Измена - Джонс Джулия (книги .TXT) 📗
Но Джек не замечал их. Он пытался вспомнить, не делала ли мать при нем такого, что могло бы сойти за колдовство. Но усилия не принесли ему ничего, кроме вины. Он был так беспечен — не слушал ее, не смотрел на нее, думал, она всегда будет рядом. Он опомнился только перед самой ее кончиной, но тогда уж было поздно. Нет, она никогда при нем не ворожила — но, если бы она это и делала, разве он бы заметил?
— А третий источник магии? — спросил он.
Тихоня поворачивал вертел. Мясо только начало подрумяниваться, и жир из него капал в огонь.
— Есть такие места, где сама земля насыщена магией. Я не слишком-то понимаю в таких вещах — их время давно прошло, — но знаю, что одно такое место существует до сих пор. Это остров, где все — скалы, почва и даже море вокруг — наделено волшебной силой. Остров Ларн — там создают оракулов. Не знаю, откуда взялись такие волшебные места. Возможно, их заворожил какой-то великий чародей тысячи лет назад, а может, они всегда такими были. Не знаю. Но Ларн сохранил свою силу до сих пор, в этом я уверен. — Тихоня стал смотреть в огонь. Жир шипел и вспыхивал, окрашивая черным уходящий в трубу серый дым. Травник заговорил опять — почти шепотом, по-деревенски выпевая слова: — Однажды я слышал историю о девушке с Ларна. Ее мать прислуживала тамошним жрецам. Власти острова, опасаясь женского соблазна, брали в услужение только увечных от рождения девиц. Такие обходились дешево, притом можно было не бояться, что кто-то из жрецов собьется из-за них с пути. Девицы эти были столь безобразны, что мужчинам противно было даже смотреть на них.
Но один все же взглянул — ибо девушка, о которой идет речь, родилась на острове. Мать ее то ли соблазнил, то ли взял силой какой-то жрец. Девочка, которая в итоге появилась на свет, выросла на острове — и, подрастая, впитала в себя, словно губка, магию этого места. Магия вошла в ее кровь, в ее ткани и кости и сделалась частью ее души.
Этот остров дает оракулам власть прорицать. Зал прорицаний пронизан магией — она исходит из скалы, подобно кварцевым жилам. Говорят, будто ее сила так велика, что заставляет пещеру светиться. — Тихоня медленно покачал головой. — Хотел бы я поглядеть на это своими глазами.
Джек содрогнулся — он не разделял подобного желания.
— Что же сталось с той девушкой?
— Она почувствовала пагубную жалость к оракулам. Каждый из них привязывается к камню до конца своих дней. Делается это по двум причинам. Первая — это отделение разума от тела. Их привязывают так туго, что они не могут пошевелиться, и все, на что они способны, — это мыслить и прорицать. Чтобы отвлечься от телесных мук, они уходят в мир безумных видений и там улавливают проблески будущего.
Вторая причина в том, что те самые камни, к которым они привязаны, и дают им провидческую силу. Каждый камень точно срастается со своим оракулом. Магия острова льется юношам в спину — она делает их оракулами, сводит их с ума и медленно губит их. Камни для них — и материнское чрево, и колыбель, и могила.
Ш-ш. Еще одна капля жира упала в огонь.
— Неудивительно, что девушка жалела их. — Джек, хотя его и проняло холодом до костей, отодвинул стул от огня. Запах жареного мяса вызывал у него тошноту.
— Она тайком пробиралась в пещеру и ухаживала за ними. Особенно подружилась она с одним юношей. Его совсем недавно привязали к камню, и он едва дорос до того, чтобы называться мужчиной. Она видела, как он разлагается заживо, видела, как веревка врастает в тело, видела кровь, язвы и отмирание мускулов. Притом она впервые смотрела на все это глазами влюбленной девушки — и не могла этого выносить. Однажды она пришла к нему и увидела, что веревка окончательно вросла в его тело. Веревка покоилась под кожей и уже обрастала кровеносными сосудами, словно кость. От этого зрелища девушка обезумела. Она как раз вступила в пору созревания, и сила ее мужала вместе с телом. Она утратила власть над собой, и гнев ее излился на камни, на пещеру и на жрецов. Зал оракулов заколебался.
Тогда жрецы пришли за ней. Она отбивалась, брыкалась и визжала. В конце концов ее одолели — но перед этим она дала страшную клятву когда-нибудь уничтожить Ларн.
