Шторм-вор - Вудинг Крис (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗

– Это непросто, знаешь ли, создавать жизнь. Я сам этого не умею. Я могу создать самые лучшие копии живых существ, но ни одна из них на тебя не похожа.

– Я живой? – спросил Ваго своим сдавленным голосом, похожим на вой и рычание одновременно.

– Конечно живой.

– Но меня сделали. Эфемера говорит, что я не могу быть живым.

Креч презрительно фыркнул.

– Что она понимает? Не важно, что тебя кто-то сделал. Нас всех сделали. Сделали в женском животе. И только то, что тебя сделали из другого материала, не означает, что ты менее живой, чем мы.

Ваго задумался.

– Но для чего тебя сделали? – размышлял Креч. – Вот что интересно. Чтобы сделать такого, как ты, у кого-то должны были быть причины.

– Может, я игрушка? – предположил Ваго. Креч отрывисто рассмеялся.

– Нет. Уж в игрушках-то я разбираюсь. От тебя веселья мало. Возможно…

Больше он ничего сказать не успел – его иголка соскользнула и глубоко вонзилась в сухую плоть пальца Ваго. Голем непроизвольно сжал пальцы, и драгоценный жук мгновенно превратился в комок нитей.

Креч завопил от отчаяния, а Ваго забился в дальний угол, дрожа от страха, как ребенок. Голем знал: он провинился. Не важно, что он тут ни при чем, что Креч сам уколол его иглой – Ваго все равно накажут, как всегда наказывают детей за ошибки взрослых.

И вот Креч уже встал с табурета, поднял узловатую трость и в гневе повернулся к голему, съежившемуся в тени.

– Ты хоть понимаешь, что натворил? – негромко спросил он. Трость обрушилась на крыло Ваго с быстротой атакующей змеи. – Знаешь, что ты наделал?

Ваго вздрогнул от удара. Боль, жуткая боль… Что-то страшное вспыхнуло в его голове – внезапный, разрушительный гнев. Ваго устыдился этого чувства и испугался его. С каждым наказанием гнев вспыхивал все ярче, угрожая однажды вырваться на свободу. Ваго старался его подавить, но гнев не подчинялся. Это было нечто внутри его, нечто первобытное. Нечто такое, что было сильнее его.

– Я работал над ним много дней! – крикнул Креч. – Дней!

Он обрушил палку на спину Ваго, и металлические зубцы, идущие вдоль позвоночника голе-ма, оставили на ней зазубрины.

Ваго упал на колени и попытался уползти, но и не думал сбежать всерьез. Он знал, что от бегства ему будет только хуже. Палка с треском ударила его по металлическому черепу, и в глазах вспыхнули белые искры. Ужасная ненависть и ярость туманили его мозг, рвались наружу… Креч что-то выкрикнул, выплескивая досаду, и палка снова поднялась в воздух.

Но Ваго уже не было на прежнем месте. Он не отдавал себе отчета в том, что делает, знал только, что ему причиняют боль и это надо прекратить… Плавным движением он ушел в сторону и схватил палку. Одним поворотом кисти Ваго сломал ее пополам, и не успели обломки упасть, как голем, расправив крылья, одной рукой схватил хозяина за горло и приподнял. Креч хватал ртом воздух, как рыба, выпучив глаза за темными стеклами очков, ноги его слабо дергались. Голем злобно глядел на него единственным живым глазом, скалил металлические клыки, в его груди слышались тихие щелчки…

А потом его мощные пальцы начали медленно сжиматься.

Его остановил крик Эфемеры. Она явилась на шум, предвкушая возможность еще раз полюбоваться, как дед задаст хорошую трепку этому несчастному уроду, над которым она так любила потешаться… А увидела, что дед болтается, как рыба на крючке. Голем внезапно перестал быть смешным.

Резкий вопль привел Ваго в чувство. Враг, чье горло он сжимал, снова стал Кречем, его хозяином. Человеком, который взял его в дом и заботился о нем, пусть иногда и бил его, как собаку. Ваго разжал пальцы, и Креч, задыхаясь, мешком повалился на пол.

Эфемера стояла на пороге, потрясенно глядя на голема.

– Ненавижу тебя! – взвизгнула она, рывком выйдя из ступора. – Ненавижу!

Но Ваго не слушал ее. Теперь ему оставалось только одно. Он не мог больше оставаться в этом доме, ведь наказание за этот бунт будет совсем уж жутким. Поэтому он неуклюже оттолкнул Эфемеру, сбежал вниз по лестнице и вылетел за дверь.

