Странствие (СИ) - "Алексис Канте" (мир бесплатных книг txt) 📗
— Как я понял, ты заходил к себе. Думаешь, мне важно смыл ли ты конский пот? — спросил лорд Эссад, восседая с непроницаемым лицом. — Мне все равно придешь ли ты грязным или даже приползешь окровавленным! Долг перед народом Хисанн перевесит мой отцовский долг! — Его тяжелые жесткие глаза остановились на Кассаде.
— Я пробыл в покоях не более десяти вдохов! — с неподдельным возмущением сказал Кассад.
— Десять вдохов много значат на войне, сын! Первый Пророк наставлял паству на одном вдохе — таком, что сердце простучит раз шестьдесят. Первым делом он подсказывал и направлял, а лишь потом заботился о себе, вдыхая снова. А в наше время за десять вдохов враг пробьет брешь в воротах или проведет стремительную атаку! Я не потерплю твоей расхлябанности! Опоздаешь к моему столу сейчас, привыкнешь и потом опоздаешь с приказом в битве?
«Это ведь совершенно разное…», — хотел возразить Кассад, но промолчал. Он помнил первые совещания, когда его только допустили в круг взрослых. Помнил дядю Хотта — более сдержанного и справедливого. Неудивительно, что Зартанг в конце концов сломался! Хотя Кассад гораздо упрямее — недовольство отца не имело никакого значения, главное — это победа над врагом! Он отвел взгляд и покорно склонил голову.
— Тот мост стали называть Гнилым, брат! — отметил Тимон, приходя Кассаду на выручку.
Спертый воздух в покоях совершенно не волновал отца, а Кассаду после просторов Хисанн хотелось дышать полной грудью.
— В случае нашествия нам придеться оставить правый берег вплоть до Притока, и ваш мост нужно будет разобрать обратно. — Лорд Эссад пригладил короткую бороду, где бурый волос изредка мелькал в снежной седине. — Дерево... В нем загвоздка... Оно должно идти не на мосты, а на защитные катапульты, щиты и орудия.
Сказав веское слово, лорд Хисанн взял серебряный кувшин с прекрасной росписью из жизни Пророка и налил в кубок Кассада немного вина. Похоже, отец простил его и не станет выискивать другие огрехи. Кувшин был наполнен по самое горлышко, и Кассад догадывался: троица старых воинов могла часами сидеть над картами и замыслами, ничуть не вспоминая о добром вине.
Он с большим удовольствием промочил горло. Трехлетнее вино из белого винограда обладало великолепным сладковатым привкусом.
Кассад поставил кубок на стол, убрал руки на бедра и выпрямил спину.
— Я перебирался на Ту Сторону. Встречался с вождями двух горных кланов, — заговорил он, не дожидаясь понукания. — Ходят слухи, что тонка не дают Колыбели свое ценное дерево! Как ядовитое, так и железное. На болота наконец пришла засуха. Отец, можно не сомневаться — тонка не выступят против нас!
— Добрая весть, — сказал Тейт. — Хотя от мерзких созданий всегда жди измены!
Тонка жалки и слабосильны. Больше пятисот лет они не выступали ратью на битвы с людьми. Но эти бестии проворны и безжалостны. В случае войны они будут нападать по ночам используя отравленные стрелы своих духовых трубок и луков. Грязное отродье...
— Верно, Тейт, — добавил лорд-отец. — Еще замечу, что в тонка давно нет единства. Их идолы и лживые божки грызутся меж собой уже несколько лет, а нам их раздор только на руку. Я отведу большую часть воинов с перевалов, но полностью снимать кордоны нельзя.
— А как обстоят дела в Кузнях? — спросил Тимон.
— Восемьсот железных кирас, щитов, мечей и копий сможем изготовить к началу весны. Добывать руду и черный камень все труднее, и я не советовал бы обустраивать новые шахты накануне войны.
— Были бы воины, а кирасы найдутся. На поле брани можно их захватить, — сказал отец.
— Для обучения нового призыва понадобится время, мой лорд. Сделать воинов из крестьян не легче, чем превратить мерина в жеребца, — усмехнулся Тейт.
— Отец, я дал приказ готовить лучников, как ты и говорил! — доложил Кассад.
— Хорошо. Но стрелами Маурирта не победить. Их легионы умеют укрываться от стрел.
— Так или иначе, все будет зависеть от того сколько войск выступит против нас! — воскликнул Тимон.
