Горе мертвого короля - Мурлева Жан-Клод (первая книга .TXT) 📗
— Завтра заплачу.
— Да уж не разоритесь, поди…
— Ладно, Арпиус, поехали домой, погода портится. Бог с ними, с зайцами, — видно, не их день.
— С точки зрения зайцев, как раз-то их…
Проходит час за часом, а в котловине, где покоятся Иван, сын короля Холунда, и его слуга Арпиус, все остается без изменений. Потом темнеет, и начинает валить густой снег. Он заметает следы борьбы и следы копыт. И скоро остаются только два полупогребенных безжизненных тела. Этих двоих задрал медведь. Видите раны от когтей? Должно быть, с горы спустился. Гонимый голодом.
6
Нанна
И не вернулся… и на другой день тоже… никогда… потом-то только и говорили, что про Ивана, оно и понятно, королевский сын… да и любили его все… из него бы вышел добрый король, разумный, скромный, как его отец… понятно, его оплакивали… я же первая… но мой-то Арпиус, получилось, вроде не в счет… чего там, слуга… так и говорили: «Иван и его слуга»… как будто у него уж и имени не было… вот тут мне стало невтерпеж… главное дело, не верила я ни в какого медведя… ни на секунду не поверила… двуногие это были медведи, вот что… а кто их послал, всякий знает…
— Нанна, — прервал ее Кетиль, — это так и не было доказано.
— Да неужто? А почему тогда король его изгнал, Герольфа этого? И доказывать не стал… убирайся, говорит, отсюда, а тот и убрался… на воре шапка горит… разве бы он так сразу и уехал, кабы был ни при чем?
Члены Совета невольно усмехнулись. Нанна по-простецки высказала то, в чем они все давно были убеждены.
— В общем, тяжело мне было… и через несколько дней после того несчастья пошла я к Унн, Ивановой жене… сама знаю, мы не ровня, куда там, но горе-то у нас одно… она меня хорошо приняла… как родную… взялись за руки, заплакали… не в обнимку, конечно, ведь кто я и кто она… она сказала, что ее муж моего очень любил, а я ей — что мой муж тоже ейного очень любил, и плачем-то обои разливаемся… а потом она мне сказала под великим секретом… уж не знаю, почему мне… хотя нет, знаю… потому что я тоже женщина… и одно у нас горе, и я в тот момент оказалась рядом… а ей надо было кому-то сказать… в общем, сказала она мне, что ждет ребенка…
Молчание, и без того царившее в зале Совета, стало каменным. Все ошеломленно уставились на крестьянку. Лицо Бьорна из бледного сделалось мертвенным. Он стиснул голову руками и сидел неподвижно.
— …она еще никому не говорила… я была первой и единственной… насчет медведей она думала то же, что и я… медведи были тут замешаны не больше, чем жирафы или гиппопотамы… убийство это было, и с рук сошло, все шито-крыто… Герольф себе дорогу расчищал… он на все пошел бы за-ради короны… и ребенка бы убить не посовестился… я сказала Унн, чтоб лучше молчала про то, что ждет ребенка… пока с виду не заметно, пусть никто не знает… а уж когда живот большой станет — тогда к королю под защиту, у него стража… она сказала, да, так и надо будет сделать… на том и разошлись… я рада была, что она так разумно решила… а сама-то и проболталась… да… я ее и выдала…
Голос у нее сорвался, она разрыдалась. Вытащила из кармана платок и уткнулась в него, утирая слезы.
— Кому ты проговорилась? — спросила одна из женщин. — Я ни от кого никогда не слыхала, что Унн ждала ребенка.
— Кому проговорилась, тому не резон было другим пересказывать, мадам.
— Это был Герольф?
— Да… — простонала Нанна, — Герольф… тот самый, от кого это надо было пуще всего скрывать… по гроб жизни себе не прощу… я это не нарочно… само сорвалось… больно нрав у меня горячий… неделя тогда миновала со смерти моего Арпиуса… нашли в снегу тела, истерзанные, когтями изорванные, и привезли, и все говорили — медведи, медведи… так все и думали… медведи… медведи, как же! А я и наткнись на Герольфа с его шайкой на рыночной площади… курицу шла продавать, а курица-то сестры моей, сестра сама хотела пойти, а муж у ней занемог, в спину ему вступило, ну и вот… а они-то верхами, а я пешком… один на меня пальцем кажет и Герольфу шу-шу-шу на ухо… ясно, сказал ему, кто я есть… минутное дело, да я-то увидала… а он этак на меня глядит с усмешечкой… как я закричу тут: «Убийца!» — а кругом народ, ну, я и опять ему: «Убийца!» — а он только усмехается… болтай, мол, не больно напугала… тут-то я и ляпнула, подумать не успев… уж так-то захотелось согнать эту ухмылку с его подлой хари, извините за выражение… показала пальцем на дворец да и крикнула: «Рано обрадовался! Ты пока еще не там! На подходе уж тот, кто тебе дорогу-то перекроет!» Его как ошпарило… коня остановил, повернулся ко мне… смотрит, смотрит, понять старается… и понял… опять усмехнулся, да теперь в другом смысле — спасибо, мол, за ценные сведения… мне бы помереть тогда… язык бы себе откусить… «Нет! — ору. — Нет!» Но ори не ори, ему каждое мое «нет» — лишнее «да»… как я со стыда не сгорела… курицу прямо там на рынке бросила и бегом к Унн…
Голос у нее опять сорвался.