1. 9

Насколько Ваго помнил, он никогда раньше не покидал дома. Теперь он быстро понял почему.

Он вышел из ворот в основании башни Креча. Нижняя треть башни уходила в толщу скалы, и ворота были прорублены прямо в ней. Они открывались на улицу, высеченную в склоне крутого холма. Холм полностью застроили зданиями, создав путаницу крыш, переулков и лестниц.

Спотыкаясь, Ваго вышел на дорогу. Стояло серое утро. В воздухе плыл густой туман с моря. Грохотали телеги и паровые повозки, между ними лавировали всадники на гиик-тиуках, проворных существах, похожих на помесь ящерицы и птицы. Гиик-тиуки скакали, высоко вскидывая ноги, пищали, шипели друг на друга и топорщили серые перья на шее, отпугивая своих сородичей, если те подходили слишком близко. В уличных лавках торговали продукцией с гидропонных ферм Агрозоны. Люди на улице были одеты в длинные просторные балахоны тусклых цветов, зато носили причудливые витые украшения на шее и в ушах.

Ваго с изумлением глазел по сторонам. Липкий воздух слегка отдавал солью, бриз щекотал сморщенную кожу голема. Ваго застыл в оцепенении, потрясенный уличной суетой, движением и звуками, непривычным разнообразием происходящего вокруг.

Затем послышались первые крики. Визг какого-то ребенка напомнил Ваго об Эфемере. Голем повернулся на звук и увидел маленькую девочку, в страхе глядевшую на него. Мать прижимала ее к себе и тоже смотрела на Ваго с открытым от ужаса ртом. Люди поворачивали головы на крик и замирали, увидев голема. Раздавались новые вопли и ахи, кто-то что-то негромко бормотал…

Ваго стоял у ворот башни, не зная, куда податься. Он чувствовал себя загнанным в угол. Ему хотелось вернуться в башню, но он не мог вернуться туда после того, что натворил.

Прохожие во все глаза таращились на голема – пародию на человека, отвратительный гибрид сухой плоти и тусклого металла, страшилище. Вероятностные штормы порождали всевозможных уродов, иногда можно было увидеть человека с тремя руками, или с двумя головами, или с раздвоенным хвостом, или покрытого чешуей. Это могло случиться с каждым, в любой момент. Вот почему люди страшились штормов – эти катаклизмы не давали им забыть о том, насколько хрупко их счастье, как легко их мир может вывернуться наизнанку. Вот почему люди с отвращением и ненавистью смотрели теперь на голема.

Ваго заметил первый камень, машинально прикинул траекторию его полета, резко повернулся, присел и замер, не отрывая живого глаза от человека, который бросил камень. Голем оскалил металлические клыки и наполовину развернул крылья, напружинился, как хищник перед прыжком. Человек побледнел, толпа заколебалась. У некоторых в руках уже были зажаты камни. Только теперь они поняли, что перед ними не просто несчастный урод, над которым можно поиздеваться всласть и прогнать, что он опасен.

Но их было много, а он один. Камни полетели.

Ваго съежился под градом метательных снарядов. Камни с глухим стуком врезались в его плоть и со звоном отскакивали от металлических частей. Он взвыл и попытался уйти из-под «обстрела», но безжалостный град не утихал. Толпа кричала непристойности, визжала и вопила. Ваго не понимал, не мог взять в толк, что он такого сделал, чтобы заслужить это. Он никому не причинил зла, не сделал ничего, только стоял на одной улице с ними.

«Да! – раздался в его голове как наяву резкий голос Эфемеры. – Ты и есть урод!»

И тогда в нем вспыхнула ярость. Он вновь оглядел мужчин, женщин и детей, бросающих в него камни, – и возненавидел их. Ему захотелось убить их всех до единого, наброситься на них с кулаками и переломать им кости, перекусить им шеи своими острыми зубами, пока они…

Он спохватился, потрясенный первобытной злобой, которая охватила его. Надо убежать, убраться прочь, подальше от всего этого!.. И Ваго побежал, сорвался с места и проскочил между людьми там, где толпа была пореже. Он двигался с кошачьей грацией, совершенно не вязавшейся с его внешностью. Толпа была так поражена, что не остановила его. Впрочем, ни у кого из них не хватило бы духу схватиться с ним – они видели готовность убивать у него в глазах и осмеливались нападать на него только стаей.