— А еще больше сколько не выступит, — поправил лорд Эссад. — Если бы Маурирта пришли одни… Но нет, пустые мечты! Эти слизняки обязательно приведут отряды Киоген и Саддо в свою поддержку.
Отец встал, за ним вскочили все остальные. Лорд-отец указал на дальний конец большого стола, где тот заканчивался полукруглым расширением.
— Пойдем к карте, Кассад, у нее будешь рассказывать, что видел и чем занимался, заодно давай продумаем самый неблагоприятный исход будущей войны.
Кассад еле слышно вздохнул: «Очень может статься, что в постель к Лерике он доберется лишь под утро».
Он направился к огромным пергаментам, расстеленным на остальной части стола. Карты земель между Хищной и Слезой он мог нарисовать даже во сне. Их истинная вотчина, неотъемлемое междуречье — места, где проповедовал Первый Пророк! Пиров главная зала не знала более полугода, пергаменты лежали здесь то свернутые, то нет. Вчетвером они склонились над столом, и Кассад вскоре забыл о своих желаниях, споря или соглашаясь с Тимоном и Тейтом, и изредка осмеливаясь возражать отцу.
Глава 5. Арена Выживших
Гулуй урчал от удовольствия, словно хищник, дорвавшийся до мяса. Его меч и стилет — не обычное оружие легионов: меч — более длинный, легкий, тонкий, с плавно сужающимся клинком, несмотря на это, еще позволяющий рубануть врага; стилет — острый и вместе с тем, крепкий и прочный, способный принять удар, с закругленной гардой, надежно прикрывающей кисть. Оба они летали из стороны в сторону и напоминали крылья сокола, охотящегося за прытким полевым зайцем.
«Сегодня выдалась неплохая драка!» — в который раз порадовался Маурирта.
Перед испытанием Гулуй долго молился в центре пустой арены, и с раннего утра стояла прохлада. Мрачное небо свысока надзирало за Ареной Выживших, однако не спешило побаловать Колыбель желанным дождем.
Эран осторожничал, укрываясь за большим продолговатым щитом. Откровенно говоря, братец мало к чему имел таланты. К тому же он оделся в полный доспех и несмотря на молодость двигался тяжеловесно. Гулуй решил, что с него хватит — паренек еще не готов для равного боя. Он взял его в помощь наемникам по просьбе отца, да и чтобы немного пообтесать, посмотреть чего брат стоит, но Эран неуклюже мешал всем четверым. И он почти трусил. А трусов Гулуй не переносил!
Два лезвия рассекли воздух в месте, где Гулуй находился мгновением раньше. Эран мог бы вытянуться вперед и достать его в проскользнувший перед щитом бок, но брат не расторопнее черепахи. Если бы он уколол Гулуя, то оказался бы не младшим, а старшим братом, ведь Тайгон никогда не упустил бы подобный шанс. Вместо выпада Эран повернулся внутрь, следуя за Гулуем, чем ненадолго прикрыл его от наемников. Он неуверенно взмахнул мечом, собираясь полоснуть по левому плечу, но Гулуй уже сократил дистанцию, прикрыл себя мечом, а стилетом уколол Эрана под наплечник. Потекла кровь.
— Ты ранен, Эран! — объявил Гулуй, усмехаясь. — Я прорезал сухожилия на твоей руке, хотя мог бы и полоснуть по горлу! Прочь из боя! Мечники и получше тебя не сумели бы удержать меч. — С этими словами Гулуй отскочил назад, опасаясь оставшихся бойцов, опасаясь справедливо; он вытянул кисть в кольчужной перчатке и подергал острием меча, показывая ученику путь отхода.
Брат боязливо задвигал рукой. Убедился, что заработал лишь царапину, попятился назад, к нему тут же подскочил оруженосец Гулуя, за ним подбежал лекарь-искатель. Гулуй же сосредоточился на наемниках.
Но противники не торопились, позволяя ему и себе передохнуть. Они старались обойти его, встать с двух сторон, а он мешал, прохаживаясь перед ними. Оба соискателя нравились Гулую, впрочем, враги ему всегда нравились, если конечно, они не бежали. Первый, одних лет с Маурирта, но повыше, с хмурым лицом и раскосыми глазами представился уроженцем Алавиго — благочестивого дома, где понимали толк в хорошей драке; второй наемник — постарше, с такими же как у внуков Неумолимой Госпожи черными усами. Он заверял, что родился в Спорных Землях, чему Гулуй особо не верил. Откликался он на имя Дисс, и бравада его скользила по сердцу; если Гулуй не убьет наемника сегодня, то расспросит поподробнее.
