Восход тьмы - Купер Сьюзен (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
Звуки из ночного кошмара за стеной становились громче и превращались в какофонию.
– Мне очень жаль, – расстроенно произнес Уилл.
– Мы в осаде, как ты понял, – пояснил Мерримен, приблизившись к мальчику и леди. – Они хотят одержать над тобой верх, пока твоя сила еще не окрепла. Но испытания только начинаются. В этом году в период зимнего солнцестояния силы Тьмы будут неуклонно расти, и древняя магия сможет нейтрализовать их только на время Рождества. А сразу после Рождества их силы прибудут, и они не сдадут свои позиции до Двенадцатого дня и Двенадцатой ночи – ведь именно на эти сутки в старые времена приходилось Рождество, а в еще более древнюю эпоху отмечался самый великий зимний праздник.
– Что же произойдет? – спросил Уилл.
– Мы должны думать только о том, что должны делать, – ответила пожилая леди. – И в первую очередь необходимо освободить тебя из круга темной силы, сгущающейся сейчас в этом зале.
Внимательно выслушав ее слова, Мерримен сказал:
– Необходимо защитить тебя от любой опасности. Их первая попытка надавить на твои чувства провалилась, но они обязательно предпримут другую.
– Но ты ни в коем случае не должен бояться их, – предупредила женщина. – Запомни это, Уилл. Очень часто они будут пытаться напугать тебя, но ты не должен поддаваться. Силы Тьмы способны на многое, но они не в состоянии разрушить тебя. Они не могут убить тех, кто служит Свету. Если только они не получат полную власть над всей землей. И задача Носителей Света – и твоя, и наша – предотвратить это. Не дай им вселить в тебя ужас или заставить отчаяться.
Она продолжала говорить, но ее голос тонул, как скала, которую захлестнула высокая волна прилива; ее слова растворялись в звуках зловещего хора, который выл и хрипел за стенами зала, становясь все громче, напористее и озлобленнее, превращаясь в какофонию визга и нечеловеческого хохота, криков ужаса и стонов уныния. Уилл слушал эти звуки, покрываясь холодным потом, по его спине побежали мурашки.
И, словно во сне, он услышал низкий голос Мерримена, пробившийся сквозь этот ужасающий шум, который звал Уилла. Но мальчик не смог бы даже двинуться с места, если бы старая леди не взяла его за руку и не провела через весь зал к камину, единственному источнику света в этой темной пещере. Мерримен говорил быстро и властно, склонившись к его уху:
– Стой в круге света. Повернись спиной к столу и держи нас за руки. Такой союз они не смогут разрушить.
Мерримен и леди, стоявшие в тени рядом с Уиллом, взяли его за руки. Огонь в камине потух, и мальчик краем глаза заметил, что на столе позади него пламя свечей, образующих круг, выросло и стало гигантским; оно вздымалось теперь так высоко, что, обернувшись, Уилл увидел громадную белую колонну света. Но от этого огромного столба пламени почему-то не исходил жар, и, хотя огонь горел очень ярко, пространство под столом не было освещено.
Уилл не мог видеть остальной части зала – ни стен, ни картин, ни одной из дверей. Он видел лишь черную пустоту ночи, разраставшуюся, заливавшую собой все вокруг.
Это была Тьма, которая наступала, чтобы поглотить Уилла Стэнтона до того, как он обретет силу и станет серьезным противником. При свете странных свечей Уилл крепко сжимал хрупкие пальцы старой леди и жесткую кисть Мерримена. Звуки Тьмы становились поистине невыносимыми: теперь к завываниям и реву прибавилось победоносное ржание. И Уилл уже знал, хотя и не мог этого видеть, что во тьме перед ними вставал на дыбы огромный черный жеребец, точно так же, как в лесу, около хижины. Жеребец нес на своей спине Всадника, готового уничтожить любого, кто встанет у него на пути. И белая кобылица не спустится сейчас с небес, чтобы спасти мальчика.
Он услышал, как Мерримен закричал:
– Столб пламени, Уилл! Нанеси удар пламенем! Вспомни, как ты говорил с огнем в камине! Поговори с пламенем, и пусть оно нанесет удар!
