Теперь или никогда - Горшкова Яна Александровна "Sidha" (книги полностью .txt) 📗
Ради этого – настоящей, реальной власти! – можно и потерпеть кислые гримасы подневольной любовницы, ее холодность и молчание. Разумеется, только лишь для забав на столе или на диване лорд-секретарь подобрал бы себе кого-нибудь погорячее, но, право же, самые горячие профессиональные ласки женщин в белых платьях не идут ни в какое сравнение с этим ощущением полной и абсолютной власти не только над телом, но и над самою эрной Кэдвен.
«Ты можешь сколь угодно ненавидеть и презирать меня и себя, девица, но все равно никуда, никуда ты не денешься. Потому что на твоей шее – крепкий ошейник Гордости, в моих руках – надежный поводок Верности, а чтоб ты все-таки не бросилась однажды, метя в мое горло, – я прикармливаю тебя по-настоящему интересными заданиями, службой, которая тебе нравится, жалованьем, без которого твои люди подохнут с голоду в бесплодном и нищем поместье. А еще – иногда отпускаю тебя побегать на воле. Вот как сейчас. И ради всего этого ты не осмелишься бунтовать, не бросишься к ногам Священного Князя в поисках защиты и пулю в лоб себе не пустишь тоже. А значит – именно ты мне и нужна, Грэйн эрна Кэдвен, именно ты и только ты. И если то, что я затеваю, сорвется… висеть нам с тобой на одной перекладине. Уж я позабочусь».
Конри быстро допил довольно-таки мерзкую на вкус остывшую кадфу, которая с добавлением бренди стала, кажется, еще гаже, и зажег спиртовку, чтобы сварить еще. Никаких слуг не должно быть в этом кабинете, никаких посторонних… никого, кто мог бы хоть краем глаза увидеть, хоть тоненькую струйку учуять запаха… Чего?
Заговора.
Он чуть не облился горячей и черной «имперской смолой», когда наконец-то смог хотя бы мысленно признаться самому себе, произнести это…
Заговор. Государственная измена. Преступление против Князя и богов. Или еще точнее – предательство.
Заговор все-таки предполагает наличие еще заговорщиков, кроме него одного, а это невозможно. Заговорщиков-ролфи не бывает. Кресло Священного Князя незыблемо, потому что он – Священный Князь. Богини-луны – не публичные женщины, они верны Вилдайру Эмрису так же, как он сам верен им, а потому – никаких заговоров, никаких дворцовых переворотов. Тут вам, господа, не Синтаф. Можно втихомолку огрызаться и покусывать собратьев по Своре за уши, но только до тех пор, пока вожак не скажет: «Гр-р-р!» Поэтому – никаких сторонников, никаких тайных обществ и ночных восстаний. Только сам, всегда сам, на свой страх и риск. И благодарение богам, что живет под тремя лунами дура по имени Грэйн эрн-Кэдвен, которой и впрямь некуда деваться. В меру умная, по-настоящему бешеная – то, что нужно.
Конри отпил махонький глоточек обжигающей кадфы и отставил чашку. Придвинул к себе отчет резидента из Эббо и еще раз, с каким-то сладострастием даже, внимательно перечитал его. А потом чуть дрожащими пальцами погладил приложенную к отчету страничку дешевой желтоватой бумаги, испещренную угловатым руническим письмом. Староролфийский – тяжелый язык, он словно специально создан для древних кровавых сказаний и замшелых тайн. И даже здесь, на Архипелаге, далеко не каждый сможет прочитать хотя бы ту строку, что не зашифрована. И уж тем более никто не поймет, насколько они важны, эти несколько слов.
Никто, кроме Священного Князя, Вилдайра Эмриса. И – его пса Рэналда эрн-Конри.
«Писано посвященной Глэнны, хранимо Аслэйг эрн-Акэлиэн».
