И пала тьма - Клеменс Джеймс (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
— Во время паломничества я многое повидал. Я тоже слышал о темных новостях, о которых говорил молодой рыцарь. И я слышал их не только в парадных залах и кастильонах, где принимали твоего предполагаемого друга, но и в тех местах, где солнце светит не так ярко.
Речь Роггера снова изменилась, и он продолжил с нарочито грубым выговором:
— Люди бывают гораздо откровеннее с выпоротым никчемным псом, чем с таким знатным господином.
Тилар внутренне с ним согласился.
— К тому же немало из живущих в высоких башнях преспокойно беседуют за дверьми кастильона, не замечая потрепанного пилигрима на пороге. — Глаза вора загорелись хитрым огоньком. — Или на полу темницы.
По всей видимости, проходимец хорошо притворялся не только спящим.
— Кто ты? — спросил Тилар.
Роггер поднял палец, чтобы погрозить рыцарю, но передумал и решил лучше выскрести им из бороды лишнюю вошь.
— Вор и паломник. — Он на мгновение перестал почесываться и поднял бровь. — Или лучше будет сказать, такой же вор и паломник, как ты — рыцарь теней?
Голова Тилара пошла кругом от попыток разгадать странное заявление.
— Ты правда паломник? И твой рассказ о наказании Бальжера не выдумка?
— Увы, он так же правдив, как следы порки у меня на спине. Но по одному проступку еще нельзя судить о человеке, верно?
Тилар не мог не согласиться.
— Так ты говоришь, что слышал и другие мрачные новости. Какие?
— Слухи, перешептывания и россказни о темных Милостях и поднимающих головы во окраинных землях чудищах. Там действительно что-то зашевелилось.
— Что именно?
— Почем я знаю? — Роггер откинулся на соломенную подстилку. — Я собираюсь воспользоваться тишиной и покоем, чтобы наконец поспать. Сомневаюсь, что нам удастся отдохнуть ночью.
— Почему?
— Колокола, сир рыцарь, колокола.
Тилар и забыл, что бдение у ложа Мирин должно закончиться с восходом матери луны. Ее смерть отметят погребальным колокольным звоном, который будет звучать всю ночь.
Он устроился на подстилке и задумался обо всем, что узнал за сегодня. Но мысли упорно возвращались к одному и тому же слову: Ривенскрир.
Что оно означает? Почему Мирин одарила его Милостью и излечила его?
Тилар предположил, что юный рыцарь о чем-то умолчал; к тому же он заметно побледнел при упоминании этого Ривенскрира. Но почему он ничего не сказал?
На это был только один ответ. Перрил поклялся хранить тайну. И хотя рыцарь показал лицо бывшему учителю, даже вступился за него, клятву он никогда не нарушит.
Он получил этот урок от Тилара.
Тилар повернулся на бок и постарался перестать думать, перестать вспоминать.
Воспоминания причиняли боль.
Тилар дернулся и спросонья сел на подстилке. Ему смутно вспомнился сон о том, что он снова искалечен… И теперь, проснувшись здоровым, он почему-то испытал разочарование. Увечья защищали его, прятали все эти годы, от него не требовалось ничего, кроме умения выживать. А теперь снова придется повернуться к миру лицом.
Тилар застонал.
За стеной темницы заливались сотни колоколов. Их звон оглушал.
Он поднял глаза к окошку: стояла глубокая ночь. Вечерний туман неторопливо вплывал в камеру сквозь решетку и опускался на пол облачным водопадом. Его глаза привыкли к мраку, и он различил фигуру Роггера у противоположной стены. Тот стоял под окном, весь окутанный туманом.
— Все, — произнес вор. Видимо, он заметил, как Тилар зашевелился. — Из великой сотни осталось девяносто девять.
Тилар поднялся и встал рядом с ним. К своему удивлению, он ощутил горечь в словах вора.
— Это только начало, — пробормотал Роггер. — Только первая кровь. За ней потекут целые реки.
Хотя ночь стояла душная, Тилар поежился. Колокола звонили без устали. В темноте над островом неслись крики, в них слышались горе, боль, злоба и страх. С верхушки башни к небу возносились молитвенные песнопения.
Двое узников под решетчатым окном долго стояли молча. Первым тишину нарушил Роггер:
— Ты говорил во сне, сир рыцарь.
