Героиня мира - Ли Танит (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗
Что-то заскреблось в дверь.
Я прислушалась.
Что-то сказало:
— Пока ты здесь сидишь, все забудут про тебя.
Я решила, что это гном. Всякие мольбы бессмысленны.
— Ты не спишь? — прошипел чей-то голос.
Я спросила:
— Что мне сделать, чтобы вернуться в другую камеру?
— Уже поздно, — прошипел в ответ чей-то голос.
Не сон ли это? Кто-то вложил мне в руки гадальную карту, и я вижу ее, ибо в подземелье Дома Ночи вновь появился свет.
Героиня. Молния ударяет в жезл. Гиацинты, бумаги, кровь и жемчуга струятся из ее руки. Зеленый солнечный диск. Горы полыхают малиновым пламенем. Краски.
Но я обрываю край, на котором нити судьбы сливаются в ковер у нее под ногами. Мне не нужна сплетенная ею и судьбой ткань. Все уже свершилось, и наступил конец.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Вульмартис, черная девственница, богиня и колдунья на ощупь холодна как лед, вся из камня. Руки, ноги, лицо кажутся обнаженными костями и черепом; одеяние с капюшоном, вероятно, скрывает лишь мнимые очертания бесплотного тела, в котором нет ни сердца, ни чрева.
Никто не выпускал меня из камеры, скрытой под толщей камня, я прошла сквозь стены и очутилась здесь, безошибочно определив, где находится ниша, в которой неусыпно хранит бдение богиня. Вульмартис, конечно, это не Исибри — Рожденная-Цветами Исибри, творение любви, златовласая плясунья, плывущая на раковине по морским волнам… Не Исибри. И даже не Вульмардра урожайной поры. Целомудренная, как обсидиан. Это Жрица и Старуха в одном лице.
Подобные черным яйцам глаза опущены.
Ты ни разу мне не помогла. Даже когда я воображала, будто ты оказываешь мне поддержку, выходило, что это лишь каприз или заблуждение. Ты и пальцем не пошевелила, когда убивали мою маму. Если наша с Фенсером встреча и произошла при твоем посредстве, она принесла ему лишь горе, а мне одну беду.
О чем тебя просить, если ты не желаешь давать?
Запели женщины, я слышала гул их голосов, напоминающий биение океана в фотах, — нарастание, откат, возвращение.
Я ощутила горький аромат благовоний, приготовленных из сабура и мирриса.
А в руках у меня подношение. Во сне я принесла тебе крапиву, лишь ее я сумела найти. Но ведь и это сон, а у меня белые маки и хризантемы, цветы забвения и смерти.
Я вкладываю их тебе в ладони.
Статуя ожила. Я чувствую давление, исходящее от камня. Оно захватило меня, как угодившее в водяной поток насекомое. Закрутило, завертело, и вот я падаю к ногам старухи, цепляюсь за них. И каменные ноги оказываются теплыми, как залитый солнцем каменистый холм.
— Помоги мне.
— Все при тебе, — сказала богиня Дома Ночи.
Один из маков вспорхнул с ее руки. Он улетел прочь и скрылся из виду.
— Разве могу я тебя услышать, — сказала богиня, — если ты чересчур тихо говоришь? Кругом столько шепота, в нем никак не различить слов.
— Я кричала и бранилась, — возразила я, — а еще я плакала.
— И сразу же отворачивалась, — сказала богиня, — и отвечала на собственную мольбу: Она не слышит; Она не желает давать; Она не дает; Она не желает слушать. Чего ты хочешь?
— Освободиться.
— Я не слышу тебя. Только шепот миллиона ртов.
— Освободиться, — сказала я.
— Говори же, — сказала она.
— Спаси меня от смерти. Выпусти на свободу.
— Говори же, — сказала она.
Я поднялась на ноги и отвернулась от нее, я поглядела в темноту и еле слышным голоском сознания пролепетала:
— Я вырвусь из этого ада. Я выйду на свободу. И мой ребенок будет жить.
— Кто-то кричит, — сказала богиня, — и голос этот громче грома.
Я повернулась и пробудилась. Моя душа, витавшая за милю от меня среди лабиринта тюремных коридоров, вновь оказалась в рамках горизонтально расположенного тела и приспособилась к нему.
