Буря над городом - Виор Анна (книги бесплатно без .txt) 📗
С ней было то же самое. Правда, яд, предназначающийся для Лисиль, действовал намного дольше, два месяца… А потом она умерла, он лично убедился в этом. Оставлять ее жить было бы безумием. Ее останавливал только страх за сына… Вернуть мальчишку – означало развязать ей язык, не вернуть – свести ее с ума. А нет врагов страшнее, чем сумасшедшие отчаявшиеся матери.
А вот их сына, что так неудачно ударился головой, ему все-таки пришлось тогда исцелить. Годже потерял бы сознание, если бы не исцелил, если бы отказал Дару… Сына Фаэля продали в рабство где-то в Аре. Маизан утверждал, что тот ничего не помнил, когда проснулся…
Десять лет прошло… Да. Возможно, он поспешил. Он себе хотел что-то доказать… Все могло пойти наперекосяк. Но ведь не пошло! Узнав о его действиях, Верховный был недоволен. Эбонадо сказал, что Годже неоправданно рисковал, убивая Фаэля тогда. Но разве не более рискованно было оставлять того в живых? Сейчас дело нежелательно придавать огласке, а тогда… это был бы смертельный приговор. Да и сам Верховный разве не рискует?! Он играет по-крупному, он делает такие ставки, что у Годже голова идет кругом! Он ходит по лезвию ножа, он летает над пропастью, он словно обезумел, поддавшись азарту…
Да и выигрыш велик. Впрочем, Верховному терять нечего. Если Эбонадо выиграет – то он выиграет весь мир, а если проиграет – лишь то, чего у старика и так уже не было бы. Атосааль должен был умереть еще лет тридцать назад… Все эти годы именно он, Годже Ках, поддерживает огонь жизни Верховного. Дар Годже, Дар чистого Созидателя, как оказалось, может сдерживать оттоки. Он чувствует взаимодействие тела и Силы внутри. Годже знал, что никому из Целителей такие возможности не доступны.
С тех самых пор, как Ках был избран в Совет, он находился при Верховном каждый раз, когда тот обращался к своему Дару. И затем помогал Эбонадо восстановиться. Атосааль обязан ему жизнью. Теперь Верховный Атосааль уже не нуждается в услугах Целителя – план сработал! Безумные ставки сыграли. Все вышло.
Годже часто думал над тем, как гладко, слишком гладко все шло, и приходил к выводу, что Верховный все-таки не действовал вслепую. Если он – Мастер Пророк увидел прошлое и нашел там подсказки и руководство к действию, то наверняка он видел также и будущее, и знал, что сработает, а что нет. Конечно, как часто говорил Атосааль, одного пути для будущего не существует, но всегда можно узнать, где окажешься, если свернешь в ту или иную сторону. У него словно была карта, по которой он безошибочно находил верную дорогу. Поэтому и за смерть Фаэля он лишь немного пожурил Годже, а после попросту забыл об этом.
Доа-Джот сработал. Идай Маизан вернул его через девять лет. Те эффы, что были выращены на острове Коготь, находились под контролем. Узнай их Круг о том, что зверей вывозят с острова раньше времени, – и туда (без всякой тайны, со всеобщей оглаской: мол, Совет раскрыл злой умысел императора Хокой-То) были бы направлены сотни Мастеров Стихий, что уничтожили бы весь остров вместе с эффами. Но звери были использованы императором именно тогда, когда было нужно, и именно для того, для чего это было нужно. И если бы не странные события в Межигорье, то план стал бы идеальным.
Проклятый Кодонак погиб бы вместе со своим проклятым Золотым Корпусом. И не пришлось бы устраивать этот суд.
Но что же все-таки произошло? Кто остановил этих эффов, кто исцелил Кодонака? Кто использовал несколько различных Путей Дара подряд? На такое был бы способен один из них, связавший себя с довольно сильными Мастерами Второго Круга. И то… дополнительные Дары не работали настолько ярко… Да и под описание – высокий, темноволосый, худощавый, с волосами до плеч – из них семерых подходил разве что Идай Маизан, сбрей он бороду… Впрочем, высоким Маизана назовет разве что сам Годже, но никак не долговязый Кодонак…
И Верховный, узнав об этом неизвестном спасителе, серьезно обеспокоился, а он не из тех, кто волнуется по пустякам.
