дело не во взрыве и ущербе, а в том, что ты собственное поле чуть не уничтожил. Боится он за тебя. И я боюсь. И тебе, наверное, придётся ещё раз объяснить, для чего нужно так рисковать. — Жак порылся в кармане брюк и выложил на тумбочку маленький ключ с жёлтым камнем. — Но пока хватит и того, что для тебя это важно. — Он ласково потрепал Криса по волосам, помолчал немного, посмотрел на часы. — Пора приходить в себя, сынок. Представляешь, как мама расстроится, когда приедет?

Жак поднялся, вздохнул и неохотно направился к двери. На полпути обернулся.

— И ты ведь должен понимать, что мы не можем навсегда приковать Джину к твоей кровати. — Он улыбнулся и постарался принять как можно более беззаботный вид.

Джин отвела взгляд. Крису это выражение удавалось гораздо лучше.

Когда Жак вышел, колдунья легко спрыгнула с подоконника и устроилась на краешке кровати.

— На самом деле нет, — тихо сказала она, касаясь руки Криса. — На самом деле ты никому ничего не должен. Если ты можешь решать — решай сам.

Поле пациента оставалось блёклым и неотзывчивым.

«Три дня, — настойчиво крутилось в голове. — Три дня — и ничего. Пора признать, что ты ошиблась».

— Меня не нужно приковывать. Я никуда не уйду, пока ты не поправишься. Не потому, что должна, а потому, что это мой выбор. Даже если ты станешь вторым моим неизлечимым пациентом.

На глаза вдруг навернулись слёзы.

Три дня.

Из блокады не выходят самостоятельно. Без якорей, без эмоциональных всплесков. Так говорит зафиксированный в книгах чужой опыт. И если Крис не выберется, это будет не судьбой, не случайностью, а результатом её решения.

Джин рада была бы списать всё на стечение обстоятельств. Спрятаться за тяжёлым щитом с веской надписью «Неизбежность». Но у неё было достаточно времени, чтобы подумать и понять: в этом мире нет иного пути, кроме свободы. Каждый твой шаг — выбор. Даже если ты идёшь по чужим следам, если уступаешь чужой воле, если поддаёшься страху. Исполняя долг, покоряясь любви, защищаясь и защищая, ты делаешь выбор. Убивая и умирая, ты делаешь выбор. Никто и никогда не сможет выбрать за тебя. Потому что никто и никогда не встанет между тобой и высшим судом. Даже если этот суд — всего лишь твоя совесть. Тем более если это совесть.

«И как ты оправдаешься за этого мальчика? Что положишь на весы? Жизнь за жизнь? Это ведь тоже был твой выбор».

«Остаюсь я. Ты ведь поэтому пришла?»

— Нет, — прошептала Джин.

Последний бастион уверенности рухнул, оставив сердце больно биться под грудой камней.

«Только не говори, что ты не знала, как всё может обернуться. И что тебе не было наплевать».

— Неправда.

Слёзы текли по щекам, капали на холодные пальцы. Джин не сразу осознала, что всё ещё касается ладони Криса, не разрывая контакта с его полем. Она испуганно отдёрнула руку, резко встала, едва не упав.

— Прости. — Колдунья торопливо вытерла слёзы. — Я не хотела. Прости.

И выбежала из комнаты.

— Что случилось?

Кристина ворвалась в дом первой, бросила сумку прямо на пол и налетела на Джин так стремительно, что колдунья машинально отступила на несколько шагов. Судя по взволнованному лицу Тины и по тревожно-вопростельному взгляду её матери, Жак так и не рассказал родным о случившемся, переложив груз объяснений на плечи врача. Впрочем, взглянув на подполковника, Джин поняла, что дело было вовсе не в нежелании сообщать грустные новости. Жак и сам до последнего надеялся, что, приехав домой, обнаружит сына здоровым. Казалось бы, вера в чудеса с возрастом должна выветриваться, а вот ведь…

— Джин, где Крис?

— Он…

Колдунья тяжело сглотнула. Во рту вдруг пересохло, язык будто прилип к нёбу. Она нервно потеребила плетёный браслет, и это, кажется, окончательно вывело из себя и без того взвинченную Кристину.

— Что с ним случилось?!

Сестра Криса шагнула вперёд, вынуждая Джину вжаться спиной в дверь гостиной.

— Отставить панику!

Колдунья вздрогнула и с трудом удержалась на ногах. Вцепившись в ручку двери, она замерла, не решаясь взглянуть на лестницу.

Крис тем временем съехал по перилам, спрыгнул на пол и тут же оказался между Джиной и сестрой.

— С возвращением! Ты что какая строгая с дороги?

— С возвращением, — едва слышно прошептала Джин и почувствовала, что губы неудержимо растягиваются в улыбке.

Тина обняла брата, прижалась щекой к его шее.

— Ты почему нас не встретил? Дурак! Мы волновались!

— Ты меня задушишь! — пожаловался Крис. Высвободился из объятий и привалился плечом к стене в демонстративном приступе слабости. — Вот, видишь, почти задушила…