Жрецы унесли ее, связанную и окровавленную, из пещеры и заткнули ей рот мокрой тряпкой, чтобы остановить поток колдовской силы. Задыхаясь, она лишилась чувств. Очнулась она в темной каморке и по запаху курений поняла, что обречена на смерть. Спасла ее мать — калека, не владевшая правой стороной лица и правой рукой. Она посадила дочь в утлую лодку и пустила в предательские воды, окружающие остров.
Джек сидел очень тихо — за все время рассказа он не пошевельнулся и не моргнул.
— Что было с девушкой дальше? — спросил он. Тихоня пожал плечами:
— Должно быть, она все-таки достигла суши — иначе я не знал бы ее истории. Но что сталось с ней дальше, я не знаю. Все это случилось много лет назад. Быть может, она давно уже умерла и клятва ее забыта. А Ларн стоит по-прежнему, все такой же могущественный и смертоносный.
Джек встал. Дом травника вдруг показался ему тесным, как клетка. Запах жаркого был невыносим.
— Куда ты? — шагнул к нему Тихоня.
— На улицу. Мне нужно подышать воздухом.
— Нельзя. Тебя могут заметить.
Но Джек не уступил — необходимость побыть наедине с собой была так велика, что все остальное не имело значения.
— Я буду осторожен, — сказал он и вышел.
Дом травника, последний на улице, стоял на краю деревни — за ним начинались засеянные рожью поля. Джек пошел через распаханное поле к далекой роще. Было тепло, небо голубело, и земля под ногами был сухая. Он шел около часа, не думая ни о чем и только глядя перед собой.
Потный и запыхавшийся, он вступил под прохладную сень деревьев. Жужжали мухи, и птицы перекликались, предупреждая друг друга о его появлении. Джек нашел старый-престарый дуб с низко нависшими толстыми ветвями, в три обхвата толщиной, и сел под ним, прислонившись спиной к стволу и положив ноги на его узловатые корни. Свесив голову на грудь, он глубоко вздохнул — и долго сдерживаемые чувства вырвались на волю.
Тарисса, Мелли, форт, мать и почему-то девушка с Ларна — все нахлынуло на него разом. Джек тихо заплакал, вспоминая, как Тарисса стояла на коленях перед ним и умоляла взять ее с собой. Потом ему вспомнился часовой, упавший со стены форта и так старавшийся дотянуться до его руки. Потом мать, которая на краю смерти упорно отказывалась от помощи лекарей, — он до сих пор не понимал почему.
Слезы принесли ему облегчение. Он так долго носил всю эту тяжесть в себе, через силу стараясь быть стойким. Но это была никакая не стойкость, а страх — страх перед будущим. Джек вытер глаза. Теперь он больше не сомневался в том, что ему уготован особый жребий.
Их с Кайлоком судьбы как-то связаны. Даже имя нового короля оказывает на него странное действие. Джек глядел в чащу леса и понимал, что Кайлок — это зло. Не судьбой ли послано ему, Джеку, недавнее видение? Не его ли предназначение сразиться с Кайлоком?
Джек вскочил на ноги. Его обуревало желание действовать. Он двинулся обратно через поле, к дому травника. Как только он вышел из-под деревьев, солнце показалось из-за туч, словно благословляя его. Джек шел быстро — ему не терпелось начать. Нужно скорее перенять от Тихони все, чему тот может научить.
— И пред священным ликом Бога, с благословения пресветлого Спасителя нашего Борка призываю всех присутствующих здесь назвать причины, кои могут воспрепятствовать этому браку. — Архиепископ Бренский, высокий, с тонким гнусавым голосом, обвел глазами часовню. Никто не шелохнулся.
Краем глаза Таул следил за Катериной. Ее лицо выражало неприкрытую живейшую ненависть. У прочих свидетелей тоже был не слишком радостный вид — не считая, конечно, Мейбора, который сиял, словно рыбак после удачной ловли, — но все они предусмотрительно надели на лица застывшие улыбки.
Мелли и герцог стояли бок о бок у алтаря лицом к архиепископу. Их полукольцом окружал причт с молитвенниками и кропилами в руках. Сбоку целых четыре писца записывали на пергаменте весь ход церемонии. Когда обряд совершится, всех свидетелей, числом до двадцати, попросят проставить подпись и число под каждым пергаментом. Герцог все предусмотрел. И Таул тоже: оба выхода из часовни охраняет рота солдат. Непрошеных гостей на свадьбе не будет.