Динорада не права. Именно он – Годже Ках – был с Верховным с самого начала, когда Эбонадо только задумал все это, когда планировал… когда сделали Доа-Джот… Абвэн, и Майстан, и Эбан присоединились к ним намного позже, не говоря уже о Динораде Айлид… Да, был еще и Идай Маизан, но тогда, десять лет назад, он не совсем понимал, что происходит и во имя чего действует Ках.
И Годже умел убивать! Сейчас даже Дар Целителя не стал бы ему препятствием – он мог переключаться на Дары связанных из своего Второго Круга, забывая о необходимости и жгучей потребности исцелять, продиктованной собственной Силой.
А вот в убийстве Дорра Годже не принимал непосредственного участия. Но заплатил за это предприятие цену намного более дорогую, нежели остальные… Дорр был Мастером Оружия, и устранить его могли лишь подобные ему; и то перед тем у Советника обманом забрали привычный ему клинок. Как рассказывал потом Майстан, гвардейцы из Вторых Кругов напали на Дорра неожиданно вчетвером, но ему удалось убить одного из них и серьезно ранить другого. Майстан – этот полевой Мастер (какое занятие может быть более мирным?) – и тот нашел бой между ними красивым и захватывающим зрелищем.
Его, Годже Каха, позвали к телу Дорра, чтобы он исцелил того, устранив нанесенные оружием повреждения, только на следующий день, когда дух Дорра уже был достаточно далеко, чтобы не вернуться в исцеленное тело. Так бывает… хотя обычно уже через десяток-другой минут после смерти уже ничего нельзя сделать, но в данном случае рисковать не хотели. Исцеление же требовалось, чтобы смерть старого Советника походила на действие оттока – ведь при оттоке не наблюдается колотых ран.
То, что пережил тогда Годже, латая мертвое тело, было хуже, во сто крат хуже любого оттока! Его Дар просто сводил его с ума, мечась и не находя огня внутри исцеляемого… Ни искры… ни пламени… О чем это проклятие: о деньгах или о смерти?
Годже чувствовал такое отвращение, такую мерзость, словно раскапывал могилы и пожирал сгнившую плоть… Это было противно его Дару, самому его существу, и Годже поклялся себе, что никогда, ни за что не станет исцелять мертвецов, даже если от этого будет зависеть его жизнь!..
Годже встал и принялся одеваться. Сегодня его ждало много дел. Ему нужно было найти еще семерых Одаренных, с кем он свяжет себя. Времени осталось уже очень мало, события на севере говорили о том, что скоро все закончится… или начнется – для него и тех, кто с ним в Первом Круге. В его Втором Круге уже были Мастер Перемещений, Мастер Стихий, два Погодника, три Мастера Оружия (из Тайной гвардии, конечно), Строитель. Он очень хотел бы связать с собою эту свою противоположность – праправнучку Верховного – Иссиму. Тогда его собственный Дар стал бы совершенным. Пользоваться ее Силой… и ее телом (она прекрасна, даже лучше, чем эта бешеная Динорада) по праву связавшего. Жаль только, что взять Одаренного в свой Второй Круг можно лишь по его доброй воле. Эбонадо Атосааль знал о его желаниях (по крайнем мере, в отношении Дара Иссимы) и не возражал, даже обещал помочь – слишком многим был обязан Каху.
Как продвигалось дело с укомплектованием Вторых Кругов у прочих соратников, Ках не знал. Но Абвэн, скорее всего, уже давно набрал полный Круг, и Годже готов был поспорить, что большинство из связанных – женщины.
Идай Маизан
– Собирайтесь, Мастер Маизан. Приказано доставить вас в Город Огней, – говорил узколицый низкорослый человек, появившийся четверть часа назад в покоях Идая вместе с неразговорчивым спутником.
Узколицего звали Карис, он Мастер Перемещений, а второй – Гиделе, тоже не очень высокий, но с прямой как струна спиной и опасным взглядом – Мастер Оружия. Они – Одаренные тарийцы, но волосы коротко подстрижены, у Гиделе усы и небольшая бородка; увидев их, никто не скажет, что они Мастера Силы, так как в Тарии имеющие огонь Создателя не носят бород и отпускают длинные (позорно длинные для мужчины) волосы. Оба, как знал Идай, – из Тайной гвардии Совета Семи. Более того, они из Второго Круга Верховного.
