Дух демона - Сальваторе Роберт Энтони (читаем книги TXT) 📗
— Трудно поверить, что у тебя хватило ума, точнее, глупости явиться сюда, — холодно произнес Джоджонах.
— Прикажете бросать друзей, когда они более всего нуждаются во мне? — иронически спросил Браумин.
— Нуждаются в тебе? — удивился магистр.
— Тьма окутала вам душу и сердце, — взволнованно сказал брат Браумин. — Все ваше лицо кричит от боли, а уж мне-то ваше лицо знакомо лучше, чем кому-либо.
— Ничего ты не знаешь и продолжаешь нести чушь, — отрезал Джоджонах.
Но ему было действительно больно говорить в таком тоне со своим другом. Он напомнил себе, что делает это для блага Браумина, и потому продолжал в том же духе:
— Довольно слов. Иди-ка лучше и займись своими делами, пока я не сообщил отцу-настоятелю и он не передвинул твое имя в самый конец списка назначений.
Брат Браумин умолк и внимательно задумался над словами наставника. Теперь он яснее понимал: Джоджонах говорит о списке назначений, связывая это с разговором, который произошел у них в коридоре. Он словно подсказывает Браумину, что тот может избрать иной путь, отличный от пути старого магистра.
— Мне показалось, что вы раздавлены отчаянием, — тихо сказал брат Браумин. — Я только поэтому пришел сюда.
Тихие слова друга возымели свое действие.
— Не отчаянием, друг мой, — уже прежним тоном возразил он. — Я действовал из чисто практических побуждений. Похоже, что мое время подходит к концу, а моя дорога к Эвелину дала непредвиденный крюк. Что ж, путешествие продлится дольше, но я не перестану идти. Однако теперь мы уже не сможем идти вместе.
— И что же мне делать? — спросил Браумин.
— Ничего, — тут же ответил магистр Джоджонах, успевший тщательно обдумать сложившееся положение.
Брат Браумин недоверчиво и даже презрительно усмехнулся.
— Положение изменилось, — объяснил ему магистр Джоджонах. — Ах, Браумин, друг мой, здесь я сам виноват. Когда я узнал об участи пленников отца-настоятеля, я не смог сдержаться.
— Вы отправились к ним?
— Попытался, но меня остановили, причем грубо. Я недооценил ответные действия отца-настоятеля. По глупости своей я переступил границы здравого смысла и попытался оказать на Маркворта недопустимое давление.
— Никогда еще сострадание не считалось глупостью, — перебил его брат Браумин.
— Но все равно, мои действия побудили Маркворта на ответные меры, — ответил ему Джоджонах. — Отец-настоятель слишком силен и занимает слишком прочные позиции. Уверяю тебя, я не отказываюсь от своего пути. Придет время, и я открыто выступлю против Маркворта, но ты должен пообещать мне прямо сейчас, что не станешь участвовать в этой битве.
— Как я могу обещать вам такое? — удивленно спросил брат Браумин.
— Если в тебе есть хоть капля любви ко мне, сможешь, — ответил магистр Джоджонах. — Если веришь в то, что Эвелин говорит нам из могилы, сможешь. Если ты не дашь мне этого обещания, тогда знай, что моя дорога окончена и я не стану противостоять Маркворту. Пойми, я должен быть один, должен знать, что в результате моих действий никто не пострадает.
После долгого молчания брат Браумин кивнул.
— Я не стану вмешиваться, но ваше требование представляется мне нелепым.
— Не нелепым, друг мой, а практичным, — возразил магистр Джоджонах. — Я выступлю против Маркворта, но не смогу победить. Я это знаю. И ты, если перестанешь хорохориться и будешь честным с самим собой, поймешь, что это так.
— Если нельзя победить, зачем вам начинать войну?
Джоджонах негромко рассмеялся.
— Потому что она ослабит Маркворта. Когда об этом услышат, истина сможет найти путь к сердцам многих братьев нашего ордена. Представь, что я поступаю так же, как брат Аллабарнет. Я разбрасываю семена в надежде, что, когда меня уже не будет, из них вырастут деревья и принесут плоды для тех, кто пойдет по моим стопам. Представь, что я — один из первых строителей Санта-Мир-Абель. Они знали, что не увидят монастыря во всем его величии и завершенности, но все равно упорно и преданно трудились. Некоторые из них всю жизнь украшали тончайшей резьбой одну-единственную дверь или тесали камни для монастырских стен.