— Принести ей воды, — бросил Кетиль в сторону стражника, стоящего у дверей. — И кресло…
Стражник повиновался, и через несколько минут, усевшись, хотя по-прежнему на некотором расстоянии от стола Совета, Нанна продолжила свой рассказ:
— Я ей во всем призналась… уж натворила дел, так надо отвечать… она не осердилась… простила меня… Нанна, говорит, это они — чудовища, а вы-то что ж… вот тут я поняла, что такое настоящая знатная дама, и зарок дала помогать ей чем могу… мы решили бежать… у меня была старуха тетка, жила одна-одинешенька в своем домишке на взморье… я и сказала Унн — спрячемся там, это даже не край света, а за край света, а тетка моя из ума выжила, ничего не соображает, никому ничего не скажет, и вы спокойненько родите своего ребеночка, никто вас не побеспокоит, а я за вами ходить буду, рыбки вам сготовлю… а Унн говорит, хорошо, и не надо мне, чтобы мой сын был королем, хочу только, чтоб он рос, играл, стал мужчиной, хочу, чтоб он жил… и на другой день уехали вдвоем в санях… вы помните, какая она была красавица… тоненькая такая, беленькая… со мной рядом — прямо тебе Красавица и Чудовище… она переоделась крестьянкой, а мне и переодеваться ни к чему, я такая и есть… тетка нас пустила и не спросила ничего… полоумная, я уж вам говорила… день-деньской вяжет да распускает одну и ту же фуфайку да песни моряцкие поет, что с нее возьмешь… так мы лето прожили и осень, а зимой у Унн начались схватки… я туда-сюда, никогда ведь роды не принимала… не так чего-то пошло… она много крови потеряла… я помогаю, как могу, а внизу старуха полоумная распевает «Выбирай, ребята, якорь»… ну и ночь, ох, что за ночь… а Унн бледная, прямо белая вся, насквозь светится… ох, простите, дамы-господа…
И Нанна снова разрыдалась. Потом высморкалась, отпила воды и продолжила:
— … и родила она мальчика… здорового, крепкого… сразу закричал, все как следует… пуповину я обрезала… она еще успела его на руках подержать, но сил у ней уже не осталось, под утро и умерла… я прямо голову потеряла… сами подумайте, дом на отшибе, я одна, младенец орет, а мать мертвая лежит, а полоумная горланит «По морям, по волнам»… тут я вспомнила про колдунью Брит… за пару лет до того я ее как-то выручила — разогнала ораву хулиганов… они закидывали ее снежками, а в снежках-то камни… она мне и говорит: Нанна, если тебе чего понадобится… х-с-с… х-с-с… только кликни, я добро помню… вот и понадобилось… я послала соседского сына… где уж он искал, как уж она добралась — меня не спрашивайте, но в тот же вечер она была тут как тут… что за беда, Нанна? — спрашивает… а чего спрашивать, вот она, беда… я ей все рассказала… и кто отец… она говорит — положись на меня… х-с-с… х-с-с… завернула тело Унн в простыню, взвалила на спину и в ночь ушла… вернулась, говорит — ну вот… х-с-с… х-с-с… спит она в Великой Могиле… в море, значит… потом взяла мальчонку… то он орал, а как взяла, сразу смолк… а прежде чем унести, говорит — погоди, надо знак ему сделать… какой, спрашиваю, знак? атакой… х-с-с… х-с-с… это ж будущий король, надо, чтоб его узнать было можно хоть через двадцать лет… бери лопату, пошли, поможешь… х-с-с, х-с-с… вышли с ней в ночь… велела копать, глубоко, точное место показала меж двух деревьев, а дальше она сама рыла уже руками, черными своими ногтями… вырвала какой-то белый корешок… ты, говорит, не трожь… х-с-с… х-с-с… обожжешься… вернулись в дом, там тетка моя поет ребеночку «Эх, пляши, красотка»… знаете эту песню? там чего-то «Вот мы в порт придем, на берег сойдем»… а дальше «Там вино и водка, эх, пляши, красотка…»
