Цена чести - Адеев Евгений Lord wolf (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Они начали круто забирать на закат.
— Странно, — пробормотал Репейка. — Барсук живет где-то на полуночной оконечности леса, ближе к восходу… Что-то не так…
Велигой огляделся. В лесу стремительно темнело, одна за другой смолкали птицы, тени под деревьями загустели, там что-то жило и шевелилось, время от времени раздавались странные, незнакомые звуки. Стали отчетливее слышны шорохи и треск сухих веток по сторонам тропы.
Приближалась ночь.
— Странно… — повторял Репейка замирающим шепотом. — Странно…Странно…
Велигою пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не поддаться подступающей панике.
— Нам нужно возвращаться. — сказал он.
— Возвращаться… — задумчиво протянул Репейка. — Никто не выходит из Леса той же дорогой, которой вошел в него. Но ты прав…
Он начал неуклюже разворачивать свою кобылку… и в тот же момент раздался его сдавленный вскрик:
— ПОЗДНО!!!
Велигой обернулся…
Тропы не было.
Она продолжала как ни в чем ни бывало тянуться вперед, но сзади шагах в десяти обрывалась такой же непроходимой чащобой, как справа и слева. Путь назад исчез.
Паника охватила Велигоя. Смертный холод, угнездившийся в сердце, противной волной начал растекаться по телу.
— Ты ТОЧНО правильно сказал заветное слово? — почти прошипел он дурачку.
На глаза Репейке навернулись слезы.
— Точно! — выкрикнул он, голос его поглотила чаща. — Если б хоть чуть ошибся, то не пустил бы нас лес! Что-то не так… Тропа ведет нас на закат. А там… о-о-ох!
Он снова разразился потоком причитаний, и тут тень догадки вдруг мелькнула в голове Велигоя.
— Репейка! — спросил он, борясь с собственным страхом. — Вы к Барсуку поодиночке ходите, или как?
Дурачок умолк, некоторое время смотрел на витязя, а потом прошептал:
— Поодиночке…
Велигой понял все. И теперь лихорадочно искал выход из создавшейся ситуации. Все правильно: Репейка произнес Слово, лес пропустил его… а на тропу ступили двое. Велигой слова не знал, и потому Лес отнесся к нему, как к обычному чужаку. И теперь его соседство для Репейки смертельно опасно… Репейка глупенький, куда ему догадаться, но сам-то, сам! Сунулся в лес, даже не подумавши… Дурак!
Дубина, трижды дубина! Даже тени подозрения не закралось. А ведь знал, слышал, на что способны такие вот леса, охраняемые древними силами. Слышал… а толку что, если не вспомнил вовремя, не остановился и теперь вот сам наверняка сгинет и дурачка с собой утащит.
И еще он понял, что выбора у него нет.
— Значит, так. — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее. — Сейчас ты поедешь по тропе вперед так быстро, как только сможешь заставить бежать эту конягу. Как доберешься до своего Барсука — а у меня такое чувство, что без меня ты до него доберешься весьма быстро, объясни ему, в чем тут дело, пусть предпримет что-нибудь… если захочет.
— А ты? — спросил Репейка, изумленно хлопая в полутьме глазами.
— Останусь здесь. — сказал Велигой, и удовлетворенно отметил, что голос совсем не дрожит.
— Почему? — не понял дурачок. — Вместе и дойдем…
— Нельзя тебе со мной! — почти крикнул Велигой. — Неужели не понял? Слово только ты знаешь, и только ты его сказал. Это не тебя, а меня Лес в болото заводит!
Репейка долго смотрел на витязя непонимающим взором, а потом до него вдруг дошло. Глаза дурачка наполнились слезами.
— Велигоюшко… — прошептал он. — Да как же это… Погубил я тебя… Почему ж Слово-то тебе не сказал? Да как же…
— И правильно, что не сказал! — резко ответил Велигой. — А то бы уж точно вместе сгинули. Небось, Барсук не велел кому не попадя Слово разбалтывать?
— Не велел… — прошептал Репейка. — Только нам. и детям нашим оно дано…
— Вот видишь, — уже спокойнее ответил витязь. — Так что, давай, дуй к Барсуку, может быть, и меня выручишь.
Взгляд дурачка стал неожиданно твердым.
— Нет. — ответил он. — Я тебя сюда завел, я тебя нечисти не оставлю.
— Ни в чем ты не виноват, это я ушами прохлопал, а ведь мог бы догадаться…
— НЕТ!!!