Поэтические слова наставника глубоко тронули брата Браумина, но не заставили его отказаться от желания начать сражение и победить.
— Если мы действительно верим в послание брата Эвелина, мы не можем стоять в стороне, — сказал он. — Мы должны сражаться.
— Мы верим, а потому в конечном итоге обязательно победим, — перебил его магистр.
Он чувствовал, куда клонит молодой монах, и знал, что это лишь заведет их в тупик.
— Я должен верить в победу, но не в сиюминутную. Если мы оба выступим сейчас против Маркворта, это отбросит нас далеко, очень далеко назад, и еще неизвестно, удастся ли нам начать сначала. Я стар и чувствую, как старею с каждым днем. Уверяю тебя, я выступлю против Маркворта и против нынешнего пути церкви. Возможно, это заставит кого-то в нашем ордене по-новому взглянуть на наши привычные ритуалы и традиции.
— А каково мое место в этой безнадежной войне? — спросил брат Браумин, стараясь скрыть иронию в голосе.
— Ты молод и почти наверняка переживешь Далеберта Маркворта, — спокойно ответил Джоджонах. — Почти, потому что бывают разные случайности.
Магистр не стал упоминать имя Делмана, чтобы не наводить брата Браумина на грустные сопоставления.
— И что же? — спросил Браумин, но уже более сдержанным голосом.
— Ты будешь кротко нести слово, — ответил магистр Джоджонах. — Для Виссенти Мальборо, для брата Делмана и для всех, кто станет слушать. Опираясь на то немногое, что предстоит мне совершить, ты найдешь союзников везде, где пожелаешь. Только будь предельно осторожен, чтобы не нажить врагов. И самое главное…
Джоджонах умолк и отодвинул край половика, лежащего рядом со столом. В полу у него был устроен тайник.
— Самое главное — сохрани вот это.
Магистр достал из тайника старинную книжку и передал ее ошеломленному Браумину.
— Что это? — чуть слышно спросил молодой монах.
Он понимал, что держит в руках нечто очень важное. Наверняка этот манускрипт хотя бы отчасти объясняет причину странных решений магистра Джоджонаха.
— Это — ответ, — загадочно произнес Джоджонах. — Прочти эту книгу неспешно и втайне, а затем надежно спрячь и забудь о ней. Но только не выбрасывай ее из своего сердца, — добавил магистр, потрепав Браумина по плечу. — Если потребуется, играй с Марквортом в его игры, не уступая в этом самому брату Фрэнсису.
Такого брат Браумин никак не ожидал услышать и с неподдельным изумлением уставился на своего наставника.
— Я рассчитываю на то, что ты станешь одним из магистров Санта-Мир-Абель, — пояснил Джоджонах, спокойно выдержав его взгляд. — И причем скоро. Возможно, ты займешь мое место. Но здесь не все так гладко. Маркворту нужны зримые подтверждения того, что он борется не лично со мной, а с моим влиянием на других. В то же время о нашей с тобой дружбе знают многие. Повторяю: ты должен стать магистром и своей мудрой линией поведения добиться того, чтобы с годами сделаться настоятелем где-нибудь в другом монастыре или даже занять место самого Маркворта. Целься как можно выше, ибо ставки трагически высоки. За пределами круга приближенных Маркворта твоя репутация останется твердой и безупречной. Когда достигнешь вершины власти и займешь прочное положение, отбери надежных друзей и решай, как продолжать священную войну, начатую братом Эвелином. Возможно, тогда ты передашь книгу и эти идеи более молодому, надежному союзнику, а сам изберешь путь, схожий с моим. Возможно, ты со своими союзниками сумеешь повести открытую войну внутри церкви. Узнать об этом суждено тебе одному.
— Вы требуете слишком многого.
— Не больше, чем требовал от самого себя, — ответил с самоуничижительной усмешкой Джоджонах. — Я верю, что ты будешь лучше меня!
При этих словах брат Браумин хмыкнул, но Джоджонах затряс головой и не дал ему раскрыть рта.
— Мне понадобились десятки лет, чтобы узнать то, что уже прочно отложилось в твоем сердце, — признался старый магистр.