Отчаяние охватило Уилла, но он все же подчинился и нарисовал в своем уме картину: свечи, расположенные по кругу, и высокое пламя над ним, как белый столб света. Представляя себе этот образ, он почувствовал, что мужчина и женщина, стоявшие рядом с ним, делают то же самое, поддерживая его. Уилл понял, что втроем, все вместе, они способны сделать гораздо больше, чем он когда-либо мог себе представить. Он почувствовал, что Мерримен и леди еще крепче сжали его руки, и мысленно устремился к колонне света и сильно ударил ею, точно гигантским хлыстом. Над его головой сверкнула мощная грохочущая вспышка белого света, и длинные огненные стрелы понеслись вперед и вниз, как удары молнии. Из темноты, оттуда, где находились Всадник и черный жеребец, раздался пронзительный вопль, и обе фигуры начали стремительно уменьшаться, пока не растаяли полностью.
В темноте образовался просвет, и, часто моргая ослепленными вспышкой глазами, Уилл увидел деревянную резную дверь, через которую он впервые проник в зал.
В наступившей тишине Уилл вдруг услышал свой собственный голос, разлетевшийся по залу победным кличем. Мальчик бросился вперед, высвобождаясь из рук тех, кто стоял рядом с ним, и побежал к двери. Мерримен и старая леди хором закричали, предупреждая его об опасности, но было уже поздно. Уилл разрушил круг и стоял сейчас один. Но прежде, чем он это понял, у него закружилась голова, он пошатнулся и прижал руки к ушам, в которые начал проникать какой-то странный дребезжащий звук. Еле передвигая ноги, он шаткой походкой подошел к двери, прислонился к ней и слабо постучал по ней кулаком. Дверь не двинулась. Зловещий звук в его голове становился громче. Он увидел, что Мерримен пытается приблизиться к нему, двигаясь с большим трудом, наклоняясь вперед, как будто борясь с сильным порывом ветра.
– Глупый, – задыхаясь, говорил Мерримен, – глупый Уилл.
Он начал толкать дверь обеими руками и так напрягся, что извилистые вены на его висках налились кровью и стали похожими на толстые проволоки. Пытаясь открыть дверь, он поднял голову и командным голосом выкрикнул длинную фразу, но Уилл не понял ее смысла. Однако дверь не поддавалась. Уилл почувствовал слабость. Какая-то сила давила на него и пригибала к полу, словно он был снеговиком, таявшим под лучами солнца.
Последовавшие за этим события вернули Уиллу сознание, прервав его погружение в транс. Однако их было невозможно описать или даже просто хорошо запомнить. Уилл почувствовал вдруг, как исчезает печаль, как дисгармония превращается в гармонию, словно посреди унылого серого дня его вдруг посетило прекрасное настроение, и он понял, что выглянуло солнце. Эта тихая музыка проникла в сознание Уилла и вернула его в реальность, которая исходила от пожилой леди. Без слов она разговаривала с ним. Она разговаривала и с Меррименом, и еще с темнотой. Оглянувшись, мальчик с удивлением увидел, что леди казалась выше и прямее, ее спина еще больше выпрямилась, вся ее фигура увеличилась. Золотистый ореол окружал леди, и сияние это явно шло не от круга свечей на столе.
Уилл пытался лучше разглядеть женщину, но полупрозрачная дымка словно отделяла его от нее. Он уловил голос Мерримена. На этот раз его слова звучали очень нежно, в них слышались грусть и сострадание:
– Будьте осторожны, Мадам, пожалуйста, будьте осторожны.
Ответа не последовало. Высокая светящаяся форма, которая напоминала пожилую леди, но все-таки сильно отличалась от нее, медленно двинулась в направлении двери, и на мгновение Уилл снова услышал тот самый чарующий музыкальный мотив, который никак не мог сохранить в памяти. Створки двери медленно отворились. Снаружи был серый свет и тишина, дул холодный ветерок.
Пламя свечей, стоявших на столе, потухло, и на месте пылающего круга была темнота. Уилл спиной чувствовал эту тревожную пустую тьму, он понимал, что на прежнем месте зала больше нет. И внезапно он заметил, что светящаяся золотистая фигура перед ним тоже постепенно пропадала, таяла, как туман, становилась все прозрачнее и прозрачнее и вот-вот должна была исчезнуть совсем. На секунду вспыхнуло красноватым блеском большое кольцо, которое старая леди носила на пальце, но затем блеск потускнел, и уже ничто больше не напоминало о присутствии этой необыкновенной женщины. Уилл погрузился в отчаяние, его охватило горькое чувство потери. Ему почудилось, что весь окружавший его мир был поглощен Тьмой, и он громко закричал.