Велигой почувствовал, что начинает злиться. На какой-то миг злость даже возобладала над черным ужасом в душе.
— Слушай, дубина! — гаркнул он. — Причем слушай внимательно. Тебя Лес пропустит. Меня — нет. Если ты останешься — сгинем оба. Если поедешь к Барсуку — сам спасешься, и меня, может быть, выручишь. Геройство хорошо лишь тогда, когда нет другого приемлемого выхода.
— Раздерет тебя… нечисть… — всхлипнул Репейка.
— Вот это видишь? — Велигой сунул дурачку под нос рукоять меча. — Кто кого раздерет?
— И не такие пропадали… — вновь всхлипнул тот. — Как же ты один?…
— Молча, — ответил витязь. — Мне только и всего, что продержаться, пока ты с Барсуком договоришься.
— А если не получится? — спросил совсем раскисший Репейка.
«Тогда мне конец.»
— Договоришься, куда ты денешься! Барсук тебя знает, ты его тоже… Объяснишь все спокойно и — хлоп! — вот он и я.
«Свежо предание, да вериться с трудом…»
— Ну все, скачи! — крикнул Велигой, отъезжая от дурачка чуть в сторону. — И ничего не бойся! Тебя Лес пропустит, иначе давно уж в болоте сидели бы! Скачи! Увидимся!
Дурачок не ответил. Он смотрел на Волчьего Духа, и слезы текли у него по щекам. Затем, медленно и неуклюже, Репейка развернул кобылу, в смятении оглядываясь через плечо.
— Езжай! — крикнул витязь. — Не оглядывайся! Ну, езжай же!
Репейка неуверенно пустил лошаденку шагом по тропе, все еще продолжая тоскливо оглядываться…
А тем временем в Лесу начало нарастать какое-то странное напряжение. Казалось, в воздухе постоянно висит какой-то низкий, холодный звук, не слышимый ухом, но зато воспринимаемый всем телом. Лошадь Репейки фыркнула, задрожала. Даже невозмутимый Серко принялся беспокойно топтаться с ноги на ногу. А напряжение в воздухе все росло и росло. В странном звуке будто бы уже слышались чьи-то злобные голоса, они приближались, приближались…
Репейкина кобыла вдруг заржала жалобно, протяжно, и с неожиданной прытью рванулась вперед по тропе. Дурачок вынужден был низко пригнуться к лошадиной гриве, чтобы только удержаться в седле… Сумрак леса быстро поглотил его, стих глухой топот копыт.
Велигой остался один.
Топ-топ-топ-топ… Копыта коня редко и глухо стучали по низкой и мягкой траве. Топ-топ-топ…
Он не помнил, сколько уже едет вот так по проклятой тропе посреди черноты враждебного леса. Солнце уже давно зашло, но тропу и деревья по сторонам вполне можно было различить — Лес словно светился изнутри своим собственным мрачным светом, который таковым и назвать-то было нельзя — так, более светлая тьма, что ли…
Вокруг повисла звенящая тишина, чего в ночном лесу в принципе быть не могло. Чаща словно замер в ожидании чего-то… чего?
Топ-топ-топ… Вот так наверное, чувствует себя бедняга, угодивший за свои прегрешения в мрачное царство Ящера: путь из ниоткуда в никуда, и нет тому пути конца… Что может быть страшнее?
Мысли теснились и гремели в голове. Как там Репейка? Еще когда тьма не захлестнула все вокруг, заметил следы копыт его лошаденки. Следы все приближались и приближались к краю тропы и наконец исчезли в зарослях. И ни следа того, что здесь проехал человек на лошади, кроме примятых травинок, как будто Лес расступился перед дурачком и вновь сомкнулся за ним. Значит ли это, что для Репейки тропа изменила направление, или Лес просто поглотил его своей ненасытной пастью, чтобы в непролазных чащобах обитающие там твари полакомились свежей человечинкой?
Рука Велигоя судорожно сжимала рукоять меча. Нервы натянулись до предела, кисть сводило. Почему так тихо? Что замыслила чаща? Куда ведет тропа?
Будет утро, или нет?..
Неожиданно он понял, что все отчетливее и отчетливее различает тропу под копытами коня. Сквозь кроны деревьев пробивался свет взошедшей луны. Да и сами деревья как будто бы стояли реже, уже сплошь березняк. Неужели тропа выводит его из леса? Неужели…
