Рука Фатимы - Вульф Франциска (читаемые книги читать .txt) 📗
Ему приходилось напрягаться, чтобы удержать поводья. Куда девалась былая легкость, с какой он совсем недавно сидел верхом на лошади? Украдкой он взглянул на Никколо: если тот и ощущает признаки приближающейся старости, то вида не подает.
Когда они вернутся в Шангду, надо будет обратиться к одному из врачей-китайцев. Может быть, помогут своими травами и иголками… Но больших надежд он, в сущности, не питал. Мудрец из мудрецов едва ли в состоянии вернуть ему молодость.
Еще не догнав Джинкима, Маффео уже понял – случилось что-то страшное. Он определил это по звукам: за верхушкой холма пронзительно клекотали оба беркута, словно в них вселились демоны или духи умерших. В этом клекоте, сопровождаемом громкими окриками Джинкима и жутким рычанием какого-то зверя, слышались ярость и страх смерти.
По спине Маффео пробежали мурашки – никогда он не слышал ничего подобного. Даже неопытный охотник Никколо пришел в ужас.
– Что там случилось? – спросил он.
– Не знаю. Здесь что-то не то…
Джинким в опасности? Маффео забыл все свои болячки. Испытывая страх за друга, он потянул поводья, и лошадь поскакала вверх по склону холма. Когда он почти добрался до вершины, на него с громким клекотом спикировала его орлица. Автоматически он выбросил левую руку вверх, и птица села на нее. Под ее тяжестью его едва не вынесло из седла. Орлица переступала с одной лапы на другую, терлась клювом о кожаную рукавицу и бурно клекотала – словно говорила, как истосковалась по нему.
С тех пор как они поселились при дворе Хубилай-хана, Маффео регулярно ходил с монголами на охоту. Но такое с ним впервые. Ловчие беркуты, хотя всегда возвращаются к своему хозяину, не ручные. Эти дикие птицы никогда не показывают охотнику своего благорасположения, разве что в легендах и мифах. Так что же все-таки произошло?
– Боже всемогущий! – воскликнул в этот момент Никколо и быстро осенил себя крестом. Он побледнел как мел. – Боюсь, Джинкима нет в живых!
Маффео сам увидел, что привело брата в такой ужас, и застыл на месте. Перед его глазами расстилалась широкая долина; посреди нее неподвижно, как статуя, на корточках сидел Джинким. Вокруг него разлилась лужа крови. Но он жив – во всяком случае, пока. Голос Никколо, кажется, вывел монгола из транса. Медленно, словно очнувшись от страшного сна, он поднял голову: по лицу текла кровь.
– Маффео! – крикнул Джинким сдавленным голосом, как будто невидимая рука пыталась его задушить. И еще раз: – Маффео!
Маффео пришпорил коня и поскакал вниз. Беркут издал грозный клекот, взмахнул крыльями, но не взлетел, а вонзился когтями в руку хозяина. Однако Маффео ничего не замечал.
Он спрыгнул с лошади, несмотря на боль в суставах, преодолел последние метры и упал рядом с другом на колени.
– Джинким! – прохрипел он. – Ты ранен?
Джинким покачал головой, и Маффео разглядел: кровь, что течет по лицу, – не его кровь. В кровавой луже плавают коричневые перья, а рядом лежит растерзанная и обезображенная тушка орлицы.
– Боже милостивый, что это?!
– Это лисица, – Джинким поглаживал останки птицы, словно потерял лучшего друга.
– Лисица?! – воскликнул Маффео. – Как это возможно? Как лисица могла справиться с беркутом?
Джинким в растерянности пожал плечами.
– Эта лиса – бестия, косматый дьявол в рыжей шкуре! Я никогда не видел такой большой лисицы. Обе птицы бросились на нее, раздирая ее клювами и когтями. Она отбивалась, защищалась как оглашенная. Беркуты тоже не ожидали такого сопротивления, пытались спастись, но не успели. Лисице удалось схватить когтями мою птицу. А потом… – Джинким в ужасе закрыл глаза и замолчал ненадолго. – Это была не просто борьба, Маффео. Лиса не просто убила птицу – она ее разорвала в клочья… Сначала оторвала крыло, чтобы та не улетела. Но орлица не сдавалась. От боли и страха как безумная пыталась убежать, спотыкалась о сломанное окровавленное крыло. Потом упала и с трудом поползла на брюшке. До конца своих дней не забуду этого ужаса….
Он опять умолк, собираясь с силами.
– Твоя орлица атаковала тварь когтями и клювом. Я закричал – пытался отогнать от птиц лису. Даже послал стрелу, но безуспешно. Лиса не выпускала беркута из когтей, впилась ему в спину. Я слышал, как хрустели его кости. Моя орлица с трудом вырвалась, заметалась, как былинка на ветру, страшно заклекотала… Никогда не слышал такого клекота. Обессилев, она упала навзничь. Но лисица все не выпускала ее. Когда птица совсем ослабела, лиса в последний раз вцепилась ей зубами в горло и убежала даже не оглянувшись.
Маффео видел кровавые следы на траве, которые вели к другому холму.
– Ты сказал, что выпустил в нее стрелу? Попал?
Джинким кивнул.
– Да, ниже правого плеча. Было много крови, но зверь будто не заметил.
– Идем, догоним ее! – предложил Никколо. – Если лисица ранена, далеко не уйдет.
Но Джинким только покачал головой.
– Не думаю, что мы найдем ее. – И бросил взгляд на Маффео. – Это не простой зверь. Это оборотень – демон принял обличье лисицы, чтобы обмануть нас. Или же это был знак богов!
– Знак богов?
Джинким с важностью кивнул.
– Да, знак. Знак того, что кто-то должен умереть. И очень скоро.
Никколо нахмурился. Маффео хорошо представлял, какие мысли бродят в голове брата, – знал его отношение к монгольским верованиям. Монголы видят в каждом событии знак – дурной или добрый. В любое время готовы к встрече с духами, верят в мистическую силу демонов.
Для Никколо это не более чем языческий предрассудок. Конечно, он знает, что в мире существует не только добро, но и зло. Что дьявол вселяется в слабые души, чтобы ввести в соблазн верующих. Но лишь Господь Бог вершит судьбами людей, и если хочет подать знак своим чадам, то посылает ангела на землю, но никогда не принимает лисьего обличья. Маффео избегал взгляда Никколо, не будучи уверен в его убеждениях.
– Есть и другое, более простое объяснение, – продолжал Никколо. – А если эта лисица всего-навсего защищала своих щенят или она бешеная… Или того проще – ты перепутал зверя: это вовсе не лиса, а волчица или даже медвежонок, отбившийся от матери?