— Ну и что? Какое отношение…
Вор перебил его:
— Ты говорил на литтикском, причем на древнем наречии. Старом языке богов.
Тилар сперва не поверил. Во-первых, он говорил по-литтикски далеко не свободно. А во-вторых, как вор из Лощины вообще узнал этот язык, не говоря уже о древнем варианте?
— И что я сказал? — спросил рыцарь без надежды на внятный ответ.
— Ты говорил шепотом. Но я кое-что разобрал. Ты все время повторял: «Эги ван клий ни дред хаул». Снова и снова.
Тилар наморщил в недоумении лоб.
— Что это значит?
Роггер задумчиво потянул себя за бороду.
— Бессмыслица какая-то.
— Тогда и рассуждать не о чем. Обычная чепуха, что-то приснилось.
Роггер его как будто не слышал:
— «Эги ван клий» — это значит «сломать кость». А «ни дред хаул» — «и освободить темный дух».
— Я же говорил — всего лишь сонное бормотание, — небрежно махнул рукой Тилар.
— С другой стороны, — продолжал Роггер, — «клий» может означать «тело», а не «кость». Это зависит от ударения. — Вор вздохнул. — А ты шептал.
— Откуда ты знаешь литтикский?
Роггер отпустил потрепанную бороду.
— Я его преподавал, было дело.
Но не успел Тилар поинтересоваться подробностями этого дела, как в коридоре раздались голоса. За колокольным звоном они не услышали приближающихся шагов. Дверь распахнулась, и оба узника обернулись к вошедшим.
Коридор заполонили стражники кастильона во главе с капитаном, тем самым, что сплюнул на Тилара и первым назвал его богоубийцей. Надзиратель посторонился, чтобы пропустить в камеру двоих: один, богато одаренный Милостями, кутался в кроваво-алую мантию, что отсвечивала в темноте; другой, с серебряными кольцами на каждом пальце и круглыми серьгами в ушах, был одет в форменные серые одежды.
Итак, мастер истины и судья. Их взгляды остановились на Тиларе.
Человек в сером выступил вперед.
— Тилар де Нох, вы предстанете перед высшим судом Летних островов для испытания истиной.
Стражники с обнаженными мечами боком протиснулись в камеру. За ними последовал капитан, в руках у него лязгали железные оковы для рук и ног.
Роггер попятился, бормоча под нос:
— Кажется, плащ твоего друга оказался еще тоньше, чем он предполагал.
Тилар не противился, когда на него надели кандалы, хотя их затянули слишком туго и железо врезалось в кожу. Перрил собирался покинуть остров сразу, как только завершится бдение у смертного ложа Мирин. Стало быть, не успел юный рыцарь ступить на корабль, как власти острова приняли решение устроить судилище. Никакого уважения к приказу рыцаря теней.
Тилара ткнули в спину кончиком меча и вывели из камеры.
— Захватите и грешного паломника, — раздался из-под алого капюшона голос мастера истины. — Его вина столь же очевидна, как и клеймо на его теле. В эту скорбную ночь мы очистим наш дом ото всех, кто повинен в святотатстве. Чтобы оплакивать потерю яркого света, который озарял острова, нам нужен чистый путь.
Судья согласно кивнул и махнул стражникам. Больше оков они с собой не принесли, так что Роггера просто ухватили за руки и потащили.
Узников провели между рядами камер и вверх по длинной витой лестнице. Процессия из сырой полутьмы каменного подземелья вступила в нагретую дневным солнцем, завешенную гобеленами главную башню замка Летней горы. Запахи испражнений и крови сменились ароматами горящих в жаровнях масел, душистого дерева, сушеного клевера и чертополоха.
Запахи островов, память о Мирин.
Жаровни горели повсюду, как будто их дымом пытались отогнать смерть и горе. Все зеркала на их пути стояли разбитыми, чтобы спрятать лица скорбящих; черные занавеси на окнах не пропускали внутрь солнце.
И еще непрестанно звонили колокола, а одетые в черное дети с небольшими цимбалами в руках бегали по залам, проскальзывая между стражниками. В их задачу входило отгонять духов, но вместо горестного настроения за малышами рассыпался веселый смех. Их еще не заботила смерть, даже смерть бога.