Чернильный мрак в камере не рассеялся, но я увидела, что на одной из стен проступили сотни тонких, как волоски, трещин, сквозь которые сочился свет, только совсем не похожий на дневной.
Пока не пришло отчаяние, у меня есть уголок для обитания.
Лежа на боку, я сразу же принялась твердить слова урока.
Я говорила вслух, боясь запнуться, если стану произносить слова мысленно.
— Я выйду отсюда. Меня ждет свобода. Я буду жить.
И подумала: теперь я наконец сошла с ума. Сколько же времени провела я здесь — вроде бы лишь день да ночь, кажется, месяц… к чему твердить эту чепуху? Где же отчаяние, которое приведет меня в чувство?
Но мне виделась каменная Вульмартис в нише и кружившие возле нее белые маки. И виделось, как я зажигаю перед ней желтую свечу, от пламени которой, словно золотые побеги, разбежались лучи, заполняя собой коридоры и лестницы. Я ощутила под руками тепло ее камня, от которого ждала лишь холода.
— Ты услышишь меня, — сказала я, — если я буду говорить четко.
И произнесла потише:
— Меня ждет свобода.
Спустя некоторое время, не переставая твердить эти слова, я погрузилась в сон. И мне приснилось, что я повторяю те же самые слова и лежу на том же месте, где была наяву, но золотые лучи света, крадучись, пробрались в щелку под дверью.
Я открыла глаза и приподнялась, в щель под дверью забил свет, он обжигал меня, и я заслонилась от него рукой.
Они наконец решили покормить меня. Это уже начало.
Но в дверях показался человек с соломенными волосами, а следом появился гном. Человек с соломенными волосами крепко связал мне руки.
— Вы пойдете наверх, — сказал он.
От слабого мерцания закоптившегося фонаря у меня заслезились глаза.
Я встала и решительным шагом двинулась вперед, а гном с чириканьем пошел следом.
Целый день свет причинял невыносимые мучения, даже пламя свечи резало глаза ножом. Но на второй день мне полегчало, а с приходом третьего я смогла осмотреться в своих третьих по счету апартаментах в этой тюрьме.
Мне казалось, что все происходящее не до конца реально. Я была ошеломлена, и вера в посетившее меня видение или сон, ниспосланный богиней, не покидала меня. Я почувствовала исходившие от нее силы, то же ощущение я испытала в поместье Гурц, в маленьком храме возле озера. Может, в моей душе скрыт источник, которому я не давала пробиться наружу? Но другой голос бранил меня и говорил, что я впала в слабоумие за время тяжких испытаний, но скоро поправлюсь. А мне не хотелось поправляться. Легкое безумие — мой единственный шанс. Здравомыслие представляет собой опасность. Здравомыслие означает необходимость признать поражение.
Ведь это — лишь оазис среди мрака. Он совершенно ясно выразился на сей счет.
— Будем считать, что у вас случился выкидыш, — заявил он мне; этот женский голос мужчины звучал поблизости, только тогда я не могла как следует рассмотреть начальника. — Выбирайте сами. Либо выкидыш, либо предание забвенью. Та камера, захороненная среди глубин замка. Я не испытал удовольствия, когда отправил вас туда. Полагаю, это помещение приятней?
Это помещение было приятней. Комната, расположенная в башне под его апартаментами.
Вероятно, там у меня над головой сидит или ходит эта огромная туша, передвигающаяся на искривившихся под многотонным грузом ногах, завершением которых служат маленькие узконосые туфли. У этого ходячего абсурда небольшая нога.
Моя комната почти совсем пуста. В ней имеется койка, на которую можно прилечь, стол и стул, в ней три окна, выходящих на море, — с решеткой, но они протянулись на ширину раскинутых в стороны рук. И лампа, которую можно зажечь с наступлением темноты. И примитивный клозет.
Отыскалось даже несколько книг в стенном шкафу. Разваливающиеся, потертые, кожа с переплетов почти вся слезла. Поначалу тулийские письмена, покрывавшие страницы, упорно не хотели мне даваться. Я противопоставила им силу воли.
У меня сильная воля. Она и привела меня сюда.
А пузырь решил, что просто исполнилось его заветное желание?