Аслэйг эрн-Акэлиэн! Ха! Да кто ныне под тремя лунами помнит это имя? Вилдайр Эмрис, его Княгини-супруги – и Конри. Нелегко – не просто быть трусом, но и признаваться в этом самому себе. Никаких тайн от собственного отражения, верно, эрн Рэналд? Трус и рогоносец, но не предатель, нет, не предатель. Только не предатель. Повторять это изо дня в день, словно заклинание, словно молитву. Богини слышат, луны видят. Они всегда и все видят. Разве не Морайг заглядывала в окно спальни, когда он наконец-то получил вожделенную Элайн, уступленную Кэдвеном? Богиня, одно из имен которой – Неверная, не только освещала путь беглянке Элайн, помогая леди Конри без помех ограбить супруга и отбыть на материк, но и отвернулась, когда Кэдвен сполна расплачивался за свое дурацкое благородство! Богини все видят и читают в сердцах посвященных. Бессмысленно отрицать – он ведь предал, уже предал однажды, и для Вилдайра Эмриса нет в том никакой тайны. Священный Князь знает цену своему лорду-секретарю. Кто предал друга, предаст и государя, если достанет на то храбрости… И однажды, возможно уже скоро, Вилдайру надоест служба его пса, и Конри получит такой пинок под зад, от какого не сможет уже оправиться.
Или Элайн, беглая леди Конри, все-таки впутает его в одну из своих проклятых игр и не оставит ему выбора. Вилдайр не потерпит, если лорд-секретарь Собственной Канцелярии окажется связан с кучкой эмигрантов, плетущих пусть нелепые, но все же заговоры. И тогда пригодятся эти по крупицам собираемые тайны. Старые грешки, старые женщины. Под тремя лунами след остается после любого из шагов. И разве это измена – припасти в рукаве лишний козырь, чтобы в один несчастный, но неизбежный день, когда Священный Князь решит, что очередной шеф его Канцелярии более уже не нужен…
Страх, только страх заставил Рэналда Конри самого себя переплюнуть по части хитростей и умения отыскивать спрятанное. Если бы не страх, как бы он узнал, что давным-давно, в бытность Вилдайра старшим сыном и наследником императора Синтафа, встретилась цесаревичу-смеску та, что превратила его – в ролфи. Посвященная Глэнны Аслэйг эрн-Акэлиэн. Конечно же, во времена владычества диллайн и их Предвечного ролфийские богини-луны не в силах были даровать немногим Верным своим силы противостоять магии эсмондов… но все-таки посвященные были. В глубокой тайне и забвении, в бедности и безвестности, но были. Для всех Аслэйг Акэлиэн оставалась всего лишь одной из кастелянш огромного императорского дворца в Санниве, и никто не заподозрил связи меж нею и полукровкой-наследником, а если и заподозрил, то не придал значения. И очень зря. Вилдайр любил и помнил ее всегда, так, как способны только ролфи, и до сих пор зажигал огонь для возлюбленной, сгинувшей в кровавой неразберихе Великого Раздора…
А она – не сгинула. А она, оказывается, осталась жива… и родила дочь. Ту самую, в чьем доме и хранилась столько лет пресловутая тетрадка, до которой теперь столько охотников.
Плевать на бумаги, все равно они зашифрованы, а ключ был ведом наверняка лишь самой Аслэйг – да, может, еще Вилдайру. Плевать, их все равно не используешь. Хотя заполучить их, конечно же, необходимо. Но главное – здесь, главное – это имя!
Конри снова пролистал отчет. Да, все верно. Ее звали Тарвен Акэлиа, ту умершую женщину… Таррвэйн. Точно так же, как мать Вилдайра.
Есть древний-предревний обычай, коему до сих пор следуют почтительные дети-ролфи: первенец, если это сын, получает имя отца своего отца, а девочка – имя матери отца. Называя свою дочь Таррвэйн, эрна Аслэйг практически заявила всем, имеющим уши, – вот дитя Священного Князя. Его единственное дитя, умершее от… Конри снова сверился с отчетом. От чахотки, в нищете и безвестности. Но прежде чем сгинуть в Эббо, Таррвэйн эрн-Акэлиэн успела в свою очередь породить потомство…
Надо все проверить. Надо отыскать и тетрадь, и… Лорд-секретарь аж задохнулся от такого предположения. Найти наследника, кровь от крови Священного Князя, найти и завладеть!
Разумеется, возникает вопрос: а зачем? Наследник Вилдайра – вовсе не наследник Ролэнси, даже если все верно и таковой и впрямь существует, самое большее, на что он мог бы претендовать, – это именоваться наследником Лэнси, то бишь – владения, в пределах которого стоит Эйнсли и окрестности. И все. Окажись внук Вилдайра в руках Конри, это не принесет лорду-секретарю ни особенных возможностей, ни каких-то перспектив. Ничего, кроме – безопасности. На тот случай, если Священный Князь ткнет лорда Конри в делишки его беглой жены, словно щенка, напрудившего лужу, у шефа Канцелярии будет страховка. Может, карта в рукаве, может – кинжал, а может статься, что и прощение – кто знает?
